Елеон

Днем Он учил в храме, а ночи, выходя, проводил на горе, называемой Елеонскою.

Лк. 21, 37

«Какая река всем рекам река? — Иордан-река. — А какой град всем городам град? — Русалим-град». Эти слова взяты из давних молитвенных песнопений о Святой земле. Так воспринимали православные паломники название Вечного города — Русалим. А как иначе? Он же русский — Иерусалим: в центре этого слова стоит корневой слог «рус».

И совершенно по праву, заслуженная в веках молитвами православных, вознеслась на Елеонской горе Русская колокольня Спасо-Вознесенского монастыря, и представить без этой колокольни город Христа невозможно. Здесь мы не Россию утверждали в Святой земле, а ставили свечу Всемирному Православию. Колокольня — истинно свеча на подсвечнике Елеонской горы.

Здесь земля встретилась с небом, здесь небеса всегда открыты. Здесь Вознесением Господним была окончательно закреплена победа над смертью.

Удивительно красивое, музыкальное, молитвенное слово — «Елеон». И такое значительное для судеб мира. На Елеоне особенно ощущаешь присутствие времени в вечности, то есть время тут не растворяется в забвении, а постоянно живет в бегущей от прошлого к будущему современности. Прошло здесь несколько эпох, и все живы. В памятниках, в преданиях, в книгах и энциклопедиях о Святой земле. Особенно это чувствуется в самом здешнем молитвенном про­стран­стве русского монастыря.

Задолго до евангельских муд­рых пяти дев, наполнивших свои сосуды именно оливковым маслом, Елеонская гора упоминается уже в Ветхом Завете. Царь-псалмопевец Давид бежал от своего сына Авессалома: «Давид пошел на гору Елеонскую, шел и плакал; голова у него была покрыта; он шел босой, и все люди, бывшие с ним, покрыли каждый голову свою, шли и плакали» (2 Цар. 15, 30). И у пророка Захарии предсказание: «...и еще раз потом язычники окружат Иерусалим; даже возьмут его; половину жителей отведут в плен, но города и народа не уничтожат. Ибо Сам Господь станет тогда на горе Елеонской и будет разрушать и останавливать покушения против Иерусалима...» И еще: «И станут ноги Его в тот день на горе Елеонской, которая пред лицом Иерусалима к востоку; и раздвоится гора Елеонская от востока к западу весьма большою долиною, и половина горы отойдет к северу, а половина ее к югу» (14, 4). Да, это о Кедроне, о Иосафатовой долине, по сторонам которой могилы: ближе к стене города мусульманские, ближе к Елеону еврейские.

По преданию, с высот Елеонских смотрел на Иерусалим Александр Македонский. Увидел процессию. Иудеи шли к нему просить не разрушать город. Македонский поклонился первосвященнику. «Что ты делаешь? — воскликнули приближенные. — Ты, равный солнцу!» — «Я кланяюсь не ему, а Богу, которому он служит».

Так бы и был сохранен Иерусалим по ветхозаветному пророчеству, если бы иудеи соблюдали законы Моисеевы, законы, предваряющие евангельские заповеди. Но иудеи от них уклонились, и именно на Елеоне Спаситель «заплакал и сказал: о, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! Но это сокрыто ныне от глаз твоих; ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя, стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего» (Лк. 19, 41–44). Вскоре все так и сбылось. Новый Завет вообще полон упоминаниями о горе. Ее очень любил Иисус. У подножия ее молился до кровавого пота в ночь предательства, с вершины ее вознесся к Отцу Небесному. После Тайной вечери в Сионской горнице ученики и Учитель, «воспев, пошли на гору Елеонскую», «и пришли в Вифанию на гору Елеонскую» (Мф. 26, 30). У Иоанна (8, 1): «Иисус же пошел на гору Елеонскую». «Тогда они (апостолы) возвратились с горы, называемой Елеон, которая находится близ Иерусалима, на расстоянии субботнего пути» (Деян. 1, 12), то есть на расстоянии очень небольшом, ибо иудеи в субботу не имели права превышать определенное, очень ограниченное, число шагов.

