Срок работы пробной версии продукта истек. Через две недели этот сайт полностью прекратит свою работу. Вы можете купить полнофункциональную версию продукта на сайте www.1c-bitrix.ru. Огни поэзии
При поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации
119002, Москва, Арбат, 20
+7 (495) 691-71-10
+7 (495) 691-71-10
E-mail
priem@moskvam.ru
Адрес
119002, Москва, Арбат, 20
Режим работы
Пн. – Пт.: с 9:00 до 18:00
«Москва» — литературный журнал
Журнал
Книжная лавка
  • Журналы
  • Книги
Л.И. Бородин
Книгоноша
Приложения
Контакты
    «Москва» — литературный журнал
    Телефоны
    +7 (495) 691-71-10
    E-mail
    priem@moskvam.ru
    Адрес
    119002, Москва, Арбат, 20
    Режим работы
    Пн. – Пт.: с 9:00 до 18:00
    «Москва» — литературный журнал
    • Журнал
    • Книжная лавка
      • Назад
      • Книжная лавка
      • Журналы
      • Книги
    • Л.И. Бородин
    • Книгоноша
    • Приложения
    • Контакты
    • +7 (495) 691-71-10
      • Назад
      • Телефоны
      • +7 (495) 691-71-10
    • 119002, Москва, Арбат, 20
    • priem@moskvam.ru
    • Пн. – Пт.: с 9:00 до 18:00
    Главная
    Журнал Москва
    Культура
    Огни поэзии

    Огни поэзии

    Культура
    Июнь 2022

    Об авторе

    Александр Балтин

    Александр Львович Балтин родился в 1967 году в Москве. 
    Впервые опубликовался как поэт в 1996 году в журнале «Литературное обозрение», как прозаик — в 2007 году в журнале «Florida» (США), как литературный критик — в 2016 году в газете «Литературная Россия».
    Автор 84 книг (включая Собрание сочинений в пяти томах) и свыше 2000 публикаций в более чем 150 изданиях России, Украины, Белоруссии, Башкортостана, Казахстана, Молдовы, Италии, Польши, Болгарии, Словакии, Испании, Чехии, Германии, Израиля, Эстонии, Якутии, Дальнего Востока, Ирана, Канады, США.
    Лауреат и победитель многочисленных конкурсов, проводимых в России и за рубежом.
    Член Союза писателей Москвы

    Поэзия Дианы Кан — яркая, праздничная, настоянная на сильных чувствах и эмоциях, всегда продутых онтологическим ветром:

    Над станицей гуляют зарницы,
    Не боятся в ночи заблудиться,
    Озаряют амбары, и грабли,
    И крылатый колодец-журавлик,
    Что навеки повязан с землею,
    Хоть о небе тоскует порою...
    Озаряют пространства темницы
    Загулявшие эти зарницы.
     

    Зарницы, кажется, переливаются перьями Жар-птицы, волшебной, точно залетевшей из всплывшего наконец-то из-под метафизических вод Китежа, озаренного воплотившимися огнями русской мечты.

    Прекрасен Шукшин, оставивший людям свои — но и их! — истины:

    Мы все — немного чудики.
    А ты у нас — один!
    Нам истину на блюдечке
    Преподнеси, Шукшин!

    Она, по-русски ёмкая,
    Необходима нам,
    И с голубой каемкою,
    Конечно, по краям.
     

    Сильный звук Д.Кан вибрирует и трепещет флагами на ветру, взмывает в поднебесье и играет — смертельно всерьез, ибо жизнь одна.

    Как и смерть.

    Но — стихи словно отменяют последнюю, сильно укореняясь в метафизическом пространстве...

    Под грифом конкурса «Рождественская дуэль» собраны различные поэты, чьи голоса вполне самостоятельны, чтобы прислушаться к ним.

    Мария Афанасьева предлагает пейзажные картины, словно просвеченные тайной изнутри: попытка разгадать будет напрасна, лучше просто фиксировать, созидая словесный орнамент стиха:

    В канавах придорожных лодки-утки
    носы купают, прячутся в кусты.
    Стоят, накинув облачные куртки,
    два города — их разделил пустырь
    в тугих кудряшках розового клевера.
     

    Вот как весна увидена из тамбура:

    Между сосновых колонн
                                        и еловых развалин
    Леса, на кадры разбитого стуком
                                                             и бегом,
    Видятся черные рты
                                 обалдевших проталин,
    Пялятся лужи, с пейзажем сливаясь
                                                          при этом.
     

