Боевой запас

Степь

Одна властительница степь —
Ни кустика, ни человека,
Как будто Альфа и Омега
Вот здесь посажены на цепь.
Над степью пролетит орел,
За горизонтом приземлится...
Какой же на Руси простор:
Все пропадет — и взгляд, и птица.


Фотография

Лесной поселок. В окнах Кама.
И у завалинки втроем —
Отец с сестренкой, рядом мама,
А я сбежал за окоем.

Вернуться в круг былой стараюсь,
Скользя по жизненному льду...
И все же, сколько ни пытаюсь,
В тот объектив не попаду.


* * *
Ты, Урал, не в славе — в сраме,
Между небом и землей,
Здесь царевен сапогами
Пролетарский бил конвой.

Где Свердловск и Алапаевск,
Да и Пермь — по грудь в крови...
Не стеная и не каясь
Жили выродки твои.

Бледные синеют лица,
Жутко кожанки скрипят,
Хочешь Богу поклониться —
Да чекисты не велят.

Господи! Твой бич разящий
Не коснулся их голов,
Образ твой животворящий
Не испепелил рабов...

За убийцею убийца
В церкви бродят меж свечей,
И до гроба мне молиться
За уральских палачей.


Товарищу

Потерялся где-то за кордоном,
Став адептом четырех сторон.
Где ты нынче держишь оборону?
Или просто гонишь самогон?

Там все кисло: и слова, и лица.
Хлеб чужой, и деньги, и вино...
Вот и наша славная столица,
Как «Варяг», сама легла на дно.

Дует ветер с моря-океана,
Гонит на глаза мои волну.
В полночь лезут бесы из тумана
И кошмары мучают жену.

Ты летал на винтокрылом дыме,
Пробивал навылет синеву.
Если спросят: «Где живешь, родимый?» —
Скажешь: «В небе!» — я тебя пойму.

До сих пор тебе я, братец, внемлю,
Раньше б после боя расстрелял.
Опускайся на родную землю,
Я один среди врагов устал.


Дождь

Ветер срывается с горных высот
И, разогнавшись, у самой запруды
Гнет к урожаю засушливый год
Так, что в земле откликаются руды.

Липнет размытый российский пейзаж
К стеклам, когда вы в полях на машине
Давите, как на гашетку, на газ...
Женщине — дом, а дорога — мужчине!

Драгой гребет колесо колею,
Плещут у ног трехминутные реки.
Что же так ангелы плачут в раю?
Тонут в слезах на земле человеки.

Мышцы набухли от страшных затрат
Силы, отпущенной в светлом спортзале.
Эй, баргузин, сдай немного назад,
Люди и кони устали.


Устал немного

На бреющем ломает воздух шершень,
И я устал от глупости и женщин.

От митингов и шумного кагала...
Не стар я, други, но душа устала.

Хотя держу за голенищем нож,
Перо за ухом, а в кармане грош.

Под срубом — боевые рукавицы
И карту государственной границы.

Не стану слабонервных устрашать,
Да и не все о русских надо знать

Врагам и тем, кто ловит вражье слово...
Устал немного — что же в том такого?


* * *
Чужая речь у врат Стамбула
Очнется в имени твоем,
Как падишах, упав со стула,
В шелках забьется водоем.

Плывут малиновые фески
Вдоль берега и корабли,
Чужие ты грызешь орешки,
А я гуляю на свои.

Я не чужой в чужом народе,
Люблю печальный скрип зурны.
Опять Восток у русских в моде,
Вкусны данайские дары.


Муха

Муха села на мизинец,
Словно сокол на плечо.
Лужу бороздит эсминец
С русским выговором: «Чо!»

А вокруг болотной кочки
Собирается народ.
Комариные сыночки
И пахан сынков — Удод.

Моют косточки друг дружке,
Пишут кляузы в ООН
Графоманы-побирушки,
Глупые с пяти сторон.

Вдруг от этой камарильи
Просыпаются в Кремле.
Сталин, Молотов, Калинин
Орден присуждают мне.

Только в Кремль я не поеду
Из родных своих болот.
Муха-сокол мне к обеду
Дичь из леса принесет.

Графоманы сварят яйца
И о лбы их разобьют.
Критик, к строчкам не цепляйся —
Ордена не всем дают.


Аргамак

Скачет жеребец по кругу,
В яблоках крутых.
Ржанием зовет подругу
Иль читает стих.

Стелется по-над травою,
Словно тень от крыл,
Зависая над землею
В паутинках жил.

Хлещет царственная грива,
Как державный стяг,
Пересвистнулся игриво
С сусликами — страх.

Сжал Господь летящий ветер,
С громом спрессовал
И пустил гулять по свету,
Как девятый вал.

Просто в такт ударам сердца,
Скачет аргамак...
И поэт, если вглядеться,
Пишет просто так.


Песня

Как звенит над общими столами
Милый сердцу русскому простор!
Наделила воля голосами
И деревню, и сосновый бор.

Вылетают в окна занавески,
Как жар-птицы ярое крыло,
Не нужны из серебра подвески,
Если есть в гортани серебро.

От избы до полевого стана
Так поют крестьянки — не дыши!
И слеза блестит на дне стакана,
И роса блестит на дне души.


Плачет женщина

Плачет женщина над страницей
Тихо-тихо, почти не дыша,
А за окнами носится птица
Или чья-то шальная душа.

Может, чье-то письмо запоздало,
А не думало запоздать,
Но слезинка на строчку упала
И заставила строчку дышать.

Потому ли, что жизнь быстротечна
И не все, что в душе, на устах,
Плачет женщина, ночь бесконечна,
И опять что-то в мире не так...


Сталин

Ночью вынесли кумира,
Закопали у стены!
Он теперь лежит как мина,
Боевой запас страны.