Тому, кто не был на Елеонской горе, трудно представить ее размеры, но тут нам поможет древнерусский игумен Даниил. В своем знаменитом «Хожении» он определяет расстояние от Гефсимании, то есть от подножия, от гробницы Божией Матери, до вершины горы в три полета стрелы. Очень зримо и очень поэтично.

Спаситель со Своими учениками говорил здесь о последних судьбах мира и о Втором пришествии. Здесь, у подножия горы, в Гефсиманском саду, прозвучали слова высочайшего смирения, когда Спаситель молился об удалении от Себя чаши страданий: «Отче! Если возможно да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26, 39). В Малой Галилее на Елеоне Воскресший Иисус явился ученикам. Они испугались, думали — дух, но Спаситель, попросив еды, ел при них хлеб, рыбу и пчелиные соты.

Малоизвестный, к сожалению, поэт и прозаик Владимир Шуф выпус­тил книгу сонетов «В край иной» (СПб., 1906). В предисловии он поясняет, что в книге «рассказана история души, ищущей Бога. От неверия и агностицизма, полного сомнений, от разбитых святынь прошлого длинный путь ведет меня к вере в край иной. Я видел мир — это путь целой жизни, который привел меня в Палестину...».

Я проходил нагорные места.

Там маслины шумели в чаще сада,

Там Он стоял, — как небо, благость взгляда,

Как сладость роз, прекрасные уста.

Виденья ли молитвенные грезы,

Мечты ль моей безгрешный, светлый сон, —

В одежде белой встретился мне Он.

Не терния, страдания и слезы, —

Цветок нашел я гефсиманской розы

В святом саду, где путь на Елеон.

Без Елеона не постичь Иерусалима. Конечно, в Старом городе величие Воскресения Христа, но это еще и Скорбный путь, Голгофа, крики: «Распни Его», а Елеон — это только радость, сияние Вознесения, надежда и ожидание Второго пришествия.

Здесь все для молитвы: небо, простор, здесь легко дышится, далеко видится. Далеко в двух смыслах: видишь окрестные библейские дали и видишь свою жизнь до прихода в Святую землю. А уж как дальше пойдет жизнь — Бог весть, но всегда отныне в ней будет сияние Елеона.

Отсюда совершился Вход Господень в Иерусалим. «Когда он приближался к спуску с горы Елеонской, все множество учеников начало в радости велегласно славить Бога за все чудеса, что видели они» (Мф. 21, 1).

На этих склонах звучали возгласы благодарения и прославления: «Благословен Царь, грядущий во имя Господне! Мир на небесах и слава в вышних» (Лк. 19, 37–38) — слова, навсегда вошедшие в вечность. Зеленые ветви елеонских деревьев бросали люди под ноги Спасителю.

Были и те, кто требовал от Спасителя: «Учитель! Запрети ученикам Твоим» (Лк. 19, 39).

Но как Он ответил: «...сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют» (Лк. 19, 40).

Да, и вот эти камни, и природные, и надмогильные, вопиют и доныне о Спасителе и о дне Входа в Иерусалим с Елеона. В них память о зеленых пальмовых ветвях, которые бросали под ноги Иисусу, а также горькая память о том, что уже меньше чем через неделю эти же люди, пусть не все, закричат: «Распни Его!» И высохли те ветви, и превратились в пыль.

Не ведали, что творили. Спаситель жалел и таких.

Из Священного Писания известно, что Спаситель, глядя на Иерусалим с Елеона, даже заплакал, провидя его скорую погибель. На склоне горы, обращенном к Золотым воротам, стоит католическая часовня францисканцев «Доминус флевит» («Господь заплакал»). Часовня ориентирована своим алтарем не к востоку, как принято, а к западу, к Иерусалиму.

И одно из главных событий Елеона: здесь Иисус научил молиться Господу словами молитвы «Отче наш». Именно этому посвящен католический женский монастырь кармелиток на склоне горы, называемый «Патер ностер». Там молитва «Отче наш» написана на плитах вдоль стен на множестве языков. Есть и русский текст — к сожалению, с ошибками.