    И почувствуется движение, резкое, быстрое, хотя несколько сумрачный колорит стихотворения может и подавить собою...

    Но — движение развивается вперед, к новым видам, что непременно будут светлее.

    Вспыхнут золотоглазые кусты: возникнут стихи Вероники Железниковой:

    золотоглазые кусты глядят
                                      из-за спин деревьев.
    лиловый лилейный дракончик
                                              замечен в траве.
                                     ave, животное цвета!
    как называется это растение?
                                              тень и я,
    мы идем медленно вдоль этих
                                           прозрачных мест.
     

    Верлибр шествует по миру, предлагая разные варианты оного, и они, раскрываясь, вбирая все больше и больше деталей мира, интересно показывают данность глазами поэта.

    Верлибром не исчерпываются возможности Железниковой:

    в воздухе белом что-то свистит,
                                                             дрожит.
    вдалеке тетива визжит —
                                                     вжик! —
    стрела с косулей наперегонки
                                                            бежит.

    хвощ луговой — это хрящ
                                              травяной кости,
    а может, наоборот,
    но если яблоко потрясти — в нем
                                               семечка запоет,
    если яблоко надкусить —
                                  ничего не произойдет.
     

    Есть в ее поэзии нечто от великолепного детского удивления миром: ах, оказывается, он таков: и яблоки моментов бытия так округлы!

    Необычное видение... самой земли предлагает Екатерина Пешкова:

    Клубок Земли вокруг своей оси
    Наматывает тени, что с закатом
    Становятся длиннее. И набатом
    Звучат шаги секунд. Совсем
                                                          вблизи.
     

    Услышанные шаги секунд свидетельствуют об особой акустике поэта, тонко вслушивающегося в пространство, перенасыщенное звуковыми вибрациями.

    Ею же услышанная музыка любви отличается неожиданностью, подана с некоторым сомнением в правомочности собственного взгляда на оный дар:

    Мелодия любви. Начало с кварты.
    Приятный звук для сердца и ума.
    Когда бытует фальши кутерьма
    И диссонансы, будто бы чума,
    Съедают души, этот дивный дар ты
    Считаешь Божьим.
     

    Разговорная интонация Анастасии Черепниной подкупает открытостью и свободой строк, словно выпадающих из самой жизни:

    Он говорит: «У тебя грустинка
                                          в глазах, в стихах,
    И бледная кожа, и кофе крепче,
                                                     чем нужно».
    Я киваю, да только бы греться
                                                      в его руках.
    Солнце раскованно и облака
                                                      жемчужны.
     

    Крепко сделанные стихи насыщены подробностями яви, и их оттеночная игра организует своеобразный космос жизни:

    Смахнула сон, как сахар с мармелада.
    Квартира, воскресенье, шесть утра.
    И смотрит месяц как-то виновато,
    Пока рассвет вершит свои дела...
     

    Цикл Екатерины Стрельниковой «Ноябрята» создан разными красками, и сочетания их, порой неожиданные, организуют убедительную панораму жизни:

    Дом мой стоит глазами
    В губы закатным тучам,
    В реку с шестью холмами,
    Плачущими горюче.

    В них — в каблуках заката
    Под чешуей лесистой —
    Ёжатся ноябрята
    Чьей-то тоской ершистой.
     

    От тайны лесной идущие стихи — в чем-то пересекающиеся с пестротой мелодий русского поэта, происходящего из народной среды, Н.А. Клюева — совершенно самостоятельные, ну а песни льются на разные лады:

    В этой посадке есть угол, где
                                              топкое место, —
    Можно зайти в землянику и стать
                                                    земляникой,
    Можно кричать — и пугать
                                     воробьев окрестных,
    Странно смеющихся около
                                                         повилики.
     

    Таинственный акт превращения словно показывает метаморфозы постоянно меняющегося мира, насыщенного чудесами, надо только видеть.

    Летят «Гуси» Натальи Джурович:

    Гуси, гуси! Да пусть бы кричали,
    Пусть колола бы пятки трава,
    Лишь бы речка как раньше журчала
    Там, где бабушка вечно жива...
     

    Подлинность грусти, когда не трагический излом яви, и воспоминания детства, которым начинается стихотворение, только подтверждают сие.

    Много грусти, но она светла и в ней есть моменты сопричастности всему кругу жизни:

    И опять этот май неумело,
                               но искренне всхлипнет,
    Содрогнется нечаянно в светлом,
                                            дурманном чаду.
    По аллее бреду (и грустит
                                          белопенная липа)
    Или крохотной былкой
                             в чужом прорастаю саду.

