Чайник

Когда Таня наливала воду, чайник выскользнул из рук и шмякнулся в раковину. А раковина ведь самая-самая дешевая, тонкая. Уронишь, например, нож острием вниз — может пропороть. Повезло, что чайник не нож.

Сломался крепежный механизм, который по щелчку кнопки откидывал крышку. Танин бюджет не включал покупку нового чайника, поэтому она просто приладила отвалившуюся крышку сверху. Крышка больше не откидывалась, и отковырнуть ее было сложно, так что теперь наполнять чайник водой приходилось через носик.

Время спустя чайник преподнес второй сюрприз. Когда Таня наливала кипяток в чашку, крышка внезапно отлетела, сбила чашку — та упала, раскололась пополам, и в одну половинку упало окончательно доломанное крепление. Обломки Таня выбросила, крышку вновь пристроила на место, только теперь, когда наливаешь, ее следовало осторожно придерживать пальцем. Немного обдавало горячим паром.

И вот однажды чайник не включился. Никаких скандалов, ссор или истерик. Просто не включился.

Теперь воду Таня кипятит в кастрюльке. Денег хватает лишь на гречку по акции. Сами понимаете, без чайника еще можно просуществовать, а вот без гречки — нет.

Только у чая странный, непонятный привкус.

Долгое время Таня неофициально, то есть без записи в трудовой книжке и без налоговых-пенсионных отчислений, работала офис-менеджером («принеси-подай») в конторке рядом с промзоной. Работа была самой обычной: с вечно срывающейся начальницей («Дура, кто так конверты подписывает! Еще филолог!») и кучей заданий, которые надо было выполнить еще вчера («Эй, филолог, почему образцы тканей не готовы?»). Утром Таня, вяленая вобла, с трудом поднималась, полтора часа ползла на работу, сидела там десять-одиннадцать часов (после окончания рабочего дня Большой Босс очень любил устраивать разборы полетов), полтора часа ехала обратно и падала на подушку.

Кто-то скажет, Тане следовало бы найти другую работу. Конечно! Ведь высокооплачиваемая должность с пятью выходными в неделю очень ждала Таню! Но Таня из какого-то подросткового упрямства не хотела туда устраиваться. Что ж, не всем работать директорами в одной известной газодобывающей компании.

Где, как не в нашей столице, встретишь такое разнообразие: один ночует в офисе, другой работает по пять часов в день, причем за большие деньги, третий, везучий, сидит от звонка до звонка по сорок часов в неделю и все у него строго по трудовому кодексу, четвертый вкалывает сменами по двенадцать часов в день, вынужден брать дополнительные и пашет с одним выходным в месяц, а кто-то и вовсе блогер-миллионер, продающий мотивационные курсы. И что самое интересное — живя на одной улице, а иногда и в одном доме, эти люди вращаются в совершенно разных, не пересекающихся мирах, и узнай они о существовании друг друга, то каждый изрядно удивился бы.

Однажды у Тани случился нервный срыв, и она не пришла на работу. Ни сегодня, ни завтра. Вообще не пришла. Денег за последний месяц ей не заплатили.

Пока Таня полумертвая лежала на диване, ее парень нашел новую пассию. Потеря, конечно, не велика! Но только за три года Таня прикипела к нему, все по-детски наивно надеялась, что они съедутся, поженятся, заведут детей, и тогда она страдала не зря, а ради исполнения этой тихой девичьей мечты. В глубине души она, конечно, понимала, что человек, который лишь раз в неделю находит на нее время, ничего подобного не предложит и все это просто так, от невозможности вдохнуть полной грудью и ответить на вопрос «кто я и зачем?». Может, и хорошо, что судьба развела, а все-таки трагедия!

Жизнь ведь непредсказуема, и в этом урагане хочется найти что-то свое, что будет всегда. Стабильность. Все мы тянемся к нормальной жизни, а за неимением оной к ее иллюзии. И Тане было жаль этого несбывшегося кольца, потраченных впустую лет и всех свиданий, на которые ее звали другие и на которые она не пошла.

Но вот время сжалилось и решило Таню встряхнуть: финансовая подушка истощилась. В тот день, когда чайник выкинул первый кульбит, Таня встала. Нужно было искать работу.

