По пути на Каширу

В черте не в меру располневшей Москвы отыскалась топонимическая ниша и для небольшого областного городка Кашира. И не столь уж худосочная ниша: две станции метро, шоссе, Каширский проезд. Все это — юг столицы, районы Нагатино-Садовники, Сабурово-Москворечье, Царицыно, Северное и Южное Орехово-Борисово, Братеево, Зябликово. Двигаясь по Каширке и сопряженным с ней столичным землям к Кашире, мы погрузимся в бездну отечественной истории, обратимся к прошлому и настоящему поглощенных Москвой селений, несколько раз совершим переходы в Каширу и попытаемся осмыслить ее связи с Первопрестольной...

А связей и впрямь немало. Вот, к примеру, московские специалисты в свое время участвовали в создании и запуске Каширской ГРЭС, при которой возник город Каганович (впоследствии Новокаширск), к концу 50-х годов прошлого века вошедший в состав древней Каширы. Белокаменная же с 50-х, не поперхнувшись, поглотила целиком девять подмосковных городов и еще несколько частично. Ну а что до Каширской ГРЭС... Ее живительный ток скрасил быт десятков подмосковных селений — в их числе и расположенное нынче в Южном столичном административном округе Сабурово. Когда-то оно, как и все тяготевшие к Каширке окрестные деревни и села, купалось в садах. Среди садов жила и былая Кашира, о которой не без грусти вспоминал писатель Б.Зайцев, до революции имевший подле уездного именьице Притыкино: «Русь. Кашира. Пусть Дворянская называется улицей Маркса, но такая же скакучая мостовая на ней, такая же пыль, запах дегтя. И так же милы сады каширские — многояблочные, многовишневые. Над ними звонят колокола белых церквей...» И столичный литератор И.Эренбург живописал Каширу в финале романа «В проточном переулке».

Напротив, А.Чехов в рассказе «Огни» к Кашире и иже с ней был более категоричен: «Столичному жителю здесь так же скучно и неуютно, как в любой Чухломе или Кашире». Увы, его слова справедливее отнести к нашему времени, когда рухнула мощь индустриализации, крупные предприятия по городу и району закрылись и подавляющее большинство трудоспособного каширского населения мотается в Москву. Или — в лучшем случае — в Домодедово. А кто-то попросту спивается и деградирует, нанося на радостные пастельные каширские тона жирные черные пятна. Каширское население убывает — быть может, исходя из этого, а также в целях сокращения бюджетных средств в 2015 году к Кашире в качестве микрорайона присоединили лежащий в десяти верстах от нее городок Ожерелье, проросший из старинной — упоминается с конца XVI века — одноименной деревни и возникшего с прокладкой Саратовской железной дороги пристанционного поселка. Громкий городской статус благозвучное Ожерелье получило за пару лет до того, как наша Златоглавая ограничила было себя кольцевой автодорогой, съев при том сотни имевших свою неповторимую историю поселений.

Москва на сем не остановилась. Мало того что каким-то безумным волевым решением ее прокачали аж до Калужской области, — и в ней самой, внутри, идет постоянное укрупнение. Смотришь на происходящее да и подумаешь: спасибо, хоть школы не объединяют с психиатрическими больницами, а ясли и детские сады — с университетами и академиями. Возможно, подойдем и к такому. Красуется ведь на страшном, искрошившемся пристанционном бетонном заборе каширского Ожерелья аккуратно кем-то выведенная надпись: «Невозможного нет!» Что ж, ироничные мудрецы с фактическим исчезновением города в нем остались. Остались и заядлые патриоты — такие, как местный батюшка, служащий в крошечном деревянном храмике во имя Веры, Надежды, Любви и Софии. С неуклонной решительностью он все так же во время ектений и молебнов продолжает просить благоденствия своему несуществующему граду. Невозможного нет... И нельзя тут не вспомнить о событиях Великой Отечественной войны, когда фашисты рвались к Москве и танки Гудериана, совершив тактический обход, подошли к кварталам Каширы. А вот в Каширу ни танки, ни немецкая пехота пройти не смогли. Их оттеснила... кавалерийская рать генерала А.Белова, в честь коего в столичном Орехово-Борисове, прямо возле Каширки, существует «именная» улица. В 1983 году на улице генерала Белова, д. 18, к радости орехово-борисовского народа, поднялось величественное здание кинотеатра «Авангард». Помимо залов на 1000 и 200 мест, там действовали танцевальная студия, кружки. Однако позже кино отсюда ушло.