    Зазвучат «Фуги» Эльдара Ахадова. Они порой кратки, при этом точность увиденного фиксируется с необыкновенной живостью:

    А тень — удлинена
    Еще немного.
    А тень —
    Удивлена,
    Как морда дога.
     

    В поэзии Ахадова может случиться что угодно: человек прыгнет в небо, небо прыгнет в вечность...

    Прозвучит «Фуга тишины»:

    Тихо.
    Послушай, как тихо.
    Прислушайся: сверкают планеты —
    Ни звука.
    Мелькают облака —
    Ни шороха.
    Проходят годы.
    Рушатся горы.
    Разрывается сердце...
    Тихо.
    Так тихо,
    Что грохочет в ушах тишина,
    И безмолвные взрывы деревьев
    Оглушают зеленым глаза.
     

    Поэт словно отслеживает парадоксы мира, чтобы, насытив ими свои песни, представить реальность с неожиданных ракурсов...

    Туго закручивает смысловые узлы Мария Леонтьева, цветными таинственными кольцами отливает действительность, предлагаемая ею:

    Мы шли, стихи читая, по Восстания,
    Веселыми казавшиеся мы.
    Приветливо кривилось:
                                                «До свидания»
    На вывеске закрытой шаурмы.

    Дома клонились, падали прохожие,
    Стихи звенели, выходя во мглу,
    Разбавленную, словно так положено,
    Неоновой рекламой на углу.
     

    Поэт верит в силу стиха: она не может подвести, пусть мир и утверждает обратное, но... в нем так сильны метаморфозы.

    Леонтьева вглядывается в недра тайны, отвергая порой привычный визуальный ряд мира:

    Чужое небо. Слепит синева.
    «Есть город золотой
                                    под небом древним».
    А на картинке алыча в деревне,
    В которой не придется побывать.

    И я смотрю на эту алычу
    Сквозь свет и смех чужого, в общем,
                                                                      рая.

    И я всему чужая, а сестра я
    Тому, чего касаться не хочу:

    Тьме, тишине, молчания минуте...
     

    Ибо поэзия растет из тишины, и, бывает, стихотворение может созреть за минуту...

    Длинные строки Александры Малыгиной свидетельствуют о желании поэта вобрать как можно больше в свои стихи: деталей, ракурсов, подробностей, ибо бесконечное разнообразие жизни подразумевает емкость поэтического произведения:

    Гололед и туман как синонимы слова
                                                    «коварство».
    Погоди, погоди! За тобою никак
                                                     не поспеть...
    Девять страшных кругов на пути
                               в тридесятое царство —
    как же тут уцелеть, если
                      в каждом движении смерть?
    И в иные миры не откроются
                                                 чудные двери,
    никогда-никогда я не стану
                                       счастливой с тобой.
    Посмотреть на часы — все равно
                          что смириться с потерей...
    Гололед и туман как синонимы слова
                                                           «покой».

    Смерть повсюду, она может настичь в каждое мгновение — но поэт, часто сам не зная, откуда приходят стихи, способен чувствовать иные миры, где все не так, как в привычном...

    Может быть, там ценятся стихи...

    Четвертый номер журнала «Москва» перенасыщен поэзией, разнообразной, яркой и солнечной, теневой и сумрачной, но главное ощущение, остающееся от этой перенасыщенности: все поэты говорят своими голосами.

    Как и должно быть.

    • Комментарии
    Загрузка комментариев...
    Назад к списку
    Журнал
    Книжная лавка
    Л.И. Бородин
    Книгоноша
    Приложения
    Контакты
    Подписные индексы

    «Почта России» — П2211
    «Пресса России» — Э15612



    Информация на сайте предназначена для лиц старше 16 лет.
    Контакты
    +7 (495) 691-71-10
    +7 (495) 691-71-10
    E-mail
    priem@moskvam.ru
    Адрес
    119002, Москва, Арбат, 20
    Режим работы
    Пн. – Пт.: с 9:00 до 18:00
    priem@moskvam.ru
    119002, Москва, Арбат, 20
    Мы в соц. сетях
    © 1957-2024 Журнал «Москва»
    Свидетельство о регистрации № 554 от 29 декабря 1990 года Министерства печати Российской Федерации
    Политика конфиденциальности
    NORDSITE
    0 Корзина

    Ваша корзина пуста

    Исправить это просто: выберите в каталоге интересующий товар и нажмите кнопку «В корзину»
    Перейти в каталог