Методология «демократических» переворотов: египетский пример
Гоним В. Революция 2.0: Документальный роман / Пер. с англ. Т.Даниловой. СПб.: Лениздат: Команда А, 2012.
Книга Ваэля Гонима — пошаговое описание того, как деятельность интернет-активистов, блогеров социальных сетей выводит на улицы сотни тысяч и ниспровергает десятилетиями существовавший политический режим.
Виртуоз сетевого маркетинга, мастер революционного позиционирования и «битв за умы» молодежи, В.Гоним окончил Американский университет в Каире со степенью магистра делового администрирования в области маркетинга и финансов. Работал директором по маркетингу Google на Ближнем Востоке и в Северной Африке и в результате египетской революции стал наиболее влиятельным человеком 2011 года по версии журнала «Time».
Его книга — документальное описание египетской революции глазами лидера ее «сетевого» крыла — по-своему увлекательна, в силу чего, по-видимому, и получила название «Документальный роман», тем более что начинается она с захватывающего «Пролога» с описанием допроса в египетской Службе государственной безопасности. Это лихое начало заставляет вспомнить первые страницы автобиографии К.Филби и отдельные эпизоды мемуаров В.Шелленберга.
Отправной точкой пути В.Гонима в революцию стало зверское убийство в июле 2010 года 28-летнего Халеда Саида, послужившее стимулом для создания страницы «Куллена Халед Саид» («Каждый из нас Халед Саид») в Facebook.
Автор испытывает явный интерес к вопросам массовой психологии, социологии (с. 26) и маркетинговых коммуникаций (с. 83, 93, 99, 100, 142–143, 148, 348), считает, что теория маркетинга была не только ключом к его карьере, но и основой для продвижения таких «продуктов», как демократия и свобода (с. 38).
Первым успешным опытом Гонима по раскрутке сайтов было создание интернет-портала IslamWay.сom, который стал одним из наиболее популярных ресурсов (с. 29–31). И здесь возникают первые вопросы к жизненному пути автора. Например, относительно того, какой организации в США он решил передать в дар этот сайт. Он пишет о некой «американской благотворительной организации, которая поддерживала мусульманские сообщества по всему миру» (с. 31). Что же это за организация? Подобных недомолвок в книге достаточно много, а между тем хорошо известно, насколько важная роль отводится «общественным» организациям спецслужбами Соединенных Штатов.
В.Гоним успешно продвигал в Facebook страницу поддерживавшегося Западом М.Эль-Барадеи, количество посетителей которой менее чем за три месяца превысило 100 тыс. (с. 73). За столь же краткий срок страница «Куллена Халед Саид» привлекла 250 тыс. подписчиков (с. 144).
В.Гоним выделил стадии революционной борьбы, которые создают условия для перетока протестных действий из виртуального мира в реальный: «На первой стадии убеждаешь людей присоединиться к странице и читать записи. На второй — подталкиваешь их взаимодействовать с контентом, ставя “лайки” и комментируя. На третьей — побуждаешь принимать участие в онлайновых кампаниях страницы и самим поставлять контент. На четвертой и последней стадии люди выходят на улицы» (с. 95).
Вот некоторые примеры революционных ненасильственных действий по смене власти, которые можно вычленить из текста книги В.Гонима. Это своеобразная методология преодоления барьера страха и вывода людей из сферы интернет-баталий в реальный мир уличного противостояния.
1. Акция по выкладыванию на свои страницы в Facebook фотографии листка бумаги с надписью «Куллена Халед Саид».
2. Постепенный переход в режимы работы «в реале»: мобилизация подписчиков на обзвон телевизионных ток-шоу, с тем чтобы перенести вопрос в плоскость освещения традиционных СМИ с большим охватом аудитории (с. 95).
3. Акция «Немое стояние в молитве за мученика Халеда Саида на набережной Александрии» (с. 97), на которой «все одеты в черное и стоят смиренно, читая Коран, Библию или слушая что-то через наушники» (с. 104), — «акции в реале» подстегнули интерес среди тех, кто не являлся пользователем сервисов Facebook (с. 111).
