О чем молчит Царь-пушка. Исторические миниатюры

Исторические миниатюры

Манч! Манч!

Первые проблески моего сознания — в плацкартном вагоне поезда...

Нынче железнодорожные путешественники, рассекающие российские пространства на «Сапсанах» и «Ласточках», с трудом могут представить те послевоенные вагоны, которые тащил пыхтящий дымом, сыплющий искрами паровоз; представить оглушительный перестук колес, скрип полок, сидений, окон в деревянных рамах, лязг позвонков вагонных сцепок и удары круглых литавр буферов; представить скрежет и свист тормозов, когда эти звуки, сливаясь в симфонию дальней дороги, будоражили мой младенческий слух и навсегда впечатались в память.

У Александра Блока есть стихотворение «На железной дороге», где, на мой взгляд, гениальному поэту удалось сжать великий роман «Анна Каренина» до девяти строф. Но об этом можно порассуждать в другое время, а сейчас к месту вспомнить вот эту строфу:

Вагоны шли привычной линией,
Подрагивали и скрипели;
Молчали желтые и синие;
В зеленых плакали и пели.

Мне трудно вообразить, как выглядели внутри «вагоны желтые и синие» в начале прошлого века, но вот «зеленые», в которых «плакали и пели», думаю, были такие же, как описанные мною послевоенные. Только песен в них я не слышал.

С Курского вокзала орловский поезд отправлялся поздно — перед полночью, — и меня, уже безмятежно спящего на руках отца, бережно клали на тощий матрасик вагонной полки — мама везла двухсполовинойлетнего сыночка к бабушке и дедушке.

Паровоз «Феликс Дзержинский» тянул из Москвы до Орла подрагивающие и скрипящие вагоны всю ночь.

Вагонное тепло за ночь выдувало через многочисленные щели: дуло в окна, предрассветные сырые струйки завагонного ветра холодными язычками слизывали сон, разлепляя вздрагивающие веки...

И вдруг поезд начинал тормозить — стон, скрип, лязг, шипение, какие-то удары, пронзительный гудок паровоза и потом хриплый, громкий, будто из преисподней, карк:

— Скуратово!

Этот голос окончательно выталкивал мое сознание из уютного, безмятежного сна, я беспокойно шарил рукой, ища маму, которая, к счастью, находилась рядом, и прятал голову между ее теплых грудей.

Непонятное слово «Скуратово» взрывало сознание.

Много позже у Велимира Хлебникова прочел: «...слова умирающего Эхнатэна “Манч! Манч!” вызывали почти боль; я не мог их читать, видя молнию между собой и ими».

Вот — слово вызывает молнию! Да, так, это возможно, когда определенное сочетание гласных и согласных звуков вызывает удар, взрыв мозга.

Но почему же так пугало меня слово «Скуратово»? Видимо, слияние нескольких обстоятельств: внезапное прекращение ритмичного перестука колес, торможение в пространстве моего тела, непонятные визг и шум, предрассветный озноб, чужой голос проводницы — все это усиливало воздействие слова, и самого по себе загадочного и страшного.

А может быть, родной язык хотел меня о чем-то предупредить? Но о чем?..

Скурат, или шкурат, — слово западнославянское и имеет несколько значений. Но по смыслу близко и связано с кожей, шкурой. С польского можно перевести как «кусок содранной кожи».

Главный опричник Ивана Грозного, потомок польских мелкопоместных дворян Бельских Григорий оставил в памяти народа, да и в истории России, такой кровавый след, что о Малюте Скуратове-Бельском слагали легенды одну зловещее другой. Чего стоит лишь такая — об удушении подушкой митрополита Московского и всея Руси святителя Филиппа...

А что же слово «Скуратово», ворвавшееся в мое сознание в детстве? Как оно связано с Малютой? А прямо и связано: царь Иван Грозный даровал главному опричнику за верную службу сельцо в степи, оно и до сих пор носит имя палача.