Она брала мелкие подработки. Иногда что-то подкидывали друзья и знакомые: отвезти документы, погулять с собакой, написать статью (в эти редкие дни Таня вдруг оживала), подменить кого-то на пару дней, выйти на расстановку товара.

Вернуться в офис? От этой мысли темнело в глазах и резко не хватало воздуха. Снова будет круговерть: полтора часа — работа — дура — работа — полтора часа — во сне снова дура-дура-дура. Кто-то расторопный и шибко умный мог бы предложить Тане сходить к психотерапевту. Но — бюджет. Ох, бюджет...

Однажды Таня два дня работала на упаковке подарков в торговом центре. Разговорилась с напарницей: какая же шикарная работа! График два через два, без переработок (неопытной Тане еще только предстояло узнать, что такое розница), деньги платят. Сказка!

Таня раньше не думала о работе в магазине. Всю жизнь ей говорили: «Ой, да кем ты будешь после филологического? Кассиршей, что ли, пойдешь? Ну хоть менеджером в офис попробуй, там деньги нормальные платят». Ну, Таня и попробовала «эй, филолог» за тридцать тысяч, львиная доля из которых уходила на коммуналку. Тем временем многие Танины одногруппники уходили в творчество и на фриланс, заливали в социальные сети фотки с моря и подписывали под ними: «На работе». Таня к фрилансу относилась настороженно: все-таки там надо уметь рекламировать и продвигать себя, а для этого надо было родиться акулой, а не воблой.

Нет, Тане нужна официальная работа. Обязательно в крупной компании — больше никаких мелких конторок! И непременно на точке с удобным сменным графиком. Казалось бы, предложений много. Вот, например, известный бренд: шубы, дубленки, меха. Звучит прилично. Идти пятнадцать минут от дома.

— Добрый день! Вакансия, на которую вы откликнулись, уже закрыта, — раздается в трубке приятный голос.

А как насчет сотового дилера? Это такая компания, которая имеет много розничных точек, салонов. Каждый работает под брендом одного из известных сотовых операторов. Кроме услуг оператора, салон продает еще телефоны и так называемые настройки. Таня в телефонах ни бум-бум, но решила попробовать. Прошла онлайн-обучение — нет, не по телефонам, а по продажам (товар надо самим изучать), сдала экзамен и хотя проходной балл не набрала, ее все равно взяли.

И в день, когда чайник проделал второй фокус, расколов заодно и чашку, Таня вышла на работу в салон сотовой связи.

«А вечером обязательно помою этого гада от накипи, благо теперь крышка без проблем снимается».

Да, без проблем. Она вообще ни на чем не держится. Даже на честном слове. Просто наклоняешь чайник, и крышка падает.

Салон сотовой связи Тане понравился. Ехать всего три станции, и от метро близко, только через железнодорожные пути перейти.

Погода стояла снег с грязью. Посетители оставляли после себя серую жижу, и та медленно застывала на плитке. Когда Таня проходила стажировку (да, перед экзаменом и трудоустройством полагалась обязательная двухдневная стажировка) в другом сотовом салоне, там девочки, как только покупатели расходились, сразу же брали швабру и вытирали пол. И там всегда было чисто и уютно. Таня спросила, где набрать воды, но Максимка, ее напарник, только махнул рукой:

— Да забей. И так сойдет.

Таня вздохнула. Она бы набрала воды в туалете, но кран был так низко к раковине, что для ведра места не оставалось. Но это еще что! Самым прекрасным было то, что хотя дверь в туалет худо-бедно запиралась, но дверная коробка была расхлябанная, и все время казалось, что сейчас кто-то дернет посильнее, сорвет замок — и весь рынок увидит, как ты сидишь на троне. Нет, ну а как вы хотели? Это же не элитный ТЦ.

В другой раз Таня стала считать кассу, ведь согласно кассовой дисциплине (привет, онлайн-курсы!) пересчитывать надо утром и вечером.

— Ой, да забей. Тебе охота все эти монетки считать? Нафиг надо? Смотри, примерно хватает? Ну и ладно.