Правда, некоторое время в здании существовал выставочный зал «Авангард», но и он, по-видимому, приказал не поминать себя лихом. В Кашире же в авангарде не столь уж мощного культурного воинства стоит местный краеведческий музей, занимавший и объемы ныне воскресшего ампирного храма Николы Ратного, и скромное помещение деревянного особнячка в самом центре города. Вслед за «перестройкой» ему даровали завидные хоромы во вкусе модерна 1910 года рождения. Советская улица, д. 46, — любопытно, что в советскую пору там располагался горком партии, а сейчас... Сейчас внутри можно насладиться богатством каширской истории, в том числе посредством крепкой археологической коллекции. Дело в том, что та Кашира, в какую вступаем мы нынче, раскинулась здесь, на правобережье Оки, с 1620 года. После разорения крымскими набежчиками и наступившего голода. А перед тем левобережный приокский город-крепость, известный с 1353–1356 годов, придал огню великий князь Иван III — не надеялся он на свои силы в борьбе с татарами. Зато каширцы, очевидно, побед чаяли — по крайней мере, сколотили и отослали к Первопрестольной добровольческие отряды на помощь князю Пожарскому. Пожарский... Пожары... Старая, левобережная, Кашира знала гибельную силу огня не понаслышке. Между тем, по данным проводимых на Старокаширском городище раскопок, возраст поселения здесь относится к VII–IV векам до н.э. В археологии данную эпоху именуют ранним железом или дьяковской культурой — и это очередная связь областного города со столицей...

Да-да, с Каширки без особого труда можно попасть в древнее село Дьяково, давно ставшее Москвой и неотъемлемой частью музея-заповедника «Коломенское». Утопавшие в плодово-ягодных садах избушки дьяковских могикан сопротивлялись вандалам от столичного чиновничества непозволительно долго. Последние из них раскурочили к концу 80-х годов ХХ столетия. Это помню и я. Помню и предшествовавшее погрому решение превратить дьяковские деревянные дома в центр этнографии и ремесел.

Увы... Как таковых музейных экспозиций в Дьякове нет и сегодня. Разве что обшитый брусом бетонный новодел чудо-дворца Алексея Михайловича, располагавшийся вовсе не в Дьякове, а в Коломенском, у Казанского храма. Однако мы знаем: невозможного нет. И теперь в так называемом государевом дворце захожие и заезжие экскурсанты имеют возможность осмотреть и мужскую, и женскую половины царских хором, увидеть надгробие любимца «Алеши Тишайшего» — Симеона Полоцкого. Воссозданы комнаты росших в Коломенском Елизаветы Петровны и ненавистной ее отцу царевны Софьи. Воссоздано и жилое пространство самого Петра — и как тут не вспомнить версию того, что будущий император появился на свет в Коломенском.

Так или иначе, именно здесь домашний его учитель Никита Зотов приобщал царевича к богослужебным азам. Не секрет, Петр, впоследствии столь чтивший культуру протестантизма и даже встречавшийся в Англии с епископом Кентерберийским, знал наизусть Евангелие и «Апостол». В юности, благодаря Зотову, он любил петь на клиросе и читать что-либо вслух из надлежавшего служебному ходу. Кто знает, может, с соответствующей целью юный Петр посещал и уникальный дьяковский храм Усекновения главы Иоанна Предтечи, воздвигнутый полулегендарными зодчими Бармой и Постником в ознаменование венчания на царство Ивана Грозного. Иоанн Васильевич — еще одна небесспорная фигура нашей истории — связан и с венчающим соседнее Коломенское Вознесенским храмом, шедевром русского строительного дела, приводившим в восторг и таких мировых знаменитостей, как французский композитор Берлиоз. «Вознесение» в Коломенском — первенец отечественного шатрового зодчества. Позднее с ним рядом встанет и Георгиевская церковь-колокольня. Ну а Вознесенская церковь, где в день отречения Николая II была чудным образом явлена Державная икона Божией Матери, считается каменным воплощением молитвенного обета по рождению Ивана IV.