На станции Скуратово поезд стоял долго, не менее получаса. Паровоз «Феликс Дзержинский» отпыхивался белым паром, потом в него заливали воду, потом, проткнув утренний предрассветный туман мощным гудом-рыком и простучав чугунными сцепками, дергал состав с места.

Возобновленное движение убаюкивало, и я опять проваливался в черную бездну сна.

Но вскоре поезд опять тормозит, повторяется стоп-симфония, и преисподний голос коротко выстреливает:

— Чернь!

Я вздрагиваю и ползу к маме. Из бездны. И слышу ее ласковый голос:

— Просыпайся, сыночек... Пора, пора... Орел скоро...

— А бабушка с дедушкой встречают? — спрашиваю я заплетающимся спросонья языком.

— Обязательно! — прижимает она меня к себе и гладит голову.

И я успокаиваюсь...

Но и до сих пор Скуратово не оставляет меня в покое.

Здесь сохранилось трехэтажное каменное здание вокзала — памятник архитектуры 1870 года, в котором в начале 50-х годов прошлого века был установлен памятник... В.И. Ленину и И.В. Сталину. Памятник сразу же стал главной достопримечательностью поселка: возле него проводились торжественные мероприятия, детей принимали в пионеры. В 60-е годы, во время так называемой «борьбы с культом», из композиции убрали Сталина, а в начале двухтысячных по инициативе жителей памятник восстановили в первоначальном виде — Сталина вернули...

И как тут не вскрикнуть за Гоголем: «Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа...»

А не замерла ли ты, Русь, на станции Скуратово? Не здесь ли осадили птицу-тройку?

Куда конь с копытом, туда и рак с клешней

В апреле месяце 1729 года у Кристиана Августа Ангальт-Цербстского, губернатора прусского Штеттина, супруга Иоганна Елизавета счастливо разрешилась от бремени девочкой. Назвали дочку София Августа Фредерика.

Фикхен — ласково звали дома шаловливую, веселую и весьма смышленую девочку. Немецкое уменьшительно-ласкательное «Фикхен» переводится на русский как «Маленькая Фредерика».

Родители, конечно, замечали, что растет у них не совсем обычный ребенок, но и предположить не могли, что маленькая Фредерика превратится в Великую... Екатерину, императрицу российскую.

Кто разгадает судьбу? Или Промысел Божий...

По-разному можно относиться к российским монархам, взгляд на историю субъективен, а отсюда меняется и угол зрения. История России в изложении Татищева отличается от истории, написанной Карамзиным. Но сравнение двух-трех-четырех «историй» оставим специалистам.

Вот недавно по телевизору показали художественный фильм «Екатерина», возбудив в очередной раз внимание к русской истории. Зрителю показали набор известных клише: сильная женщина, слабые, никчемные мужчины, интриги, любовь, адюльтер и тому подобная «санта-барбара».

Но внимание мое привлек не фильм, а книга Сергея Николаевича Кологривова «Новонайденный труд Екатерины Великой», изданная в Москве в 1910 году.

Сергей Николаевич Кологривов, ученый, историк и писатель, служил архивариусом в Архиве Министерства императорского двора.

Так вот он обнаружил в архиве Кабинета его императорского величества драгоценный и доселе неизвестный в печати труд Екатерины Великой под заглавием «Выписки из шести томов Блакстона, толкователя Аглицких законов».

Государыня подробно изучала все шесть томов «аглицкого законоведа» и свои замечания записала в большую тетрадь на 385 (!) страницах. Записи велись ею на французском языке (вот тут ликует русофоб: в русской императрице не было ни капли русской крови!), но были записи и по-русски. Правда, смысл записей, на каком бы языке они ни были написаны, замечателен и нам удивителен: английские учреждения, как считала Екатерина, получили свое начало от славян!

Приведу лишь несколько ее замечаний.