Слышали эти чернеющие от старости, но все еще живые маслины беседы Спасителя с учениками о грядущей скорбной судьбе Иерусалима, о гонениях и страданиях христиан, о том, что только претерпевшие до конца все испытания спасутся, но что победа Господа над силами зла неизбежна. Именно здесь были произнесены притчи о пяти мудрых и пяти юродивых девах и о пяти талантах.

Свыше двух тысяч лет маслинам, а все еще зеленеют, и только та маслина, у которой, по преданию, был Иудин поцелуй, стоит черная, безлиственная. Как нерукотворный памятник предательству.

　

Три горы на горе

На самой горе Елеон есть еще три малые горы, три возвышения. На среднем круглая часовня Вознесения. Она окружена территорией мечети, но сама мечетью никогда не была. В центре ее, в мраморном квадрате, отпечаток левой стопы Спасителя. Ученые богословы уверены, что возносился Он, обратясь лицом к северу, в полуночные страны, то есть к нам, к России. Иисус Христос, «подняв руки, благословил их (учеников). И когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо... И облако взяло Его из вида их. И когда они смотрели на небо, во время восхождения Его, вдруг предстали им два мужа в белой одежде и сказали: «Мужи Галилейские! Что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо» (Лк. 24, 50–51).

Без сомнения, весь православный мир прошел через Елеон, хотя бы мысленно. Жуковский, не бывавший в Святой земле, в 1850 году пишет Гоголю: «Хотелось бы пропеть мою лебединую песнь, хотелось бы написать моего “Странствующего жида”... Мне нужны локальные краски Палестины. Ты ее видел, и видел глазами христианина и поэта. Передай мне свои видения... я бы желал иметь пред глазами живописную сторону Иерусалима, долины Иосафатовой, Элеонской горы, Вифлеема».

Гоголь пишет о том, что его особенно поразило в Святой земле, а на Елеонской горе: «след ноги Вознесшегося, чудесно вдавленный в твердом камне, как бы в мягком воске, так что видна малейшая выпуклость и впадина необыкновенно правильной пяты».

Северная возвышенность Елеона, пониже средней, занята Малой Галилеей. Тут, опять же по преданию, архангел Гавриил сказал женам-мироносицам: «...идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее». Сказано после Распятия, когда здесь они были в великом горе и собирались ранним утром в воскресенье, еще до восхода солнца, идти к гробнице Иосифа Аримафейского. И пошли, и увидели только «гробные пелены». Иисус Христос Воскрес! И радость, и страх, и сомнение, и ликование охватили их.

А южная гора — гора Соблазна. Но это не Сорокадневная гора Соблазна (Каранталь) близ Иерихона, а Елеонская. Названа так в память о нечестивости царя Соломона, ставившего здесь идолов и капища им для принесения жертв. Третья книга Царств (11, 7) очень его осуждает: «Тогда построил Соломон капище Хамосу, мерзости Моавитской, на горе, которая перед Иерусалимом, и Молоху, мерзости Аммонитской». Очень известный в читающей России в первой половине XIX века Святогорец Симеон (Веснин), монах, поэт, хороший знакомый Гоголя (они даже вместе собирались на Святой Афон), так писал, взирая на Елеон и окрестности:

Святой тоски и умиленья

Здесь полон каждый уголок

Событий нашего спасенья:

Взгляни туда — в глуби поток

Давно иссохшего Кедрона.

Здесь Гефсимания,

А там

Святые скалы Елеона...

И чуть ниже (поэт продолжает обзор):

Отсюда чуден вид Сиона!

Здесь — Силоамская купель;

В связи ж с верхами Елеона

Гора соблазна, где сумел

Враг наш попутать Соломона,

Чрез жен языческих его,

Оставить Бога своего...

Как часто я люблю с вершины,

Молясь, крестясь, глядеть на даль,

На иорданские долины

Иль асфальтический кристалл...