Так или иначе, выросший и возмужавший Иван Васильевич и Коломенское, и Дьяково знал не понаслышке. В частности, покоритель Казанского царства стоял здесь станом пред битвой с волжским осколком величественной Золотой Орды. Вот и Казанско-Коломенская церковь, вставшая уже при первых Романовых, являет собой своеобразный памятник тем и последующим событиям, явлению в Казани Богородичного образа. Кстати, Казанский храм не затворялся и в советские годы, исключая лишь начало Великой Отечественной. И в Кашире — обернемся-ка вновь к приокскому городу — его примеру неким промыслом последовал храм Флора и Лавра в бывшей Ямской слободе...

Вообще, былые каширские слободы своими немудрящими названиями сразу говорят о занятиях здешних жителей: Ямская обслуживала почтовое и конное сообщение с Москвой, Стрелецкая и Пушкарская обеспечивали защиту города-крепости, а Рыбацкая покрывала великокняжеские и царские скатерти Первопрестольной тучными дарами речного промысла. Так было. И кануло в небытие. В небытие канул и быт былой государевой загородной Садовнической слободы, Садовников, о которых сегодня напоминают возле столичной Каширки улица Садовники да молодой одноименный парк, несколько лет назад окрашенный срубом церкви во имя Дмитрия Донского. Неспроста: и благоверный князь-триумфатор останавливался в этих местах по возвращении от Куликова. Как известно, то была первая победа над игом, которому, между прочим, обязано появлением и само Коломенское. Парадокс? Ничуть: одна из версий зарождения села Коломенского отправляет нас к 1237 году, когда сюда, ближе к Белокаменной, бежали от грозного хана Батыя поселяне града Коломны.

Что ж до близлежащих Садовников, то их появление обязано росту прогулочных садов, позднее превратившихся в плодоносные: яблони, сливы, груши, вишни. Обслуживание государевых садов привело к развитию отдельной работной слободки: так, в VII веке здесь существовала дюжина жилых дворов, а перед революцией в Садовой слободе имелись и земское училище, и ветеринарный пункт, и трактир, и овощные лавки. Почему овощные? Дело в том, что предприимчивые жители Садовников, Дьякова и Коломенского из-за частых заморозков и неурожая переориентировались на огородное ремесло. Среди торговцев их недаром звали кочерыжниками: соленые огурцы и квашеная капуста отсюда расходились повсюду, включая императорский Петербург и флотский Кронштадт. Потому, невзирая на скудость почвы и капризы рельефа, кочерыжники проживали безбедно, беззастенчиво внедряли наемный труд и пополняли собою ряды купечества. Образцы зажиточного местного крестьянства выделяются на новой территории исторического заповедника «Коломенское». Там, по Большой улице, в каменном доме Гробовых, обитает музейная дирекция, а в воссозданной заново двухэтажной сельской усадьбе можно с умилением полюбоваться живой скотинкой и курами, спуститься в подпол для хранения солений и квашений, осмотреть предметы уходящего или уже ушедшего быта. Кочерыжники жили завидно. Да вот, по-видимому, не к зависти каширских торговых соперников, ибо те, ловко используя географическое положение, тоже превратили в XIX столетии свое поселение в зажиточное...

Славилась Кашира купечеством. Одни деловые люди вырабатывали пеньку, другие сплавляли по Оке лес, третьи варили солод, кто-то мял кожи, кто-то промышлял зерном. И шумели базары, бушевали ярмарки. Так, в центре города образовалась Торговая площадь, обстроенная комплексом торговых рядов и прекрасной Введенской церковью 1817 года. Появилась и Соборная площадь с ее доминантой — кафедральным Успенским храмом в духе ампира.