«Начало слова “барон”, мнится, взято от слова “бары” или “бояры”. Англия населена и завоевана была Саксонцами, кои отрасли Славян, и Нурманами, пришедшими из Севера, а они Славянское начало имели или с иными смешаны были, и так слово “барон” не без вероятия начало свое иметь может, как выше было сказано, от “бары” или “бояры”».

«Великое множество Славянских слов находится в названии городов и урочищ, как то, например: город Куско, город Гатимало и пр., и быть может, что Англия и сама Америка Славян имела законодавцами, отчего и сходство в учреждениях».

Блакстон в одном месте говорит об Англии: «Un pays aussi considerable et bien peuple que L'Angleterre» (Такая большая и густонаселенная страна, как Англия), на что Екатерина Алексеевна написала: «Куда конь с копытом, туда и рак с клешней». Если Англия pays considerable et bien peuple, что же будет пространная Россия, в которой в двадцать лет к девяти миллионам людей прибыли до тринадцати миллионов, итого — четыре миллиона? (то есть в России на четыре миллиона населения больше, чем в Англии. — А.С.)».

Тут надо заметить, что эпистолярное наследие Екатерины Великой огромно, перо ее не знало устали. «Как можно провести день, не написав чего-либо!» — говаривала императрица, в которой не было ни капли русской крови...

Прощай, немытая Россия

В какой «смердяковской» глумливой либеральной голове родились строки: «Прощай, немытая Россия, / Страна рабов, страна господ...» и т.д., не хочу цитировать весь опус, чтобы не осквернять ни свою душу, ни душу читателей. Скажу лишь, что в рукописях М.Ю. Лермонтова такого «стихотворения» нет, да и быть не могло. Сие придумано и вытащено на щит неким революционным демократом XIX века, а уж большевики XX столетия вбили его, как гвоздь по шляпку, в школьную программу — октябрята и комсомольцы наизусть учили. Как же, поэт обличал «кровавый царизьм»! Не ведаю, учат ли «это» нынешние школяры?

Однако не на пустыре трудился «смердяков» — сеял свои ядовитые плевелы в почву вспаханную. Один П.Я. Чаадаев сколько борозд взрыхлил своим философическим плугом, да и А.И. Герцен плечом к плечу рядом шел, а поодаль, чуть раньше, бороздил путешественник А.Н. Радищев.

Александр Сергеевич Пушкин ответил и им, и нам. Из письма П.Я. Чаадаеву:

«...Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться. Войны Олега и Святослава и даже удельные усобицы — разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой и бесцельной деятельности, которой отличается юность всех народов? Татарское нашествие — печальное и великое зрелище. Пробуждение России, развитие ее могущества, ее движение к единству (к русскому единству, разумеется), оба Ивана, величественная драма, начавшаяся в Угличе и закончившаяся в Ипатьевском монастыре, — так неужели все это не история, а лишь бледный полузабытый сон?

А Петр Великий, который один есть всемирная история! А Екатерина II, которая поставила Россию на пороге Европы? А Александр, который привел нас в Париж? И разве не находите вы чего-то значительного в теперешнем положении России, чего-то такого, что поразит будущего историка? Думаете ли вы, что он поставит нас вне Европы? Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора — меня раздражают, как человек с предрассудками — я оскорблен, — но клянусь честью, ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, какой нам Бог ее дал».

Значит, совсем другую историю России видел, знал и ощущал наш великий поэт! Какую же?

А вот:

«За столом князь говорил только о моей родине и, когда разговор коснулся Петра I, сказал, что Россия должна быть благодарна Петру, ибо он создал наше государство. Я отвергла это утверждение и возразила, что такую репутацию создали ему иностранные писатели, во множестве приезжавшие тогда к нам; именно они из тщеславия провозгласили Петра творцом возрожденной России в надежде и самим приобщиться к его мнимой славе создателя. Задолго до рождения Петра I Россия покорила Казанское, Астраханское и Сибирское царства. Русь победила наиболее воинственный народ, известный под именем Золотой Орды, обладавший неисчислимым количеством золота и украшавший им свое оружие. Искусство Древней Руси находило убежище в монастырях, где по сей день хранятся шедевры живописи, созданные в то далекое время. Наши историки оставили больше рукописей, чем все европейские, вместе взятые.