И далее:

...Звучны имена

И Вифлеема, и Сиона.

Во все былые времена

Прелестны скалы Елеона...

Стихотворение большое, фактически поэма, которую автор назвал «Из письма брату», приписав: «1845 год. Января 30 дня. Иерусалим (глубокий вечер)».

Про «асфальтический кристалл» надо пояснить: речь идет о Мертвом море. Оно называлось Асфальтовым. Его грязи, ныне рекламируемые как целебные, назывались асфальтом, которым заливались трупы для сохранности, если погребение откладывалось, им покрывались дороги. Интересно, когда в России начинали класть асфальт, то тротуары из него именовались «жидовская мостовая» (Словарь Даля).

И еще: в сочинениях не только у Святогорца, но и у его современников и у более ранних Елеон каменный, скалистый, а мы его видим цветущим, зеленым, золотым. Это уже великие труды русских монахов, архимандритов Антонина и Парфения. Но о них речь впереди.

Подытоживая, так сказать, литературную часть рассказа о Елеоне, нельзя не вспомнить книгу Андрея Муравьева «Путешествие ко Святым местам в 1830 году». Это было в прямом смысле событие не только в религиозной, но и в общественной жизни России. Тема Святой земли была в трудах молодого поэта, офицера (родился в 1806 году) и ранее: в двадцать лет он сочинил трагедию в стихах «Битва при Тивериаде, или Падение крестоносцев в Иерусалиме». Пушкин горячо приветствовал «Путешествие» Муравьева: «...с умилением и невольной завистью прочли мы книгу».

Для темы о Елеоне процитируем строфу из стихотворения А.Муравьева «Над Иосафатовой долиной». Тут, по предсказанию, должно свершиться Страшному суду. Иосафатова долина продолжает поток Кедрона, ранее текущего у подножия Елеонской горы, теперь загнанного, подобно нашей несчастной Неглинке, в каменную трубу. Но я пишу об этой трубе со слов, так как сам такого факта в источниках не встречал.

Юдоль плачевная, на дне твоем

Все ныне спит глубоким, мертвым сном.

Сухой Кедрон в числе их! Над тобой

В вечерний час, как саван гробовой,

Лежит поруганного храма тень!

Земное все прошло в судьбе твоей:

Из стольких будущих для мира дней

Один тебе остался — СУДНЫЙ ДЕНЬ.

Пальмовая ветвь, привезенная Муравьевым и подаренная Лермонтову, вдохновила Михаила Юрьевича на гениальное стихотворение: «Скажи мне, ветка Палестины...».

Достойно упоминания, что праздник Кущей, значительный для иудеев, отмечался именно на Елеонской горе. «...Пойдите на гору, и несите ветви маслины садовой, и ветви маслины дикой, и ветви миртовые, и ветви пальмовые, и ветви других широколиственных дерев, чтобы сделать кущи по написанному» (Неем. 8, 15).

По позднейшим исследованиям, подтвержденным раскопками, на Елеонской горе совершалось сожжение рыжей телицы, пепел которой использовался иудейскими священниками для ритуальных очищений.

По указанию судей синедриона на горе зажигались огни для передачи сигнала о наступлении нового месяца (Вавилонский талмуд, трактат Рош-Ашана).

Завершением ветхозаветного почитания Елеонской горы являются слова пророка Иезекииля (11, 23): «И поднялась слава Господня из среды города и остановилась над горою, которая на восток от города».

Эпоха Крестовых походов также коснулась Елеона. Оставляя в стороне разбор их, так сказать, позитивных и негативных последствий, скажем, что первый поход (1095–1099) был освобождающим Иерусалим от мусульманского владычества. И означал начало основания Иерусалимского королевства (1099–1291). В этом заслуга герцога Нижней Лотарингии Готфрида Бульонского. Он из рода Карла Великого. Стремления его были чистейшими, преданность Христу была главной в его жизни. С детства отличался особой религиозностью и стремлением идти на освобождение Гроба Господня. Такими же были и его сподвижники Раймонд Тулузский и Боэмунд Тарентский и знаменитый воин Танкред. С ними шел легат папы римского.