4. Внесение в молодежную среду элемента моды на протест, представление его в привлекательной для прогрессивной молодежи форме, чтобы те, кто не вышел на первую акцию, вышли на вторую, позавидовав героям первого «стояния».
5. Постоянное поддержание интереса аудитории, одним из вариантов которого являются опросы, позволяющие лучше координировать общие усилия, поддерживать «дух демократии участия», а также повышать самооценку участников. Основной принцип здесь — вовлекать читателей и поддерживать их самооценку (с. 138). В.Гоним пишет: «Когда талантам уделяют внимание, они развиваются. Читателям нравилось, что их контент обсуждают тысячи. Я решил создать веб-сайт, посвященный творчеству читателей — поэзии, статьям и дизайну, чтобы в будущем ничего не пропало. Веб-сайт я назвал “Мученики” — www.elshaheeed.org» (с. 119).
6. Организация постоянно действующего источника напряжения и информационных поводов. В Египте таким источником стала каирская площадь Тахрир, постоянно генерировавшая нужную картинку для западных информационных агентств, выдвигавшая новые лозунги и проводившая всевозможные акции по методологии Дж. Шарпа, например сидячие демонстрации (с. 321).
7. Наполнение существующих «красных» дней календаря «революционным» содержанием. В египетском случае таким днем стало 25 января — Национальный день полиции (с. 153): попытки деморализовать и перетянуть на свою сторону полицию заключались в раздаче цветов полицейским и скандировании лозунгов, прославляющих полицию и народ (с. 218).
8. Использование уже имеющихся институтов, в деятельность которых вовлечены большие массы граждан, для пропаганды революционных идей. В Египте такими институтами оказались мечети и пятничная молитва: «Ритуальная пятничная молитва стала идеальным средством мобилизации масс и, как оказалось позднее, была основной причиной успеха активистов... Большинство египтян мужского пола каждую пятницу направлялись в окрестные мечети. Беспокоило лишь то, что госбезопасность, как уже бывало, попытается повлиять на имамов, чтобы те отговорили народ» (с. 218). По всей стране после пятничной молитвы люди шли к центральным площадям (с. 259–261).
Здесь уместно вспомнить о «доцифровых» традициях революционной борьбы, опирающейся на религиозные структуры. Лев Троцкий вспоминал в своей автобиографии, что именно религиозные кружки часто становились для многих коротким промежуточным этапом на революционном пути. Еще раньше большевиков психологическую связь между верой, религиозными формами и готовностью усваивать новые социальные идеи обнаружили ходившие в народ интеллигенты второй половины XIX столетия, основным орудием пропаганды которых среди рабочих и крестьян были библейские параллели, иносказания, народные сказки и притчи. В середине XIX века религиозно-сектантские формы, способствующие революционной мобилизации масс, обнаружил во Франции и Германии Бакунин: «Секты сии, ничтожные сами в себе, были важны тем, что они переводили на религиозный, то есть на народный, язык современные понятия и требования. Они не могли иметь большого влияния на образованные классы, но зато действовали на воображение масс, всегда более склонных к религиозному фанатизму».
9. Интернационализация проблемы: появление страниц поддержки, групп активистов в других странах — Тунисе, Йемене, развертывание фронта «арабской весны», вовлечение в пропагандистскую работу представителей арабской диаспоры на Западе (с. 128, 262). Затем на качественно новом витке интернационализации в процесс вовлекаются западные некоммерческие организации. Делом Халеда Саида заинтересовывается «Международная амнистия» (с. 140). После того как в декабре 2010 года в тунисском полицейском участке поджег себя зеленщик Мухаммед Буазизи (с. 155) и началась «жасминовая революция», приведшая к отставке президента Туниса Бен Али, перед зданием египетского парламента попытались совершить акты самосожжения минимум пять человек (с. 174, 193). Произошла цепная реакция, а революционные события в Тунисе стали вписываться в канву происходившего в Египте, преподноситься как часть общеарабского возрождения и примера успеха революции (с. 166–167).