— Уже 400 лет назад, князь, — прибавила я, — разрушенные Батыем церкви были покрыты мозаикой.

— Однако, княгиня, вы не учитываете, — сказал Кауниц, — что все-таки именно Петр приблизил Россию к Европе и мы о ней узнали лишь с этого времени.

— Великая держава, князь, с такими источниками богатства и возможностями, какими располагает Россия, не испытывает нужды приближаться к чему-либо. Страна, столь изобильная и хорошо управляемая, как мое отечество, сама притягивает к себе все, что ей угодно. Если о России ничего не знали в те времена, о которых говорит ваша светлость, то вы извините меня, если я заключу, что это лишь доказывает невежество либо беспечность европейских государств, незнакомых со столь огромной страной. Но чтобы доказать вам, что я не испытываю никакого предубеждения против царя Петра, хочу чистосердечно изложить свои суждения относительно этого необыкновенного человека. Он был гениальным деятелем, его стремление к совершенству не знало предела, но полное отсутствие воспитания позволило его пылким страстям возобладать над разумом. Вспыльчивый, грубый и деспотичный, он со всеми без различия обходился как с рабами, удел которых — постоянное страдание. Невежество не позволяло ему понять, что большинство новшеств, насаждаемых им с помощью насилия, со временем привились бы мирно, путем обмена, торговли и примера других стран. Если бы он не ценил столь высоко все иностранное, то не уничтожил бы бесценные особенности характера наших предков. Он не ослабил бы непреложность законов и уважение к ним, если бы не менял их так часто (даже свои собственные). Он подорвал основы Уложения своего отца, заменив их деспотическими законами, часто им самим же отменявшимися. Он уничтожил почти полностью свободы и привилегии как дворян, так и слуг, которые раньше могли обратиться в суд в случае крайнего притеснения. Петр ввел военизированное управление, которое, безусловно, является самым тираническим. Из мелкого тщеславия заслужить славу созидателя он торопил постройку Петербурга самыми жестокими средствами: тысячи рабочих погибли в болотах, а дворяне разорялись, вынужденные предоставлять крестьян на строительные работы и обязанные возводить для себя в Петербурге каменные дома, независимо от желания иметь их. Он построил адмиралтейство, хотя уровень воды в Неве настолько низок, что на верфях сооружают лишь корпуса военных судов, которые затем с великим трудом и расходами заключают в камели и по мелководью перетаскивают в Кронштадт, — Петр не должен был этого делать, зная, что большие и сильно нагруженные корабли не смогут дойти до Петербурга. При Екатерине II город увеличился в четыре раза, здания стали намного роскошнее, и все это без насилия, поборов, не вызывая никаких неудовольствий.

Я заметила, что мои слова произвели впечатление на князя. Однако, желая продолжить спор, он сказал, что все же это, должно быть, замечательно — видеть монарха, работающего на верфи.

— Уверена, что ваша светлость не может говорить это серьезно, ибо вам известно, что время государя слишком дорого, чтобы тратить его на работу, которую мог бы выполнить и простой рабочий. Петр I мог привлечь не только плотников и строителей, но и адмиралов. Он работал в Саардаме плотником, пренебрегая государственными делами и калеча русский язык голландскими терминами, которыми буквально начинены все его указы, относящиеся к морскому делу. У него не было никакой необходимости посылать дворян за границу изучать ремесла садовников, кузнецов, шахтеров и так далее, поскольку каждый дворянин с удовольствием предоставил бы трех или более крестьян, дабы обучить их этим ремеслам.