Осадные орудия, конница, пехота окружили город. В решающий момент на Масличной горе показался всадник в блестящем воинском одеянии. Щитом и мечом указывал он на город. Крестоносцы ворвались за стены, заняли Давидову башню. Гарнизон сдался.

Жители Иерусалима видели в Готфриде нового короля Иерусалимского, но он не хотел быть королем, он объявил себя защитником Гроба Господня.

Подвиг Готфрида не забыт. В храме Воскресения, в северной части, справа от храма Явления Христа Богородице, оборудована сакристия (ризница католической церкви), в которой хранится меч герцога.

　

Небесная лествица

Стремление к небесам духовно. Мы понимаем, что все околоземное пространство забито нечистой силой, стерегущей наши души. Но мы также знаем, что после прохождения их, после мытарств открываются Небеса обетованные. Души православные тянутся вверх. Вот три примера. Один: святитель Григорий Палама, умирая, говорил: «В Горняя, в Горняя!» Писатель Гоголь видел лестницу, спускаемую для него с неба. Пушкин, умирая, просил Даля приподнять его и звал с собой, показывая ввысь.

И вспоминаются библейская лествица Иакова и учение преподобного Иоанна, называемого Лествичником, о восхождении к святости.

Вот это — ввысь — совершенно естественно на Елеоне. Близость к небесам здесь реальна. Еще бы: под тобой Вечный город, кругом Святая земля, и так не хочется спускаться вниз. Такое же чувство испытываешь и на Фаворе. И у многих бывает описанное в духовной литературе состояние, когда молитва отрывает от земли и возносит. Со мной, грешным, такого не бывало, но хотя бы радость отрешенности от суетных мыслей, от уклонения души в дела мира испытывал. И то спасибо.

　

Паломники — калики перехожие

Русские легче переносят холод, чем жару, оттого так отраден наступающий вечер на Елеоне. Здесь вечера короткие, день в ночь переходит быстрее, чем в России. Вот уже прохлада, вот уже и звезды обозначились. Тем более их видно, когда уходишь под сень деревьев. Слышишь легкий шум листвы, будто деревья тихо молятся и просятся в рай. Отсюда же самая короткая в него дорога. Да, все другое — внизу шумит поток явно не кедронский, машинный, — но все те же звезды, то же состояние души, то же устремление ее от мрака земного к Небесному свету. Та же радость ожидания Второго пришествия.

Вообще, русские паломники — это совершенно особый народ. Их происхождение — это калики перехожие Древней Руси. Это не калеки, хотя и калеки всегда были у нас в чести. Их увечье, болезни воспринимались как понесенное страдание за Христа или же наказание за грехи. Калики — слово, скорее происходящее от слова «калиги», то есть короткие сапоги, обувь странника. И обувь монаха, принимающего великую схиму. Игумен Даниил рассказывает в своем «Хожении», как ключарь храма Воскресения Господня «повеле ми выступити из калиг, и тако босого введе мя единого во Гроб Господень». И название паломнического посоха не «палка», не «костыль», а «клюка подорожная», близкое созвучие: клюка — калика. Или еще догадка: название от пирогов с калиной, их называли калигами, калижками. Секрет их в том, что они долго не черствели и в дороге были незаменимы.

В новгородской летописи от 1163 года указывается: «Ходиша из Великого Новаграда от Святой Софии сорок мужей, калицы, ко граду Иерусалиму, ко Гробу Господню».

О каликах перехожих, в западном варианте — о пилигримах (латинское «перегримус» — странник, в русских былинах часто действует «старичище-пилигримище»), очень много песен и былин, в которых конечная цель странствий всегда одна — святой Иерусалим.

Нет сомнения, что молитвенные песнопения калик перехожих звучали на Елеоне. «Прощание души с телом», «Хождение Богородицы по мукам», «О Егории Храбром», «Об Алексии — человеке Божием», вообще духовные песни на сюжеты Ветхого и Нового Заветов были любимыми в России. Именно паломничество в Святую землю устраняло из них отголоски языческих времен.