10. Постепенный переход от «стояний» к петициям и требованиям (с. 129).
11. Включение в ряды умеренно протестующих в Facebook «Братьев-мусульман», радикальных политических группировок и активистов с опытом уличного противодействия силам государственной безопасности. Благодаря планомерному снижению барьера страха «у участников росла жажда конфронтации: они хотели протестовать и скандировать, а не стоять молча» (с. 135). Проводилось постепенное и достаточно тонкое манипулирование сознанием масс под прикрытием мирной риторики, разжигавшее реальное противостояние.
12. Информационное воздействие на армию, оказывавшееся с целью противопоставить ее силам Службы государственной безопасности Египта, расколоть силовой блок правящего режима. Основным мотивом направленной на вооруженные силы пропаганды было подчеркивание единства армии и народа (с. 176–177, 261–262, 274).
Сам автор концентрирует внимание на описательной стороне египетской революции, однако его книга позволяет выделить приводимые выше методики революционной борьбы, которые вызывают явные ассоциации с известными работами Дж. Шарпа, в которых расписаны 198 методов ненасильственных действий.
С практической точки зрения значимой частью книги является описание конкретных методов воздействия на психологию масс, особенно на интернет-аудиторию. В.Гоним описывает характерные психологические черты интернет-аудитории: Сеть позволяет раскрываться интровертам. Автор подчеркивает, что сам он относится к «интровертам в реальной жизни и экстравертам в Сети» (с. 41). Интересное решение — представленные в книге выдержки из постов со страницы Facebook, которые позволяют проследить динамику количества «лайков» и комментариев, окунуться в среду сетевого революционного общения.
Отдельного анализа с точки зрения предотвращения «цветных революций», несомненно, достойны методы египетских властей по противодействию революционным тенденциям. В египетском случае можно констатировать, что спецслужбы и весь государственный аппарат оказались неповоротливы и поздно спохватились. Одной из фатальных ошибок египетского режима стало отключение утром 28 января 2011 года всех систем связи в стране: «Прекратили работу все три мобильных оператора и провайдеры Интернета. Режим и не догадывался, что тем самым дает мощный толчок революции. Всякий гражданин, даже не слыхавший о восстании, теперь сообразил, что у режима большие проблемы. На улицу вышли гигантские массы народа — некоторые просто хотели выяснить, что творится» (с. 257). Чтобы помешать людям из регионов прибывать в Каир, власти отменили поезда (с. 273). Лишился лицензии телеканал «Аль-Джазира» (с. 273).
Важным, но запоздалым эпизодом противодействия властей египетской революции стало телеобращение Х.Мубарака. Речь президента произвела глубокое впечатление и вызвала раскол поколений. Ему удалось заставить многих задуматься о целесообразности революционных перемен (с. 280–281, 289). «Президент своей <...> речью завоевал сочувствие миллионов египтян. <...> Одна фраза из президентской речи точно попала в цель. Мубарак заявил, что родился в Египте и умрет в Египте, за который воевал летчиком-истребителем. Он также сказал, что исполнит законные требования народа. В сотнях тысяч домов за пределами площади Тахрир он тронул многие сердца» (с. 308–309). Это обращение демонстрирует, насколько важной может быть роль личности в истории. Если лидер страны достаточно авторитетен сам по себе, то у него всегда есть возможность обратиться к нации напрямую, минуя ненавидимый народом бюрократический аппарат. Иное дело, что подобные обращения всегда чреваты дворцовым переворотом, так как угрожают сложившемуся среди правящих элит балансу власти и влияния. В данном же случае обращение к тому же явно запоздало и сопровождалось предшествовавшими ему неудачными кадровыми перестановками в правительстве, которые не могли удовлетворить общество.