Между прочим, в начале 90-х годов, вслед за передачей собора верующим, приход его во всеуслышание оскандалился. Настоятель с наиболее рьяными последователями перешел под юрисдикцию «истинно православной катакомбной церкви», началось протестное сидение, и храм пережил настоящую осаду. Вспомнишь осаду Соловецкого архипелага, иноки которого противостояли внедряемым патриархом Никоном и государем Алексеем Михайловичем церковным реформам. Тогда противленцев искоренили, уничтожили. В Кашире наших дней до смертоубийств не дошло, а вот Русская Православная Старообрядческая Церковь соловецких монахов-мучеников официально канонизировала.

К слову говоря, старообрядцы до революции составляли значительное число жителей тех ближайших подмосковных селений, что раскинулись подле Каширки. Так, в селе Борисове ревнители древнего благочестия заметно превосходили никониан, то есть приверженцев господствующей Церкви, а в Садовниках количество старообрядцев доходило до четверти от общего населения. И еще: наиболее твердыми в убеждениях считались «овражные» староверы, заполонившие овраг меж Коломенским и Дьяковом. Имелись там свои школы, училище, молельни, часовенка над источником. Впрочем, и на отстроенную до раскола дьяковскую Предтеченскую церковь раскольники взирали с благоговением. Ну а как восприняли они начавшиеся во второй половине XIX столетия дьяковские раскопки — неведомо.

Между тем археологические изыскания, в ходе которых вскрылись предметы так называемого раннего железа, дали обиходное наименование древним напластованиям Москворецко-Окско-Волжского междуречья: «дьяковская культура». Ее соотносят с периодом VII век до н.э. — IV век н.э. И в самом Дьякове исследовательские работы возглавлял знаменитый ученый Д.Самоквасов. Вот и Старокаширское городище по ходу исследований пополнило артефакты дьяковской культуры. Кстати говоря, когда дьяковские раскопки играли блеском найденных украшений и оружия, Кашира все еще относилась к уездным городам Тульской губернии. Известно, что тульскую Каширу в «Дневнике провинциала» помянул Салтыков-Щедрин, а Каширский уезд фигурировал в рассказе «Бездомный» Б.Зайцева. Литература не обошла стороной и наши нынешние московские селения: к примеру, Коломенское звучало в книге «Христос и антихрист» Д.Мережковского и у Г.Данилевского в «Княжне Таракановой». Последний роман не обошел вниманием и Черную Грязь, ставшую с восшествием на престол Екатерины II знаменитым Царицыном...

Царицыно, пруды и часть парка которого проглядываются от Каширки, вообще излюблено литераторами. Руины недостроенных дворцов, запущенный вековой парк предавали несостоявшейся екатерининской резиденции ореол таинственности, мрака и... романтики. Бывавший у романтических развалин В.Жуковский понял, что наибольшую красоту они имеют в ветреную ночь, осеннюю непогоду или зимним вечером.

Однако те представления принимали не все — и если поначалу еще кирпичные скелеты как-то пытались поддерживать, то впоследствии дворцы и подсобные помещения едва не пошли на слом и продажу. Царицынская жизнь затеплилась с новой силой, когда рядом прошла линия Курской «чугунки» с появлением первой от Москвы станции. Царицыно превратилось в модное дачное место — причем возникшее Новое Цырицыно разрослось по ту сторону железной дороги. «Из Царицына я привез страсть к танцам», — вспоминал здешний дачник Борис Бугаев, прослывший как символист Андрей Белый. И про Белого, и про свою супругу, и про себя лично в связи с Царицыном в книге «Далекое» писал Б.Зайцев: «Дачная местность по Курской дороге. Мы снимали помещение из года в год у местных жителей, становились летними обитателями Царицына. “Борю Бугаева отлично помню, — говорила моя жена, — я была девочкой, мы жили в Воздушных садах около дворца. Дача Бугаевых неподалеку. Боря — светленький мальчик лет двенадцати, с голубыми глазами, очень изящный. Любил рыбу удить в пруду. Пруды там огромные”». Тот же Зайцев писал о Царицыне и в рассказе «Мать и Катя», а Тургенев вывел здешнюю жизнь в своем «Накануне». О Царицыне писал и Л.Андреев. Кроме того, там бывали Островский, Чехов, Бунин, Телешов. Царицынский вокзал выведен Л.Толстым под финал «Анны Карениной».