А из пустыни было из Ефимьевы,

Из монастыря было, из Боголюбова,

Начинали калики снаряжатися

Ко святому граду Русалимскому.

Сорок калик со каликою.

Идет мощная сила. Когда калики встречают самого князя Владимира, то «становились калики во единый круг, клюки-посохи в землю потыкали, а и сумочки исповесили, и скричали калики зычным голосом», от которого

Дрогнула матушка сыра земля,

С дерев вершинки сломилися,

Под князем конь окорачился,

А богатыри с коней попадали.

Калики в былинах изображаются богатырями, но какими? Идущими за прощением и покаянием в своей жизни. Васька Буслаев в новгородской былине чистосердечно признается: «С молоду бито много, граблено, под старость надо душу спасти», — и идет со всей дружиной в Иерусалим. Представим этих паломников на Елеонской горе. Они не могли не побывать на ней.

Даже и то вероятно, что архимандрит Антонин Капустин, может, и не взялся бы за строительство монастыря на Елеонской горе, за созидание колокольни — Русской свечи, — если бы не паломники из России. Они все обязательно поднимались на гору. Еще бы, на ней особенно ощущаешь причастность к евангельским событиям. Входил Спаситель в Иерусалим отсюда и ушел в вечность, в которой нет времени, тоже отсюда. Здесь окончилось пребывание Его на земле, отсюда Он вознесся к Отцу Небесному. Рядом Вифания, дом Его друга Лазаря и его сестер Марии и Марфы. На горе Малая Галилея — пристанище для жителей Галилеи, когда они приходили на праздники в Иерусалим, — много всего. Да и просто здесь так хорошо! Так хорошо, так отрадно — не высказать.

Никуда отсюда не хочется. Смотришь на стены Старого города, на Золотые ворота, на купола храма Марии Магдалины, на высохший от времени поток Кедрон, Иосафатову долину, ветхозаветные кладбища — и слезы из глаз! Также и все паломники из России всегда бывали тут и молились, обращаясь к храму Воскресения Господня, к храму Вознесения. И конечно, к России. Молясь о ней и за нее. Понимая, что Святая Русь и Святая земля духовные побратимы. Увозили отсюда веточки маслины, оливковые листочки которой обозначают мир в душе и мир в мире.

И конечно, которые напоминали о начале послепотопного времени. Именно веточку маслины принес голубь, выпущенный из ковчега праведным Ноем. Это означало, что Всемирный потоп, смывший грехи человеческие, закончился.

　

Елеонский подарок

Не было лучшего подарка и доселе нет, как привезти со Святой земли бутылочку монастырского оливкового масла. Это идет издревле. Еще в ветхозаветных богослужениях оливковое масло было основой для составления масла помазания при освящении скиний, священников, при исцелении болящих. В состав входили смирна, душистая смола миррового дерева, корица, кора веток коричневого дерева, благовонный тростник, кассия — тонкая кора лавра. Составленный таким образом елей запрещалось употреблять для бытовых нужд, даже под страхом смертной казни (Исх. 30, 33).

Масло елейное возжигается христианами перед святыми иконами, употребляется при обряде благословения хлебов. Елеем помазываются на всенощной или на заутрени верующие, елеем подается помощь в болезнях, елей возливается на усопших. То есть Елеонская гора с нами во все дни нашей жизни — от крещения до отпевания.

Но также к месту вспомним из Псалтири (140, 5) выражение: «Елей грешника да не намастит главы моея», то есть нельзя принимать услуги грешных, полезнее обличение праведников.