Опираясь только на текст книги, сложно сказать, является ли автор наивным романтиком: считает ли он, что революция стала результатом стихийного сетевого протеста, вдохновлялся ли методологическими работами Дж. Шарпа или поддался интуиции революционной борьбы. Сам В.Гоним о Шарпе не упоминает, указывая на то, что воодушевлялся примером Махатмы Ганди (с. 137). Однако, учитывая «продвинутость» автора, его работу в Google и тесные связи с США, сложно поверить, что методы, описанные Шарпом, им не изучались. Заметно, что автор пытается выглядеть самоотверженным одиночкой, но остается устойчивое ощущение, что дело не обошлось только восхищением Ганди и Неру.
Бросается в глаза, что рецензируемая книга ориентирована на западную публику, текст нарочито политкорректен и демократичен, идеологически выверен в соответствии с западными ценностными стандартами. Автор постоянно подчеркивает собственную умеренную исламскую идентичность, при этом проводя характерную для англосаксонской либеральной риторики мысль о равенстве мужчин и женщин, мусульман и христиан. Хотя количество последних в Египте составляет около 10%.
При анализе закономерностей всевозможных «революций 2.0» обращают на себя внимание некоторые особенности жизненного пути «революционеров»: в их биографиях, как правило, присутствует американское высшее учебное заведение, работа в международных организациях, проживание за границей либо жена-иностранка. В случае В.Гонима сходятся все факторы: обучение в Американском университете в Каире, опыт проживания в Соединенных Штатах, жена — гражданка США и как дополнительный фактор, который может характеризовать его идеологические приоритеты, работа в Google (с. 250). Обращают на себя внимание и подозрительные коллеги автора по работе, приехавшие с ним на встречу в Египет в разгар событий на площади Тахрир. Один из этих коллег до прихода в Google работал в Государственном департаменте США (с. 250–253).
Обращаясь к биографии автора, нельзя не вспомнить «оранжевую революцию» и Майдан на Украине, «революцию роз» в Грузии, а также Болотную площадь и белоленточное движение в России, Михаила Саакашвили и Виктора Ющенко, которые имели значительный опыт взаимодействия с международными организациями. Саакашвили вообще обладал целой россыпью западных дипломов с опытом работы в Соединенных Штатах. Жена Саакашвили — гражданка Нидерландов Сандра Рулофс, Ющенко женат на гражданке США Кэтрин Чумаченко.
Отдельная тема — жизненный путь Алексея Навального, обучавшегося по стипендиальной программе Йельского университета. Период западного ученичества А.Навального, по-видимому, стал важной вехой в подготовке «кандидата» к штурму высот российской власти. Примечательно, что, выступая перед российской аудиторией, Навальный говорил только о наличии двух российских дипломов и ничего об американском опыте. Между тем, судя по сайту программы Йельского университета, которую закончил оппозиционер, можно заключить, что либеральная альма-матер гордится своим выпускником. Раздел, посвященный А.Навальному, содержит исчерпывающую подборку его выступлений и наиболее важных сообщений СМИ о его деятельности. Подобные особенности биографии невольно заставляют задуматься о параллелях.
Как бы В.Гоним ни пытался казаться идейным борцом за права человека и демократию, ему трудно верить, тем более когда имеешь перед собой примеры деятельности Саакашвили, Ющенко, Навального и других вскормленных Западом деятелей, поведение которых очень напоминает действия агентуры зарубежных спецслужб. Кроме того, большая часть информационно-идеологической работы, проводившейся автором в Сети, осуществлялась с территории ОАЭ, в Египет он приехал на сравнительно короткий срок, когда взбудораженные пропагандой массы уже стали выходить на улицы.
Важно отметить односторонность книги В.Гонима. В ней слишком много места отведено М.Эль-Барадеи, оторванным от реальности благостным размышлениям о демократии и правах человека и слишком мало — «Братьям-мусульманам», исламскому духовенству, активистам футбольных команд. Другими словами, Египет рассматривается в свойственном для сторонников «западных ценностей», несколько оторванном от реальности виртуальном контексте «креативно-либерального» мировоззрения. Между тем «демократия», по Гониму, привела к угрозе радикализации Египта — сценарию, о котором в середине 90-х годов прошлого века прозорливо предупреждал С.Хантингтон. Демократически избранным президентом страны стал представитель «Братьев-мусульман» М.Мурси, так как либеральный рафинированно-марионеточный Эль-Барадеи, желавший, чтобы «Египет вернул свое историческое положение и стал истинной демократией» (с. 61), разумеется, не мог рассчитывать на успех в традиционном египетском обществе. И это весьма показательный итог для всех вдохновляемых Западом «демократических» переворотов.