И еще: некоторые исследователи полагают, будто сюда, к грандиозному живописному недострою, наезжал Пушкин. Так или нет, Александр Сергеевич точно закрепился на местной сцене, ибо с 1958 года в Царицыне, на Прохладной улице, в реконструированном поселковом клубе, живет Областной театр юного зрителя. Творческий коллектив, зародившийся в 1930 году как передвижной детский театр, обслуживавший веси и города Подмосковья, впоследствии становился Театром пролетарских ребят и ТЮЗом. Без малого сорокалетие театр возглавляла В.Фридман, а по сей день на его сцену выходит прославившаяся по ряду киноработ заслуженная артистка России Н.Хиль. Давным-давно я видел ее в здешней «Чайке», а сегодня она периодически появляется в адаптированных под современных отроков режиссером И.Пахомовой «Сказках Пушкина». Не секрет, было время, великого их автора поругивали за антиклерикальное настроение — это к «Сказке о попе и работнике его Балде». Критиковали за «Гавриилиаду», за негосударственный якобы настрой. Тем не менее бывший при Пушкине в его последние трагические часы Жуковский уверял, что тот был «враг революций и сторонник неограниченного самодержавия». Более того, почти перед смертью Александр Сергеевич высказал Жуковскому собственную позицию по отношению к правящему Николаю: «Остался бы жив, был бы весь его...» Впрочем, и основания для недоброжелателей тоже были — к примеру, то, что, будучи в южной ссылке, Пушкин в мае 1821 года вступил в Кишиневе в одну из масонских лож...

Что ж, таинственность братства вольных каменщиков сродни таинственности недостроенного Царицына. Похоже, их истории, овеянные чем-то недосказанным, как раз и пересеклись в былом селении Черная Грязь, подобно окрестным Борисову, Сабурову, Братееву, являвшемуся приселком государева Коломенского. Позднее часть из них управитель Коломенского Алексей Михайлович раздал боярскому роду Стрешневых, а еще позднее наследник Тишайшего, Петр Алексеевич, одарил этими уделами молдавского господаря Кантемира, примкнувшего к русскому императору в его борьбе с турками.

Любопытно, что и сегодня недалеко от Царицына существует Кантемировская улица, наименованная, по официальной версии, в честь прогремевшей своей победоносной мощью в боях с фашистами знаменитой гвардейской дивизии. Есть и сторонники иной топонимической сути: мол, по князьям Кантемирам зовется та улица. По крайней мере, Кантемировская отчасти направлена и к Царицыну, и к бывшей деревне Шайдорово, принадлежавшим и Стрешневым, и Кантемирам. У последних и выкупила приглянувшуюся Черную Грязь Екатерина II, решившая насадить здесь загородную резиденцию. И неблагозвучное приобретение переиначили в Царицыно Село или просто Царицыно. Для воплощения затеи в видимые формы сюда пригласили зодчего В.Баженова — тот целое десятилетие корпел над поставленной задачей.

Вчерне весь комплекс был почти  готов, когда нагрянувшая к дорогой игрушке государыня работы неожиданно прервала, Баженова отстранила и призвала Казакова. Что так? Тут-то и начинают мутить воду Царицынских прудов всевозможные мифы, легенды, домыслы. Кто-то ссылается на оскудение государственного кармана — дескать, Крымская кампания, неурожаи, траты на ослепительные дворцовые забавы. Кто-то видит причину царицынской неудачи в охлаждении к собственному замыслу ветреной матушки-государыни. Иные же усматривают в странном поступке Екатерины Великой нежелание жить под масонскими знаками: мол, Баженов являлся вольным каменщиком — вот и разместил на камнях дворцов элементы масонской символики. Замечу: первые масоны с их идеями просвещения и девизом «Свобода, равенство, братство» на Руси появились при Алексее Михайловиче. Есть данные, будто сын последнего, Петр, и сам вступил в одну из лож, будучи в Голландии. Идеями масонства поначалу интересовалась и Екатерина II, впоследствии в корне изменившая тем интересам. Всего скорее, ей — хотя бы поверхностно — была известна азбука соответствующей символики: молоток — обозначение власти, линейка — равенство сословий, угломер — справедливость, акация — бессмертие и т.д. Узрев нечто подобное, Екатерина разгневалась, и обожаемый в недавнем прошлом зодчий попал в немилость. Может, и так.