Таня промолчала. Девочка, с которой она работала на упаковке подарков, кассу три раза в день считала.

К концу первого дня Таня узнала, что в основном салон жил продажей настроек, то бишь разведением лохов.

Вот, например, приходит бабушка, которой внук подарил телефон, но не объяснил, как им пользоваться. Можно объяснить. Тысячи за три рублей. Или вот та же бабушка со смартфоном спрашивает, как на карте найти автобусную остановку. Можно подсказать. Рублей за пятьсот. На таких бабушках у Тани что-то ёкало, вздрагивало в груди и становилось мерзко от самой себя.

Или вот: тоскливый зимний день, на рынке до ночи куковать, народ, понятное дело, безвылазно в Интернете сидит. А в Интернете вирусы, нахватаешься таких, и после телефон жутко тормозит. Можно все неполадки устранить, да еще антивирус продать — тысячи за четыре все обслуживание. Или вот приходит человек с последним айфоном: «Наклейте-ка мне защитное стекло».

Ох и натерпелась Таня страху с этой наклейкой. Клеила впервые в жизни. В обучающий курс входила только техника продаж, стекла клеить — это уж сами извольте научиться. А на чем учиться? Правильно, на покупателях, за их же деньги. Худо-бедно наклеила, Максимка помог. А так — стекло тысяча двести, наклейка тысяча. А на Савёлыче, кстати, можно и рублей в пятьсот уложиться, да и девочка там опытнее сидит, только почему-то считается более выгодно и престижно в салон зайти: все-таки официальный бренд, а не какая-то шарашка не пойми где.

После проклятого айфона Тане нужна была передышка, и она отправилась на поиски уборщицы. Раздобыв наконец воду, Таня мыла пол в салоне. Уборщица салон не мыла, ей за это не платили. Так что поддерживать чистоту — задача сотрудников. Тане несложно. Лучше самой помыть, чем в грязи сидеть. Максимка за стойкой играл в телефон и одним глазом поглядывал на Таню. И тут выдал:

— Слушай, а у тебя парень есть?

— Нет.

Вопрос Тане сразу не понравился. Она уже понимала, куда дело идет, и Максимка был не в ее вкусе, и вообще она сюда работать пришла, а не шашни разводить, хватит с нее отношений, одни расстройства. Но Максимка помог разрулить с наклейкой стекла, и отказывать в беседе было невежливо. Таня добавила:

— А у тебя подруга?

— Тоже нет. А почему у тебя парня нету?

— Ну, разошлись.

— А чего разошлись? В постели не удовлетворял?

Таня чуть не выронила швабру. Впервые в жизни ей задали такой вопрос.

— Не удовлетворял? — чуть настойчивее спросил Максимка.

— Да нет, нормально все было, — густо покраснела Таня.

— А чего тогда?

— Да не сошлись характерами.

— Разный секс, что ли, нравился?

Таня буквально сгорала от стыда. Ей стало стыдно, что она работает в злачном местечке, где ее спрашивают про секс, а в конторе напротив мужик постоянно лапает напарницу. Тане стало жалко себя. Особенно жалко этот бестолковый, ни разу в жизни не пригодившийся диплом филолога. Да и толку от него сейчас? Знания уже давно улетучились из головы. Но неужели нет на свете места, где не лапают, не подкатывают, не спрашивают про секс, не обзывают дурой?

На следующей неделе Максимка еще три раза звал Таню на свидание — то в кино, то в Макдоналдс. И график Тане поставили пять-два, потому что по штатному расписанию не хватает еще двух человек. Были бы они, можно было бы работать два-два, но их нет и никто нанимать не будет, так что работаем каждый пять дней, в экстренных случаях семь. Пять дней по двенадцать часов. Без обеда: обедать некогда, надо работать, работать, работать, план-то не выполняется, а не выполнишь план — оштрафуют. А кто хочет голый оклад получать?

Таня уволилась. И снова осталась без денег и без работы. Этим вечером чайник в третий раз показал характер и сломался полностью. Таня сложила его в картонную коробку и убрала на балкон. Выкидывать жаль.

