Алексей Щусев: зодчий всея Руси. Избранные главы

Щусев в Русской Палестине

В 1943 году в далекой Индии Николай Рерих, которому когда­то выпала судьба много работать вместе с Щусевым, слушал советское радио. В один из вечеров он записал: «Радовались Щусеву за его радиосообщение о восстановлении Нового Иерусалима и города отдыха на Истре. Велико строительство русского народа! Представьте себе, как мы сидим около радио и радуемся. Всегда мы верили в русскую мощь, так оно и есть...»

Восстановление разрушенных в период Великой Отечественной войны городов выглядит закономерным продолжением заботы Щусева о сохранении памятников архитектуры. А как мы помним, войны и революции играли в судьбе зодчего не последнюю роль. Так вышло и на этот раз. И ведь кто бы мог подумать, что трагедия мирового масштаба, в которую оказались втянуты десятки стран и народов, вновь откроет перед академиком возможность прикоснуться к так любимой им церковной архитектуре.

Великая Отечественная война принесла России огромные беды и разрушения. А значит, для архитекторов снова появилась работа. «Получить проектировку города, города, снесенного войной и строящегося, — это великая честь для архитектора», — писал в этой связи Щусев. Многие ведущие советские зодчие отправились в освобожденные города, чтобы своими глазами убедиться в том огромном объеме проектирования, который предстоит им выполнить. Немало городов необходимо было отстроить заново.

Щусев отмечал: «Сотни городов Советского Союза превращены в руины. Не счесть заводов и шахт, жилых домов и портовых сооружений, театров и кино, музеев и храмов, разрушенных немецкими вандалами. Я видел развалины столицы Белоруссии — Минска. Я видел Сталинград, превращенный в груду кирпичей. Город Новгород, отец русских городов, в течение трех лет был в немецкой оккупации и подвергался разграблению. В нем не осталось ни одного целого дома... Сильно пострадала столица Украины — Киев, этот красивый древний город, стоящий на семи холмах и напоминающий по своему местоположению Рим и Константинополь... Возрожденные города станут еще более величественными и красивыми. Это будет эра нового расцвета советской культуры, которой не мог убить злобный враг».

Для ускорения работ по возрождению советских городов в сентябре 1943 го­да был создан Комитет по делам архитектуры при Совнаркоме СССР, одной из целей которого было «восстановление разрушенных немецкими захватчиками городов и населенных мест». Случай советским архитекторам представился уникальный — почти заново застроить европейскую территорию своей страны.

Щусев много работал над проектами восстановления Сталинграда, Киева, Минска, Туапсе, Новгорода, Кишинева, удостоившись самой высокой оценки. «Эскизы застройки центра Волгограда и Крещатика в Киеве, выполненные А.В. Щусевым, — предметные уроки градостроительного искусства. Здесь находят решение узловые задачи, составленные жизнью, исторической обстановкой и экономикой. В них зодчий сочетает творческие дерзания с традициями национальной архитектурной формы», — признавал ученик зодчего К.Н. Афанасьев.

Одним из тех городов, куда отправился Щусев сразу же после изгнания фашистов, стала подмосковная Истра — старый русский город, известный тем, что в его окрестностях находится древнейшая православная обитель — Новоиерусалимский монастырь, основанный в 1656 году патриархом Никоном как центр Православия, своего рода Русская Палестина. Подлинной жемчужиной обители стал Воскресенский собор, возведенный по образу храма Гроба Господня в Иеру­са­лиме.

Бои за Истру развернулись 25 ноября 1941 года, а уже через две недели, 10 декабря, немцы вынуждены были оставить город. Перед самым своим бегством саперы эсэсовской дивизии «Рейх» заминировали Новоиерусалимский монастырь и взорвали его.

Урон выдающемуся памятнику русского зодчества был причинен колоссальный. Как установила специально созданная комиссия, ущерб составил более 47 миллионов золотых рублей. Эта цифра впоследствии фигурировала в протоколах Нюрнбергского трибунала.

Начавшаяся в 1942 году довольно быстрая организация работ по восстановлению Нового Иерусалима (равно как и Троице­Сергиевой лавры) стояла в ряду тех мероприятий, что призваны были продемонстрировать Западу ослаб­ление антицерковной политики в СССР. И кому как не Щусеву следовало доверить такое важное дело. Повод был выбран весьма своевременно — поскольку еще недавно в самом Советском Союзе по указке власти разрушались храмы и церкви.