Настораживает другое. помните, с какими клятвами, под завесой какой секретности вступал в ряды масонского ордена Пьер Безухов в «Войне и мире»? Братья-масоны могут тесно общаться друг с другом и не знать о принадлежности к братству: членство скрыто за дверью с амбарным замком секретности. Откуда же остальной мир знает: такой-то или такой-то являлся масоном? Судачат, масонами являлись и Керенский, и Ленин. Так или нет, вслед за ленинским переворотом Царицыно переиначили в Ленино или Ленино-Дачное. Его, быстро растущее и проявившее вкус к индустриализации, приравняли к категории рабочих поселков, и накануне поглощения столицей, в 1960 году, поселковое население достигло 20 тысяч. Целый город... А четверть века спустя и к ликующим «ленино-дачникам» пришло метро — причем со станцией «Ленино», позднее ставшей «Царицыно».

Да, многое здесь изменилось. так, в бывшем столичном советском жилом массиве Ленино-Дачное, на Луганской улице, из новых материалов в январе 2015 года отстроена Михаило-Архангельская церковь, крошечная деревянная церковка во имя святителя Митрофана Воронежского освящена на углу Кавказского бульвара и Пролетарского проспекта в мае 2015 года, а на перекрестке улиц Севанская и Бехтерева вырос бетонно-кирпичный Благовещенский храм. Мало-помалу воздвигается и храмовый комплекс возле пересечения Пролетарского проспекта и Кантемировской улицы — пока там действует единственная в Москве бревенчатая церковь памяти Пророка Даниила. Как известно, этот Ветхозаветный прорицатель был мучим при разных властителях, его предавали огню, а он, к ужасу мучителей, оставался невредимым.

Увы, на мученичество уже в наши дни был обречен настоятель Данииловского прихода отец Даниил (Сысуев), которого несколько лет назад расстреляли прямо в церкви. Что это? Как? И тут вспоминается эпизод из недавнего прошлого главной царицынской церкви, освященной при Кантемирах и посвященной образу Богородицы Живоносный источник. Тот храм затворили в 1940-м, но в связи с начавшейся войной не разрушили, и только в 1944 году, когда в Царицыне временно проживала блаженная Матрона Московская, группа комсомольцев пыталась сбросить колокол с колокольни. «Пускай попробуют! Они погибнут, а в храм не войдут», — категорично высказалась блаженная. Так и случилось: часть рьяных энтузиастов насмерть прибила свалившаяся плита, другая часть захлебнулась в проступившей подвальной воде. Живоносный источник нес гибель варварам. Неспроста, наверное, по возрождении самого храма в 1990-м рядом выросла и крепкая водосвятная часовня с экзотическими аквариумами внутри.

Что ж до царицынских дворцов и прочих усадебных строений, их отвели было под длительную реставрацию с приспособлением под нужды Академии художеств и института имени Сурикова. Переиграли и это: великий екатерининский недострой, по сути, превратили в лужковский новодел. В зданиях появились лифты, подземные пространства и залы, которых никогда не существовало. Дворцы и парк, преобразованные в музей-заповедник, стали какими-то декоративными... А еще в Царицынском парке пытались возвести храм-памятник с посвящением 1000-летию Крещения Руси. Только, помимо закладного камня, дело не сдвинулось. Загадочная здесь местность. Однако храм все же построили — правда, не в самом Царицыне, а на Каширке, подле улицы Борисовские Пруды. И посвятили Живоначальной Троице. Любопытно: неподалеку действует и иной Троицкий храм, относившийся к очередному приселку Коломенского...