Теперь она заваривает чай в кастрюльке. Привкус горький, металлический. В тарелке гречка без сахара и соли.

Как прожить эту жизнь? О чем она мечтала в юности? Кажется, преподавать литературу, но после института сразу пошла в офис, потому что офис — это «нормальная работа». Все советовали. Таня уже давно разочаровалась не только в людях, не только в жизни, но и в самой себе. Своих надежд она не оправдала. Это надо признать.

Пожалуй, все разочарования оттого и возникают, что в юности у тебя еще нет жизненного опыта, зато есть представления о том, как прожить жизнь, о том, как все сложится, целый набор мечтаний, а потом жизнь идет и все оказывается сложнее. Что-то сбывается, что-то нет. И все, что дается тебе, дается тяжелее, чем думалось в юности.

Можно ли оставаться собой, когда нет возможности проживать свою жизнь? Что определяет — и в какой мере — тебя: твой внутренний космос или возможность воплотить его?

Писк телефона. Новое сообщение: «Добрый день! Некоторое время назад я увидел Вашу анкету на сайте знакомств. Я восхищен Вашей красотой и изяществом. Мне импонирует Ваше эссе о роли личности в современном мире и искусстве. И мне кажется, у нас много общих интересов...»

Андрей еще долго расписывает свои моральные качества и духовные ценности. А Таня уже безумно влюблена и думает о том, каким будет ее свадебное платье. Господи, Таня, ну почему жизнь тебя ничему не научила? Таня — а ты-то где? Ты-то кто? Вот ты размышляешь о внутреннем космосе, о самости — но где ты? Что от тебя осталось за годы «эй, филолог, принеси-подай»?

Встречи с Андреем пробуждают в Тане что-то давно забытое, похожее на надежду и достоинство. Чувство, что еще возможно что-то настоящее, что-то похожее на жизнь.

Андрей очень милый, может, даже слишком милый для взрослого мужчины, но и такие бывают. Временами он кажется застенчивым и даже отстраненным и нравится Тане еще сильнее. Они разговаривают о Польше, где Андрей когда-то работал, затем о русской литературе, и Таня вдруг понимает: она помнит что-то из студенческих дискуссий и даже может выдать целый монолог. Впрочем, Андрей ее нежной и трепетной любви к русской литературе не разделяет. Он — скептик, но поговорить любит. Да и бог с ней, с литературой. Андрей ни разу не переходит границы и не спрашивает ничего из того, что мог бы спросить Максимка.

А тем временем денег на чайник как не было, так и нет. Зарплата от салона потрачена на коммуналку и еду. Худо-бедно Таня устраивается в книжный магазин. Весь день на ногах, не присесть, премий не платят, работаешь (как обычно, по двенадцать часов, три-один) за минимально возможный оклад, так сказать, за прожиточный минимум. Словом, на еду-то и проезд денег хватает, а вот на чайник куда уж!

«Вот что, не попросить ли денег у Андрея?»

Нет, не попросить. Неудобно как-то. Таня же не проститутка, чтобы деньги брать. Впрочем, отношения Тани и Андрея еще чисто платонические, пронизанные уважением личного пространства.

«Или попросить?»

Москва — город социальных контрастов! Только здесь за столиком в ресторане могут встретиться мужчина, зарабатывающий достаточно, чтобы потратить пять тысяч на ужин, и девушка, едва сводящая концы с концами, — хвала вермишели за шестнадцать рублей. Таня, проведя нехитрые женские подсчеты, понимает, что если ужин в ресторане стоит как три чайника, то Андрей явно зарабатывает больше ее. Впрочем — нет. Просить денег она не будет. Это унизительно. Пусть зарплаты хватает впритык, зато она сама себя обеспечивает!

Таня кипятит воду в кастрюле. Заваривает чай со странным, еще не разгаданным привкусом.

Собирается на свидание. Считает деньги. Положить на транспортную карту. Сто рублей. Сорок два в одну сторону, сорок два в другую. Будет восемьдесят четыре. Останется шестнадцать. Плюс на карте еще болталось шестнадцать. Отложить на следующие поездки. Рублей триста. Еще шампунь закончился. И надо бы купить носки. Сегодня Таня под платье надевает колготки — еще слишком прохладно, чтобы с голыми ногами ходить. Только колготки все штопаные-перештопаные и все равно рваные, не в одном, так в другом месте рвутся. И чтобы через эти дырки не натереть ногу, Таня надевает еще носки. Тоже штопаные-перештопаные.