Князь Кауниц переменил тему разговора, чему я была весьма рада, поскольку мне не хотелось высказывать ему всего, что я думала о Петре».

Эти строки взяты из беседы нашей Екатерины Романовны Дашковой (1743–1810) с канцлером Австрии Венцелем Кауницем (1711–1794).

О деятельности Екатерины Романовны Дашковой, первой и единственной в мире женщины — директора Академии наук (вот и в этом Россия оказалась впереди планеты всей), можно рассказать много интересного, но мне, филологу, близок такой штрих в ее научной биографии. В Петербурге в 1789–1794 годах был создан и опубликован «Словарь Академии Российской». Он включал в себя 43 257 слов. Словарь был составлен в короткий срок, в течение 11 лет (для сравнения: «Словарь Флорентийской академии» создавался 39 лет, а Французская академия выпустила свой словарь через 59 лет), и явился первым толковым нормативным словарем, положившим начало русской лексикографии, став поистине памятником российской культуры XVIII века. Впоследствии, уже в 1806–1812 годах, материалы словаря вошли в состав «Словаря Академии Российской, азбучным порядком расположенного».

Екатерина Романовна принимала самое активное участие в составлении, определении структуры и издании уникального труда. Она поддержала своим авторитетом Д.И. Фонвизина, отстояв мысль об этимологическом принципе построения словаря; таким образом, слова в «Словаре Академии Российской» были систематизированы по общему корню, от которого происходили, что было осуществлено впервые и поэтому первоначально, при обсуждении концепции словаря, вызывало споры среди членов Российской академии. По предложению Е.Р. Дашковой для составления словаря создали три отделения: «грамматическое», «объяснительное» и «издательное» (сама Е.Р. Дашкова вошла в состав второго отделения, заседания которого проходили большей частью в доме президента Российской академии (Английская набережная, дом 16). В работе над словарем сотрудничали не только профессионалы-языковеды и известные писатели Д.И. Фонвизин, Г.Р. Державин, Я.Б. Княжнин, но и ученые-естествоиспытатели И.И. Лепехин, Н.Я. Озерецковский, астроном С.Я. Румовский, математики П.Б. Иноходцев, С.К. Котельников, историк M.M. Щербатов, а также особы духовного звания, отбиравшие и толковавшие слова из книг духовного содержания...

Двенадцать лет Е.Р. Дашкова успешно руководила Российской академией наук.

Вот и думаю я, и настаиваю на этом, что быть всегда первой — судьба России. И крест ее!

Смердяковых бы отмыть...

Цвет реки времени

Я сидел в архиве и перелистывал подшивки реутовской районной газеты «Большевистский путь» за тридцатые годы.

Подшивки, словно машина времени, переносили меня в прошлое — в период «великого перелома». Тысячелетнюю православную Россию ломали через колено: остатки замордованных крестьян сгребали в колхозы; рабочих, собранных в дома-коммуны и квартиры-коммуналки, приучали к новому быту; православную веру пытались заменить новой — верой в светлое коммунистическое будущее. Перед глазами мелькали лозунги и призывы: «В поповский праздник — все на работу!», «Ликвидировать грязь и тараканов в рабочих казармах!», «Поваров-воров — к ответу!»...

А вот заметка «Пионеры в борьбе за посевную»:

«Школьники деревни Дятловки ввиду глубокого прорыва колхоза в весеннем севе организовали демонстрацию по деревне с требованием к отцам и матерям о ликвидации прорыва. Среди целого ряда плакатов, призывающих к выходу на работу, был плакат следующего содержания: “Требуем от правления колхозникам Маслову А., Гусеву Степану, Козлову Ивану и Хренову Сергею не давать ни одного грамма продуктов как прогульщикам и лодырям”.

Требования ребят подействовали». Подпись-псевдоним «Иванов».