Когда-то этой землей одарили боярина Бориса Годунова, по имени коего, вероятно, и пошло здешнее селение Борисово. Вот и часть каскадных Царицынских прудов именуется Борисовскими. На моей еще памяти здесь били вовсю родники, вода казалась чистой и вкусной. Однако город продолжал атаковать — вокруг, обдирая небо и почти вгрызаясь в облака, поднимались и поднимались дома. Почва, загаженная производными человеческой жизнедеятельности, уже не фильтровала грунтовые воды, и живоносные недавно еще источники несли с собой яд. Их ликвидировали.

Ликвидировать постарались и добрую память о Годунове. Хотя тот и неоднозначен был в своих действиях, да на доброе поминовение, безусловно, право имеет, ведь и земли-то эти — вкупе с доходами от Рязани, Твери, Торжка и всех московских бань — Годунов получил как талантливый воевода, отпугнувший у врат Первопрестольной крымское воинство. Он же заложил новые города-крепости и укрепил существовавшие: Саратов, Царицын, Белгород, Уржум, Цивильск, Царево-Кокшайск. Так пресекались набеги финно-угорских племен и южных соседей-соперников. При Грозном Годунов пытался вступиться за царевича Иоанна, да был бит жезлом и едва сохранил жизнь. При Федоре Иоанновиче Борис назначается наместником Казанского и Астраханского царств, содействует появлению на Руси института патриаршества и фактически становится правителем государства. Когда болезненный царь Федор почил, его вдова, царица Ирина, являвшаяся родной Борисовой сестрой, удалилась в Новодевичий монастырь. Борис затворился там же, в ее палатах. Боярские и клерикальные депутации упрашивали Годунова занять царский трон, а он отказывался и отказывался. Ломался? Набивал себе цену?

Все не столь однозначно. По крайней мере, воссев на троне, царь Борис отменил казни, запретил по многим кабакам винопитие, освободил от непосильных пошлин крестьян и купечество. Он послал первых русских отпрысков к обучению наукам и ремеслам в Европу и всячески пытался наладить связи со странами Запада и Востока. Он жаловал талантливых иноземцев, приглашал их к работе в Московии, а в лихо жуткого голода самолично устраивал в Кремле трапезные для бедняков, раздавал пищу и выделял щедрые средства. Ну а вот когда по Москве из всех щелей поползли слухи о том, что жив царевич Димитрий, Борис ожесточился — начались преследования, ссылки. Впрочем, подобным образом поступил бы любой властелин той эпохи. А Лжедмитрий I и впрямь подошел к Белокаменной, опустошая ее предместья. Разоренным оказалось и село Борисово, после чего из самостоятельных его приписали к Коломенскому. В Борисове же впоследствии даже воздвигли памятник Годунову. Говорят, аж в 40-х годах ХХ столетия его сбросили в Борисовский пруд — тот водоем, что некогда славился и стерлядью, и щукой. Не знаю, почитал ли Годунова местный батюшка, отец Николай (Смирнов), но для борисовского прихода сделал он столько, что уже самого его долго чтили в народе...

Батюшка задумал возвести в Борисове новую кирпичную церковь во имя Троицы. Финансов, как всегда, не хватало. И земли тоже. Большинство борисовцев являлись ревнителями древнего благочестия, старообрядцами. У них (напротив современного д. 8 по Борисовскому проезду) перед революцией имелась своя деревянная поповская Троицкая церковь. Существовали и старообрядческие школы, свое кладбище. В общем, противились коренные жители замыслу отца Николая. Тогда тот, что называется, пошел в люди: ходил с котомкой по местам народных скоплений, не исключая и трактиров с рынками. Невзирая на сан, просил благочестивую копеечку. И получал. Под строительство отвел собственный огород, сад, хотя садоводство и огородничество любил и выпустил по данному ремеслу практический сборник. Когда церковь наконец освятили, батюшка для привлечения приходящих испрашивал чудотворные и чтимые образа из ближних и дальних монастырей и  храмов. С крестными ходами переносили их сюда для поклонения из села Измайлова, Николо-Угрешского монастыря, Екатерининской пустыни. Почти 40 лет служил священник Николай в Борисове, написал храмовую летопись и погребен был в подклети Троицкой церкви.