Книга В.Гонима — документ периода «цветных» революций, который может стать важным пособием как для революционеров социальных сетей, так и для спецслужб. Для последних данная работа — настоящий обучающий «кейс», так как форма подачи материала вынуждает вычленять из текста примеры современной революционной борьбы и обобщать рассеянную по страницам книги информацию, продираясь сквозь дебри сообщений в Facebook.
В плену иллюзий: идейный закат постимперской эпохи
Бжезинский З. Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис / Пер. с англ. М.Н. Десятовой. М.: АСТ, 2015.
Збигнев Бжезинский давно стал классиком американской политологической и геополитической мысли. И тем не менее всякий раз, когда знакомишься с очередной его работой, возникает ощущение некоторой искусственности его авторитета. З.Бжезинский по-своему харизматичен и двойственен, агрессивен в публичных выступлениях и заявлениях по текущей проблематике международных отношений. И в то же время его книги написаны с претензией на долгосрочную стратегию и научность, которая в значительной степени вуалирует его истинные взгляды и побудительные мотивы. Сказанное справедливо и для новой книги американского политолога — «Стратегический взгляд: Америка и глобальный кризис». В ней он предпринимает общий обзор мировой политики: говорит о подъеме Азии и глобальном рассредоточении мировых сил, глобальном политическом пробуждении, размышляет о закате «американской мечты», имперской сущности американской внешней политики, пытается заглянуть в «мир после Америки» и смоделировать глобальное международное равновесие сил после 2025 года. Как и предыдущие работы этого автора, рецензируемая книга читается легко и с интересом, привлекает наукообразностью и относительно небольшим объемом (всего 288 страниц).
Как всегда, З.Бжезинский выступает в духе алармизма, пренебрежительно констатирует положение Европы в качестве протектората США, отмечает господство атлантических держав на мировой арене «посредством развивающейся сети взаимодействующих международных организаций, начиная от Всемирного банка и МВФ и заканчивая ООН» (с. 22), создающих фундамент для долгосрочной мировой гегемонии.
Как и Дж. Най, З.Бжезинский считает, что для относительно легитимного доминирования США в мире они должны поддерживать порядок, оказывать человечеству равноценные для всех «услуги». Однако на практике для сохранения своего могущества Соединенные Штаты пользуются имперским подходом «разделяй и властвуй», сея и поддерживая глобальный хаос и нестабильность. В этой противоречивой двойственности концептуальных политологических подходов американской внешней политики содержится основная проблема понимания действий Соединенных Штатов. На практике, чтобы быть легитимным лидером мира и поддерживать стратегическое доминирование инструментами «мягкой» силы (на чем, например, настаивает Дж. Най), необходимо жертвовать подходами «твердой» силы. Между тем Соединенные Штаты, являясь военной сверхдержавой, часто при решении тактических, сиюминутных задач демонстрируют готовность к вооруженным конфликтам. Чтобы преодолеть это противоречие, Дж. Най ввел в обиход понятие «умной» силы в качестве баланса между идеологическим, ценностным «мягким» влиянием и силовым давлением. Однако если в теории это решение кажется вполне разумным и аргументированным, то на практике при принятии внешнеполитических решений властями США соблазн использования «твердой» силы постоянно приходит в столкновение с «мягким» инструментарием. В отличие от Дж. Ная, З.Бжезинский не вдается в теоретические дебри механизмов скрытого влияния на глобальное общественное мнение и целеполагание, но описываемые им процессы и предлагаемые советы, которые должны содействовать сохранению гегемонии США, обнаруживают эту двойственность, хотя сам автор ее не чувствует либо просто не хочет акцентировать на ней внимание.