Вообще, в нашей жизни, церковной и домашней, именно растительное масло занимает особое место. Отлично помню московских верующих старушек начала 60-х, которые всегда просили достать им для лампад репейное или, особенно, вазелиновое масло. Вазелиновое горело светлым-светлым огонечком, а репейное — желтовато-золотистым. Старушки и лечили все свои болезни маслом от горящей лампады. «Поясницу всю разломало, внучка растерла ее маслицем, прошло. А недавно грудь заложило, приняла чайную ложечку, отлегло...» А вот льняным, любимым маслом детства, лампадки не заправляли. Так же и подсолнечным. Хотя оно главное в России. И название красивое: подсолнечное, то есть под солнцем, и не просто под солнцем, а постоянно с солнцем.

В детстве меня поразило, когда мы пришли в огород и мама сказала: «Смотрите, сейчас утро, солнце с востока встает, а подсолнушки уже его встречают, лица к нему повернули. Вот понаблюдайте, как они будут за солнцем весь день идти». И в самом деле, перед закатом шляпы подсолнухов сами развернулись на запад и попрощались с солнышком до завтра. А за ночь развернулись и опять встречали главное наше светило с востока.

Именно от московских старушек узнал я, что есть оливковое масло. Где ж мне было в своей Вятке знать о нем? И вот оно — елеонское, один из главных продуктов Елеонского монастыря. Теперь уже знаю, сколько с ним хлопот и трудов, но и радости.

　

Нет мира под оливами

Маслины, иначе оливы, олицетворяют мир, спокойствие. Вспомним символ: голубка с веточкой маслины в клюве. Но вспомним и выражение: «Нет мира под оливами». Его и здесь нет. Елеон, созданный, казалось, исключительно для того, чтобы его касались только подошвы паломников, оскорблялся и тяжелым, бездушным железом.

Елеон прославлен еще и подвигом святой Пелагии (†457). Знаменитая антиохийская красавица куртизанка была обращена в христианство епископом Нонном и много-много лет провела в каменном затворе на Елеонской горе. В ее пещерку, тесно примыкающую к часовне Вознесения, попасть можно только по разрешению мусульман. Участок напротив часовни и пещерки св. Пелагии был приобретен Православной Иерусалимской Патриархией. В 1992 году стараниями архимандрита Иоакима здесь на вполне законных основаниях начала строиться церковь Вознесения. Кому-то это не понравилось, и Елеон услышал рев израильского бульдозера, который превратил строение в развалины. Вместе с бульдозером были и полицейские. Но все концы в воду, доселе ни расследования, ни дознания.

Но вот что было явлено Божией волей. Когда бульдозер расправился со вторым этажом, вдруг большая круглая икона Вседержителя сорвалась с места и закружилась перед бульдозером. Бульдозер обломал зубья в ковше, запутавшись в стальной арматуре и бетоне нижнего храма. Бульдозерист и охрана перепугались и отступили.

А в 1995-м была убита матушка Анастасия, мать архимандрита Иоакима.

В действующем подземном храме три придела: центральный, в честь Вознесения Господня, левый, во имя преподобной Мелании Римляныни, правый, во имя святой Пелагии.

И разве это первое нападение на православных на Елеоне? В первой трети XIX века часовня Вознесения пострадала от землетрясения. Ее возрождали и мы, и греки, и католики, и армяне. А далее было вот что. Армяне, пользуясь покровительством египетского правительства, войска которого оккупировали в 1830 году Палестину и Сирию, решили... Что решили, узнаем из письма Иерусалимского Синода посланнику России в Константинополе А.П. Бутенёву: «Оттоманская Порта из мести к России, как Православной... отнимает у нас священную Елеонскую гору и отдает ее армянам». Не у кого было больше искать защиты, кроме как у России. Жалоба дошла до императора Николая I, он возбудил разбирательство, в результате которого притязания армян были пресечены и Елеон остался доступным для поклонения людям всех национальностей и верований, приходящим сюда.

Да, особой любви мы здесь к себе не испытываем. В этом во многом виноваты те чиновники, что занимались русской дипломатией на Ближнем Востоке. Архиепископ Порфирий, так много сделавший для русского присутствия в Святой земле, с горечью констатировал, что из шести российских дипломатов в Египте, Сирии, Палестине не было ни одного русского и православного — были немцы, евреи, католики, протест