Увы, пришла новая смута, храм затворили, а в подклеть, к захоронению священнослужителя, стали сваливать мусор. Память... Исчезла и Троицкая церковка старообрядцев, а с ней фактически стерся с лица местной земли и Борисовский погост. Правда, в 2015 году на полуисчезнувшем кладбище выросла основательная церковь во имя священномучеников Харлампия и Власия — это на углу улиц Наташинская и Борисовские Пруды. Полностью воскрешен и борисовский храм Троицы — единственное из уцелевших зданий старинного опустошенного села. Его имя — а с ним и имя царя Бориса — усматривается и в протяженной улице Борисовские Пруды, ведущей к Братеевскому москворецкому мосту, подле которого 7 апреля 2014 года поднялась деревянная церковь преподобной Марии Египетской.

Собственно, и само Братеево, где появился церковный сруб, опутано сетью топонимических преданий. И одно опять-таки связано с Годуновыми...

Дескать, по брату царя Бориса, Семену, звалось то село. Вместе с тем утверждают, будто братались здесь шедшие на Куликово поле воины князей Димитрия Донского и Владимира Серпуховского. Или вот: два неких брата, бороздивших на плоту Москву-реку, спешились именно здесь и основали будущий приселок Коломенского. Тем не менее уже при первом упоминании Братеева, в 1628 году, там значилась церковь Усекновения главы Иоанна Крестителя. Когда она полностью обветшала, неподалеку возвели каменную Предтеченскую церковь — случилось сие в 1892 году. Новый храм разрушили снаряды и бомбы Великой Отечественной. Теперь же в Братееве, в пределах общего церковного участка, возведены два храма: Троицы и Иоанна Предтечи. Первый, бревенчатый, обложили кирпичом. Второй сразу строился из более крепкого материала. Между прочим, прежний братеевский приход связан с именами преподобномученицы Елизаветы Федоровны и великого князя Сергея Александровича: их чета в обмен на старинный иконостас местной разбираемой церкви предоставила в строившуюся каменную иконостас домовой церкви генерал-губернаторского дома. К слову говоря, те же Романовы имели прямое отношение и к существовавшему в Кашире женскому Никитскому монастырю, оживающему в наши дни...

Начало обители положил каширский купец Федор Руднев, решивший взамен прогнившей кладбищенской церкви Никиты выстроить каменную. Строительство тянулось 23 года, а с его завершением при храме возникла богадельня. Между тем по благословению святителя Московского Филарета (Дроздова) сюда, на погост, из Горицкого монастыря с парой послушниц и чтимой Смоленской иконой перебралась матушка Фомаида. И лишь в 1862 году, когда престарелая Фомаида ушла на покой, богаделенку преобразовали в женскую Никитскую общину, которую возглавила игуменья Макария (Сомова), переведенная из Белёва. Под колокольные перезвоны всех каширских церквей выдвинулись крестные шествия, стекавшиеся к строениям общины. Сам тульский епископ Никандр прибыл на торжества открытия.

Спустя 22 года община стала монастырем. Он оброс каменными постройками, свечным заводом, плодовым садом, швейными мастерскими. Рукоделие каширских инокинь достигло такого мастерства, что их продукция взяла Гран-при на Всемирной Парижской выставке. Вторая игуменья монастыря, также бывшая белёвская насельница, мать Тихона (Ладыжинская) окормлялась у преподобного Амвросия Оптинского, и при ней ввысь взметнулся новый Преображенский собор, появились монастырская школа и приют для девочек. Вот школу-то под покровительство и взяла преподобномученица Елизавета: в 1899 году в каширский Никитский монастырь приезжал ее супруг Сергей Романов. Только вот человеческие ненависть и небрежение привели обитель к чудовищному состоянию. Ее изуродованные черепки недавно вообще едва не смахнули с Божьего престола: на территории обители оказалась швейная фабрика, которую обанкротили, и новые временщики затеяли здесь что-то построить. Не без труда отстояли святыню. Нынче восстанавливается Преображенский собор, а в обрубке Никитского храма затеплились богослужения.

Ах, Кашира, Кашира... Чего только не испытала она на своем веку. И возрождалась не раз, и отстраивалась заново. Вслед за очередным разорением монголо-татарами спасшиеся ее жители еще и новое поселение основали в XVI веке &mdas