Большое значение З.Бжезинский придает вопросам идеологии, морального духа, разлагаемого современным обществом потребления. Отмечает, что «ярко выраженной идеологической альтернативы Соединенным Штатам в этом веке еще не появилось; если американская система утратит в глазах общественности свою актуальность, ее вполне может затмить своими успехами китайская». Речь идет об «идейном закате Америки», который в свою очередь не может не сказаться на международном влиянии ЕС, рискующего потерять статус образца для подражания для других регионов: «Слишком богатый для неимущих краев, он притягивает иммигрантов, но не служит примером. <...> Слишком эгоцентричный, он ведет себя так, будто его главная политическая задача — стать самым благоустроенным в мире домом для престарелых». З.Бжезинский, как всегда, хлесток и не боится открыто говорить европейцам о том, какое место отводят им американские стратеги.
Вслед за другими исследователями автор фиксирует социальные причины идейной дезинтеграции Запада. Частично речь идет о процессе «индигенизации», «отуземливания», когда первые поколения иммигрантов стараются принимать ценности того общества, с которым решили связать свою жизнь, однако уже их дети и внуки тяготеют к корням, а в случае социальной неуспешности ищут в них опору для собственной идентичности. Сегодня этот процесс идет по нарастающей. Более того, есть основания полагать, что в настоящее время даже первые поколения иммигрантов далеко не всегда готовы принимать ценности инокультурных стран, в которые прибывают: «мягкая» сила Европы и Запада в целом размывается, привлекают их уровень благосостояния, развитая социальная сфера, но не идеи. Идейная составляющая в контексте свободы самовыражения и прочих «прелестей» постиндустриального общества затрагивает только представителей креативных профессий, которые, несмотря на яркость творческого самовыражения и «продвинутость», не являются глобальным социальным большинством.
Много места уделяет З.Бжезинский размышлениям об «американской мечте», о негативных тенденциях в сфере внешнеполитического имиджа Соединенных Штатов. Они воспользовались дезинтеграцией СССР, но оказались неспособны проводить взвешенную внешнюю политику и в значительной степени дискредитировали себя. Частичное объяснение этому автор находит в невежестве американских масс: «Общественное невежество создает в Америке политическую конъюнктуру, падкую на экстремистские упрощения, лоббируемую заинтересованными сторонами и не способную взглянуть на заведомо усложнившуюся после “холодной войны” глобальную обстановку с разных точек зрения» (с. 82). Причем «невежество в подобных вопросах усугубляется отсутствием информативной, доступной широким массам подачи международных новостей» (с. 81).
З.Бжезинский старается рассматривать внешнюю политику в связке с политикой внутренней, как взаимозависимый комплекс, предлагает американским властям сосредоточиться на внутренних проблемах, чтобы вернуть США статус глобального примера для подражания, а также уделять внимание долгосрочному планированию внешнеполитического курса, который учитывал бы не только сиюминутные интересы отдельных кланов американского истеблишмента, но и особенности наступающей «постимперской эпохи» (с. 112).
Как это часто бывает у американских политических мыслителей и идеологов, у Бжезинского подкупающие взвешенность и логика суждений сочетаются с идеализацией Соединенных Штатов. Как бы резко ни порицал автор пороки социально-экономической, культурной и политической действительности США, в итоге он приходит к прогнозируемому выводу о том, что мир после Америки будет миром хаоса. Между тем сегодня кажется очевидным, что США не оправдали надежд на позитивный эффект от своего глобального лидерства, а их внешнеполитическая активность позволяет говорить о попытках придерживаться на практике принципа дестабилизации мира настолько, чтобы можно было остаться единственным весомым глобальным источником военно-политического влияния.
