Листва

Памяти Александра Вампилова
Свет и печаль — на твоей остановке.
Легкие кроны летят в вышине.
Чудная странница — божья коровка
Капелькой крови упала ко мне
На руку... Друг! Сумасшедшее время
Здесь позабыло, откуда пришло...
Друг мой таинственный!
Память — не бремя,
А оброненное в воду весло —
Кружит, несется в прозрачном теченье
Незамутненной Реки бытия.
Мелкое все потеряло значенье.
Суть — прояснилась. Ей нет забытья.
Лесом покрыты холмистые дали,
Скошены травы, и август примят.
Вольно дышать на последнем причале!..
Веток пихтовых сух аромат.

* * *
Все же мир — вдохновенье и тайна,
Вечной музыки вечный исток.
Так пронзительно, празднично тает
Над тобою листвы шепоток!
Так пронзительно облако светит
Над коричневой гривой сосны!
Отгремев, отступают столетья
За высокий порог тишины.
Так однажды неслышимым шагом
Я уйду мимо сосен — туда,
Где в глубоких и черных оврагах
Голубая родится вода,
Где веселые, грозные соки
Будоражат молчанье глубин,
Где понятна и песня осоки,
И предутренний трепет рябин...

В степном Забайкалье
И вскипали зернистые реки,
И пылала, и тлела жара.
А теперь — о коротком ночлеге,
О покое подумать пора.
О куске чуть подсохшего хлеба,
О глубоком глотке молока...
Степи, степи да звездное небо,
Между ними, как реки, — века.
И мое небессмертное сердце
Меж травою и скопищем звезд
В этих сумерках иссиня-серых
Тайным светом исходит, как воск.
Здесь живу — очарованной гостьей,
По-гурански тонка и смугла.
Длинноостых семнадцать колосьев —
Ясный возраст, не знающий зла.
Не гадаю, что было, что будет
За чертой беспечального сна.
Только пусть меня завтра разбудит
Золотое журчанье зерна!

Время
Пока я живу на земле —
Так медленно тянется время:
Летучее падает семя,
Сосна прорастает в скале.
В ледовых объятьях река
Стремниной туманною дышит,
И медленно ветер колышет
Тяжелые облака.
Немало воды утекло,
А озеро так же глубоко;
Несуетно машет крыло,
А птицы летят издалёка...
Томительно тянется день,
А год пролетает, как пуля,
И желтые волны июля
Смывают короткую тень
Минувшего...

Ночь в деревне
Привычный бой часов в покоях зимней ночи,
а месяц над крыльцом прозрачен и лучист.
И злободневное не жжет и не пророчит:
отпрянуло во тьму, за теплый круг свечи,
и, затаившись, ждет, как зверь холодноглазый,
чтоб завтра подстеречь и солнце погасить...
Но в этот час звезда горит, как светлый разум,
и только с ним душа желает говорить.
Я потушу свечу и выйду за калитку.
Пред чистотой зимы томит меня вина.
Нечастые огни как золотые слитки,
А цепь моих следов от глубины черна.
И, обступившие предгорную деревню,
деревьев черные чеканны образа.
И озеро в снегу... Высокое смиренье
пред вечностью самой,
бездонной, как слеза.
День Победы
Еще весна ветвей не распушила,
Желты пучки кладбищенской травы...
Мешаясь с ветром, бродит по могилам
Дымок с пожогов хлама и листвы.
Там, в глубине, — стена мемориала
В честь умерших от ран в госпиталях:
Столбцы имен и целые кварталы
Могил солдатских — черные провалы,
И черные вороны в тополях.
Здесь край дорог. Конец повествованья
О крестной муке, принятой людьми.
Здесь все слова, как угли, остывают.
Лишь сад шумит, негромко отпевая
Слепой войной зачеркнутые дни.
Шумит ли ветер, ропщут ли деревья,
Иль это те, кого не укорят,
На языке беспамятном и древнем
Все о своем, о прошлом, говорят?..
Мне голоса их, кажется, знакомы.
Их лица в зыбком воздухе сквозят.
И словно стены неродного дома,
Их окружает этот скорбный сад.
Но наступает Мая день девятый —
В обратный путь пускаются года,
И ходят здесь веселые солдаты —
В пилотках, гимнастерках неизмятых —
Такие ж молодые, как тогда...