Или «Беспризорная лошадь»: «Худший пример обезлички тягловой силы можно наблюдать в Новомилетском колхозе. Дело дошло до того, что лошадь попала к единоличнику Воронову Ф. Ни председатель колхоза, ни заведующий хозяйством до сего времени не могут узнать, как могла колхозная лошадь попасть к единоличнику». Подпись-псевдоним «Свой».

Ну лошадь-то можно понять. Думаю я, вернулась она к своему хозяину, потому что никак не могла смириться с тем, что вдруг загнали ее в холодный сарай с другими такими же несчастными животинками и держали впроголодь.

Еды не хватало и людям. Не только крестьянам, но и рабочим.

«Дать решительный бой кулацким разговорам»: «Картошка, капуста, лук, огурцы, морковь, помидоры. Все эти овощи имеют большой удельный вес в питании каждой семьи. Вот почему партия и правительство в этом году (в 1934-м. — А.С.) во весь рост поставили вопрос о развитии индивидуального огородничества и обеспечивают для этого самые благоприятные условия.

Но на “Крафте”, Чичеринке, Меховой, Саввинке еще не закончили землеустроительные работы, не указали рабочему, где и какой ему отведен участок. Рабочие не обеспечены и семенами.

На меховой фабрике находятся людишки, которые не только ничего не делают, но еще и болтают, причем эта болтовня вредная, кулацкая. Помощник директора фабрики Гуреев распускал слух, что земля для каждого рабочего будет стоить 140 рублей.

Рабочие стали отказываться от земли.

Без кулацких разговоров не обошлось и на заводе “Крафт”. Классовые враги разнесли слух о том, что рабочим для огородов будет дана самая худшая земля и что за нее будет взиматься налог...»

И что удивительно — нам, из нашего XXI века, все близко и понятно: говорю о дачных участках на неудобьях, о дачной амнистии и налогах, о «бесплатном газе» до каждого дома...

Слава богу, что за разговоры пока не «раскулачивают», а заботы остались те же!

И вдруг среди заметок о вывозе навоза на поля, бесхозных лошадях, яростных пионерах, тараканах, атакующих рабочие казармы, натыкаюсь на заметку, в которой рассказывается о том, что принято правительственное решение о прокладке ветки от Москвы до Ногинска для шаропоезда инженера Ярмольчука.

Что за шаропоезд? Кто такой инженер Ярмольчук? Прожив почти всю жизнь рядом с Горьковской железной дорогой, я никогда о нем не слышал!

В конце заметки читаю: «Мы подробно рассказали об изобретении советского инженера в номере нашей газеты от 22 апреля 1934 года».

Перелистываю подшивку назад — неужели пропустил? — перелистываю, перелистываю и... не нахожу этого номера. Его — нет!

Нужно ли говорить о том, что, вернувшись домой, я тут же погрузился в Интернет? Вот из Википедии:

«Николай Ярмольчук родился в 1898 году в деревне Любань Ровенской обл. Украины. Работал монтером на Курской железной дороге в Москве. Член ВКП(б), участник подавления Кронштадтского мятежа 1921 года.

Учился в МВТУ и МЭИ, первым в мире изобрел скоростной электропоезд оригинальной конструкции (шаропоезд), со скоростью движения до 300 км/ч, а также лотковый путь для скоростных поездов (позднее стал применяться для поездов на воздушной подушке); резиновое покрытие колес поезда (применяется в поездах метро); обтекаемые формы вагонов и электровоза, аналогичные современным; аэродинамические тормоза, впоследствии нашедшие применение в самолетах.

Ветеран ВОВ, участник битвы на Курской дуге (1943). Воевал в составе 4-го Украинского фронта, воинское звание инженер-капитан.

Умер в апреле 1979 года после продолжительной болезни в возрасте 80 лет.

Общественная деятельность:

В 50-х годах вел кружок юных конструкторов в Бауманском Доме пионеров Москвы, разработавших универсальную модель шаропоезда для езды по дорогам с любым покрытием. Работа была представлена на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве.