Важной особенностью, присущей политикам и дипломатам, авторам из среды государственных служащих, является сильно развитая «раздвоенность» суждений, «двоемыслие», тенденция к недоговоренностям и смягчениям реальности благодаря тщательно подобранным словам. Как и в книге Дж. Голдгейера и М.Макфола, посвященной политике США в отношении России после холодной войны, работа З.Бжезинского поражает «доброжелательностью» к нашей стране. Авторитетные американские политологи любят рассуждать о «потерянной России». Однако за этим фасадом элегантно выверенных и вежливых научных фраз кроется совсем неприглядная действительность. Например, З.Бжезинский пишет: «Америка упустила возможность воспользоваться формированием мирной зоны безопасности у российских границ и вовлечь Россию в более тесное сотрудничество в оборонной области» (с. 155). Подобных фраз в книге американского политолога много. И если серьезно в них вдуматься, возникают вопросы: что же конкретно он имеет в виду и как подобные «благопожелания» сообразуются с действительностью? что такое «мирная зона безопасности у российских границ»? Ответов на эти вопросы нет, но опыт показывает, что на самом деле речь идет о традиционной для Запада в отношении России политике сдерживания. Это тем более очевидно, учитывая, что до того, как начать размышлять о «благе» России и ее месте в мире, автор анализировал будущее постсоветских стран в контексте угрозы их суверенитету с ее стороны (с. 137–139, 142–145), пророчил Украине и Белоруссии поглощение Россией и сетовал на то, что в настоящий момент сложно измерить глубину национального самосознания этих народов. «Мирная зона безопасности вокруг российских границ» оборачивается на практике ростом числа военных баз по периметру нашей страны.
Другими характерными, совсем не новыми и уже надоевшими, являются размышления о «расширенном Западе», о том, какую роль «отвести» в нем Турции и России (с. 195). Между тем сама жизнь сняла этот вопрос с повестки дня. Если он был актуален в 90-х годах прошлого века, то сегодня и Турция, и Россия достаточно ясно осознают двуличие Запада и тот факт, что для западного мира они приемлемы только в качестве объектов, а не полноправных субъектов исторического процесса.
З.Бжезинский считает, что Россия «спустя двадцать лет после распада Советского Союза все еще не определилась с самосознанием» (с. 196), однако есть основания полагать, что чем больше Запад на практике будет демонстрировать ей свою враждебность, тем яснее будет российское общество осознавать свою идентичность и ценить родные традиции. З.Бжезинский хочет «облагодетельствовать» Россию «приобщением» к Западу в политическом и экономическом отношениях, забывая, что мир вокруг уже не тот, возникают альтернативные западным модели модернизации, появляется выбор, а Запад утрачивает былой авторитет. Причем и сам автор пишет об этом, что не мешает ему считать, что «для Америки, Европы и России принципиально, чтобы Россия выстроила партнерские отношения с Западом, основанные на приверженности общим политическим и экономическим ценностям» (с. 211). И это принципиальная оговорка. Идти навстречу должна Россия, которой надлежит склониться перед ценностным империализмом западного мира, прогнувшись под выгодные тому «универсальные демократические стандарты» (с. 227), лишить себя идентичности и встроиться в западную «матрицу»: «Не завоевав доверия Запада и не пройдя адаптационных преобразований, Россия рискует так и не преодолеть внутренней слабости и противоречивости своих внешнеполитических притязаний» (с. 226). Подобные суждения — достаточно наивный идеологический штамп, который, хочется надеяться, больше не применим к России, имевшей достаточно времени для того, чтобы понять, как Запад «желает всему миру блага».
Встречаются у З.Бжезинского и традиционные коннотации с Маккиндером — Евразия для него остается самым важным континентом мира (с. 185, 199). В свойственной американским политологам манере автор живописует Евразию как регион, в котором США пытаются противостоять назревающим этническим и религиозным конфликтам, в то время как Индия, Россия и Китай бездействуют. Однако и здесь опыт свидетельствует об обратном. Наблюдается активизация деятельности Соединенных Штатов в информационной сфере на центральноазиатском направлении. Судя по всему, сокращая физическое присутствие в регионе, США решили компенсировать его усилением информационной и идеологической работы. В частности, об этом свидетельствует зафиксированная активность «Голоса Америки», объявившего о поиске группы специалистов по размещению в Инт
- Комментарии