Купить носки. И колготки.

«Стыдоба. Если кто увидит? Ладно, никто на ноги не смотрит».

Всю дорогу Тане кажется, что люди только и делают, что смотрят на ее носки поверх колготок.

«А денег попрошу. Если не чайник, то хоть носки куплю».

Они неторопливо беседуют за ужином в японском ресторане. Таня немного нервничает. Как подступиться к теме денег? Ладно, все-таки не у чужого человека просишь, а у своего парня.

Таня собирается с мыслями, уже открывает рот, но Андрей ее перебивает:

— Понимаю, что все, что я сейчас скажу, прозвучит некрасиво, но это необходимо. И поскольку мы с тобой не являемся парой...

«В смысле не являемся парой?»

— И наши отношения, как видишь, построены на лени и протекают довольно вяло...

«А разве это не уважение личных границ?»

— И я, конечно, рассматривал тебя на предмет более серьезных отношений. Но, честно говоря, думаю, ты и сама не могла бы сказать, хочешь ли со мной образовать пару.

«В смысле не хочу?»

— И... Словом, я вчера встретил потрясающую женщину. И думаю, это тот самый случай, когда надо рискнуть всем, в том числе и нашим неторопливым и необязательным общением. Так что я хочу сказать, что делаю ставку на нее. Мы же с тобой можем остаться хорошими друзьями и время от времени делиться информацией и различными инсайдами.

«Делиться информацией? Что это за дикость! Делиться информацией, инсайдами...»

— Надеюсь, я тебя не обидел.

Подходит официант:

— У вас все хорошо? Могу предложить вам десерт?

Таня вымученно улыбается.

— Мне, пожалуйста, еще цезарь с креветками, латте и банановый чизкейк. И латте погорячее.

Она поздно возвращается домой. От метро до дома полтора километра пешком по пустому бульвару. Все уже спят, только иногда мелькают тени.

— Эй, девушка, идите к нам, познакомимся, — доносится со спортивной площадки.

— Дэвушка, куда же вы?

— Эй, как зовут, красавица?

Не обращать внимания. Если их не замечать — они не заметят тебя. Безразличие — твоя единственная защита на тонущей во тьме улице.

— Эй, красавица!

«Не оборачивайся, не реагируй, притворись глухой, слепой, тупой, только не показывай вида, что заметила их. Вступишь в разговор — считай пропала. Иди быстро, но не слишком, иначе почувствуют твой страх. Просто иди и не оборачивайся».

— Девушка!

«Не оборачивайся. Надо было хотя бы на такси попросить. Надо бы хотя бы курсы самообороны в Интернете посмотреть. Только не оборачивайся, только не беги, не показывай слабость. Почуют — растерзают. Господи, господи, господи, мама, зачем ты меня родила?»

Дома Таня заваривает чай в кастрюльке и понимает его странный привкус. Привкус попранного человеческого достоинства. Вот принято говорить о духовных ценностях. Да разве на духовные ценности купишь еду в магазине? Разве духовными ценностями будешь сыт?

Утром Таня идет на работу, и круговорот продолжается. Только уже без свиданий. Приложение для знакомств она удаляет. И, странно, ощущает свободу. Сколько Таня себя помнила, она всегда была с кем-то в отношениях и работала до потери сознания. Она никогда не была собой. И даже теперь не была.

Проработав месяца два за голый оклад, Таня устраивается в другую книжную сеть, с окладом на пару копеек больше. Теперь у нее, правда, нестерпимо болят колени, но это ничто в сравнении с той детской радостью, когда Таня приносит домой новый чайник.

— Так что ничего, живем. Еще поборемся, — улыбается Таня. Она не знает, что вскоре грянет рост заболеваемости, объявят локдаун и ее компания вынудит сотрудников взять отпуск за свой счет.

Чайник щелкает. Время пить чай.