Семья:

Брат Сергей Григорьевич Ярмольчук. Племянница Софья Сергеевна Ярмольчук».

Одинокий гений прожил долгую жизнь. Он наш современник, а я/мы ничего о нем не слышали.

Мы с восхищением и завистью смотрели на современные скоростные японские поезда; я/мы знаем почти всю биографию инженера Илона Маска, но на вопрос, кто такой инженер Николай Ярмольчук, едва ли получим сразу ответ, ну разве кто-нибудь из узких специалистов Министерства путей сообщения припомнит, что да, был такой чудак, который пытался заменить рельсы на бетонный желоб и пустить по нему поезд со скоростью 300 километров в час. Но у него ничего не получилось...

«У него», инженера Николая Ярмольчука, как раз все получилось! Он даже построил действующую модель своего шаропоезда. Хотя это была лишь модель, в ней могли помещаться и пассажиры — по два в каждом вагоне, правда, в лежачем положении, расположившись на клеенчатых подушках. Корреспондент журнала «Знание — сила» Д.Липовецкий, совершивший поездку в шаропоезде, так описывал свои ощущения: «Когда я влезал в узкий вагончик и готовился к опытному пробегу по трехкилометровому кольцу, откровенно говоря, меня мучили сомнения и даже страх. Мне казалось, что поезд должен соскочить с лотка на быстром ходу, что он обязательно перевернется, произойдет что-то неожиданное и скверное. Но ничего такого не случилось. Мягко и чуть заметно покачиваясь, без грохота и обычного в поездах железного перестука колес шаропоезд глотал пространство. На кривых он самопроизвольно наклонялся, сохраняя равновесие. Одетые в резину шары бесшумно вертелись, унося вперед железную змею с огромной скоростью».

В Наркомате путей сообщения идею инженера поддержали и решили соединить промышленные районы Подмосковья новой веткой от Москвы до Ногинска. При наркомате даже организовали отдельную группу специалистов для разработки и внедрения скоростных поездов. Правда, возглавил разработчиков не Николай Ярмольчук, что было бы логичным, а Нахман Овсеевич Белоцерковский. Я, конечно, не знаю, как руководил Нахман Овсеевич группой разработчиков, но в 1938 году его расстреляли как врага народа. А группу разработчиков скоростного электропоезда просто распустили, чертежи шаропоезда сдали в архив.

Как видим, идея создания скоростного поезда владела Ярмольчуком всю жизнь. Однако советское государство разрешило реализовать ее лишь в 50-е годы в кружке пионеров-конструкторов Бауманского района.

Невольно задумался: что же помешало гениальному инженеру осуществить свой замысел? Слабое развитие материально-технической базы? Но перед войной тяжелая промышленность была уже достаточно хорошо развита. Без сомнения, Великая Отечественная помешала, потом космическая эпоха с небывалым успехом рассматривала уже другие скорости. Что нам скорость какого-то поезда в 300 километров, когда вокруг Земли запущен первый в мире спутник!

Однако Николай Ярмольчук не сдавался: он даже пытался попасть на прием к А.Н. Косыгину, — предсовмин изобретателя не принял.

Судьба, как говорят на Руси. Вернее — не судьба...

Я вернулся в архив — время «великого перелома» вновь затянуло в водоворот.

«Новомилетская ветлечебница находится в самом антисанитарном состоянии. Полы гниют, штукатурка отваливается. Ветфельдшер Филиппов поставил свою корову в помещение аптеки. До двух десятков кур находятся на лестнице. Этим безобразиям нужно положить конец. Галкин».

«Хулиганы наказаны»: «За последние 1–2 месяца на Измайловской и Саввинской фабриках заметно распоясались хулиганы. На Саввинке особо отличаются хулиганы — братья Смирновы. Не так давно Смирнов С. тяжело ранил в голову активного комсомольца Лазаревича. 9–10 марта над хулиганами был организован показательный процесс. Подсудимый Смирнов С. приговорен к 10 годам лишения свободы, его брат Петр — к 2 годам».