Щусев был потрясен тем жутким состоянием, в котором он нашел древнюю обитель: «Уникальный шатер храма и колокольня взорваны, на земле лежат смятые золоченые главы собора. С трудом можно пробраться через руины храма, загроможденные кирпичным щебнем. Среди этого хаоса кое­где выглядывают фрагменты чудесной майолики с яркой поливой и скульптурного убранства. Перед отступлением фашисты протянули вдоль монастырских стен провод и с чудовищной последовательностью взорвали одну за другой башни монастырской ограды. Расположенный рядом с монастырем городок Истра разрушен... Дома все сгорели дотла. Высятся обгорелые трубы, изуродованные огнем железные скелеты кроватей напоминают о лишившихся крова людях».

Очутившись в Истре, Щусев вновь превратился в художника, создав на пепелище серию этюдов совместно с Е.Е. Лансере, выставленную позднее на обозрение в Московском доме архитектора. Выставка произвела большое впечатление.

Здесь, в Истре, Щусев вспоминает молодость. Как еще студентом метр за метром обходил мавзолей Тамерлана в Самарканде и древние храмы в Ростове Великом, так и сейчас он подробно обмеряет оставшиеся на месте монастыря развалины — все, что когда­то называлось его главными воротами, башнями и стенами, кельями, — с целью создания проекта его дальнейшего восстановления. Он собирает в архивах оставшиеся с довоенных времен планы и чертежи, фотографии, пытаясь найти основу для возрождения обители.

Щусеву вновь суждено было поравняться с ведущими русскими зодчими, в творчестве которых Новоиерусалимский монастырь занял прочное место. Дело в том, что шатер ротонды Воскресенского собора обрушился впервые еще в 1723 году, после чего неоднократно предпринимались попытки его восстановления. Свою лепту в разрушение обители вносили и пожары. А поскольку значение Новоиерусалимского монастыря в глазах российских самодержцев было огромным, на его восстановление и ремонт направлялись лучшие архитекторы: Иван Мичурин, Дмитрий Ухтомский, Бартоломео Расстрелли, Карл Бланк, Александр Витберг, Константин Тон, Федор Рихтер и другие. Даже дух захватывает от одного перечисления имен, к которым теперь прибавился и Алексей Щусев. Впоследствии эстафету восстановления обители принял у него выдающийся реставратор Петр Барановский.

Несмотря на то что возрождение Новоиерусалимского монастыря продолжается и по сей день, та давняя работа академика не прошла даром, явившись первым этапом многолетнего и очень трудоемкого процесса. Будем надеяться, что уже совсем скоро, через несколько лет, воскрешенная обитель предстанет перед нами во всей своей красе и вклад Алексея Щусева не забудется.

Но Щусев не был бы Щусевым, если бы ограничился лишь одной реставрацией древнего монастыря, — его заинтересовала судьба и самого города Истры. И здесь он позволил себе забыть о том времени, которое пережил и в котором ему еще удавалось существовать. Щусев, тот самый автор Мавзолея и конструктивистского дома Наркомзема, решил создать новую Истру как город­курорт «Северные Сочи» в стиле... семнадцатого века.

«Окруженный лесистыми холмами и омываемый извилистой рекой, протекающей в живописной долине, этот город как бы призван быть подмосковной здравницей... Самой застройкой и архитектурой общественных и жилых зданий мы хотели создать как бы единый организм небольшого подмосковного города, сохранить и выявить в застройке города красоту подмосковной природы...

Богатейшее наследие мотивов московской архитектуры дает возможность на колоритной и разнообразной основе построить архитектуру нового города, включая двух­ и одноэтажные деревянные домики, дачи, турбазы и гостиницы в живописных окрестностях города.

XVII век в московской архитектуре характерен живописно играющим богатством форм и силуэтов на фоне зелени. Это тип жизнерадостной русской классики, хорошо сочетающейся благодаря небольшим масштабам с требованиями современной архитектуры массового строительства из местных материалов. Стилевой натяжки и архаизма тут нет. Напротив, имеются все данные для воплощения в архитектуре великих идей и традиций русского зодчества...

Деревянное жилое и общественное строительство намечено в типовых формах избы, но не из сруба, а в облегченных каркасных конструкциях. Резьба и раскраска деталей придают зданию радостный уют», — делился архитектор своими планами в Академии наук.

Даже здание истринского горисполкома у Щусева не стандартный особняк с портиком и колоннами, а украшенные нарядной майоликой (перекликающейся с керамикой монастыря) нарядные палаты из красного кирпича. И хотя проект сказочной Истры остался лишь на бумаге, он вновь напомнил всем, кто был главным творцом неорусского стиля.

Александр Васькин

Окончание следует.