Я листаю коричневатые страницы газет — их цвет напоминает мне цвет воды в озерах и речках Мещёры — она настояна на торфяных отложениях, которые получаются в результате распада прошлой органической жизни.

Цвет реки времени...

Калитка небесная

Моя бабушка всю послевоенную жизнь свою ждала с войны среднего сыночка: вот вернется, вот откроет калитку, закрытую им за старшим — Петром, забрали которого на Финскую еще в тридцать девятом.

Через нее, калитку эту, и средний, и младший уходили...

Живехонькие вернулись Петр в сорок пятом из Берлина и младший Володька с Дальнего Востока. Вернулись да привели еще и молоденьких женушек.

Калитку хорошо видно из окна кухни — в Чистый четверг бабушка вымыла окна, а теперь замешивала на кухонном столе тесто для куличей.

А вдруг... скрипнет калитка и войдет он, Герман, сынок средний, — похоронки-то не было.

Старший брат Петр пытался что-то узнать в военкомате — сказали, пропал без вести красноармеец Герман Степанович Сизухин.

Но жила и теплилась надежда в душе у матери: «Господи, разве так может быть?! Без вести... Ангел весть бы принес — окна-то чисто вымыла».

Вдруг скрипнула старая калитка. Вздрогнула бабушка, поправила очки и поглядела во двор... А на калитке внучата катаются — вот и скрипит старая калитка. Ах, не оторвали бы, пострелята! Грозит бабушка белым, в муке, пальцем.

И настает праздник праздников — Пасха.

Мы прибегаем к бабушке на чисто прибранную, вкусно пахнущую ванилью и печевом кухню.

— Христос воскрес! — кричим с порога.

— Воистину воскресе! — отвечает бабушка, троекратно целуя каждого, а сама нет-нет да и взглянет в окно, на закрытую калитку. А вдруг...

И вот недавно, случайно наткнувшись в Интернете на сайт «Подвиг народа», я, повинуясь какому-то внутреннему голосу, заполнил, почти не надеясь на ответ, строку поиска: «Сизухин Герман Степанович».

Чудо произошло! Наш родной дядя не пропал без вести, а умер в августе 1943 года от ран, полученных в бою за Синявинские высоты. И медалью «За оборону Ленинграда» был награжден он накануне, в июне.

Умер от ран... в 21 год!

Эту весть не мог я уже сообщить ни бабушке, ни братьям его — все собраны они в Царствии Небесном.

Но мы, племянники, так любившие покататься на старой калитке, пока живы. Правда, в доме бабушкином теперь другие владельцы, и они по нынешней моде обнесли дом сплошным железным забором, и нет в нем калитки.

В Салтыковке у железнодорожной станции к 40-летию Великой Победы был сооружен мемориал павшим воинам — жителям поселка, а в 2006 году рядом с мемориалом заложили храм Почаевской иконы Божией Матери. И в 2018 году, ровно через 75 лет после гибели нашего дяди, в новом храме провели первый молебен. Будто скрипнула и открылась калитка небесная и на родную землю вернулся наш дядя Герман Степанович Сизухин — именем на граните.

Воистину воскрес!

О чем молчит Царь-пушка

Еще из позапрошлого века либералы кажут нам кукиш: дескать, символами России являются Царь-пушка, которая никогда не стреляла, и Царь-колокол, который никогда не звонил.

Нынешние «правдорубы» сей кукиш взасос лобзают и слюнявят. А зря! Нет чтобы в историю-то заглянуть.

Ко времени вступления на пре-стол Ивана Васильевича Грозного (в 1530 году) русская артиллерия по силе и мощи не уступала артиллерии западноевропейских стран, а в некоторых видах и превосходила ее. Запомним, что так было в начале царствования.

А уже через