Не последнее время

* * *
Свечерело, и небо над нами
Затопило ночной тишиной.
Вновь горят, словно свечи во храме,
Наши звезды над нашей землей.

И в смущенное сердце лучится
Тихим светом сама благодать.
Мы узнаем, что завтра случится,
А сегодня не будем гадать.

От звезды над отцовским порогом
До прощальных предвечных огней
Все мы, грешные, бродим под Богом
По нечаянной тропке своей.

Жизнь устроена просто и мудро:
Ничего не сказав наперед,
Каждый день занимается утро,
Гаснут звезды и мама встает.

Подымается солнце родное
Над широкой сибирской рекой.
Левый берег — село дорогое.
Правый — город, навек дорогой.

Хватит сердцу покоя и воли
И на том, и на том берегу.
Правый берег запомню до боли.
Левый берег забыть не смогу.

Вечер город обнимет за плечи,
Над селом заклубится дымком...
Первый берег далече-далече,
А второй — далеко-далеко...


* * *
В святом углу, на вешалке в передней —
Не знаю, где притих до лучших дней
Мой верный ангел, первый и последний —
Печальный ангел памяти моей.

Я с ним и этой ночью спать не буду —
Бессонная неодолима власть
Его души, живущей там, откуда
Она на белом свете началась;

Где неба перевернутое блюдце
Заветный обозначило предел,
Куда так сильно я хотел вернуться,
Как даже стать счастливым не хотел;

Где, молча прорастая из бурьяна,
До солнца дотянулись тополя,
Где ангел мой мечтал о дальних странах,
Крылатый и беспомощный, как я;

Где нам сердца не скоро потревожит,
Как полою водою унесло
Все то, что ночью грезилось, быть может,
И то, что светлым днем произошло.

И как-то неуверенно и смутно —
Похоже на уже забытый сон —
Вдруг наступило пасмурное утро,
И наконец уснули я и он.

Но грянул гром, и ангел мой очнулся,
Звезда, давно погасшая, зажглась,
И время оглянулось — я вернулся.
Но родина меня не дождалась.

Что ж, пусть назад не обратятся реки —
Былое не бывает не былым:
Там отчая земля жива вовеки
И неразлучна с ангелом моим.


* * *
Уж нет и помину
Восторгам весны,
Но гроздья калины
Еще зелены.

Уже сенокосы
Сметали стога,
Но спелая осень
Еще далека.

То зиму пророчат,
То лету сродни
Холодные ночи
Да теплые дни.

И клонятся ветки:
Любимый ранет —
Как бабьего лета
Поклон и привет.

По летнему саду
Тропинки мои
Уже и не рядом,
Еще не вдали.

Лишь птах предрассветных
Веселый трезвон —
Как бабьего лета
Привет и поклон.

А мимо калины
Протоптанный путь
Еще не покинуть,
Уже не вернуть.


* * *
Мир все заметил, но, похоже,
Он сделал вид, что не заметил,
Как восхитительно негоже
Все перепуталось на свете.

С улыбочкой в ладоши хлопнув,
Под наши бредни время вышло
Рассказывать такие хохмы,
Которых белый свет не слышал.

За хохмы эти, эти бредни
В конце концов оно и взыщет.
Не каждый нищий будет беден,
Богач скорее станет нищим.

А мы так радостно шутили,
Что скоро отвечать придется
Дровам за то, что их рубили,
Воде — за грязь на дне колодца.

Но понапрасну брел я следом,
Там, где нога твоя ступала.
Я про дела твои не ведал,
Ты о мечте моей не знала.

Не всякий в том, чего он ищет,
Готов признаться без утайки.
Не каждый попрошайка — нищий.
Не каждый нищий — попрошайка.

За все, что с нами приключилось,
Любой отметь меня наградой —
Приму и милость, и немилость,
Но милостыни мне не надо.


* * *
Было много — остается малость.
Я ль моей зазнобушке не мил?
За нее ли мама не боялась?
Надо мной ли ворон не кружил?

И о чем опять напоминают
Облака на золоте зари?
Широка страна моя родная,
Что там про нее ни говори.

Кружево березовых пейзажей,
А в округе — песни хороши.
Тонкой ветке каждый листик важен,
Каждый голос дорог для души.

Ты ль меня не любишь хоть немного?
Я ли не люблю тебя, мой свет?..
Непроезжей кажется дорога,
А другой — и не было, и нет.

На дворе погода-непогода,
Так, не так — кончаем ночевать.
Не избыть, что неизбывно сроду, —
Русского пути не миновать.


* * *
Был ли мальчик? Давно ли? Свидетелей встретишь едва ли.
Адрес почта забыла и вычеркнул паспортный стол.
Отгорели костры, у которых друзья ночевали.
Улетел самолет, и назад пароход не пришел.
Появлялось, влюбляло, рвалось — неохотно срасталось.
Пронеслось, потерялось и где-то кричит и молчит.
Это было и — все. Это все, что прошло и осталось,
может быть, только в сердце, пока это сердце стучит.

Этот бедный пейзаж во дворе многодетной державы,
что кормила чужих, а своих не умела беречь,
эти старые двери, открытые слева и справа,
этот смех, этот плач, эта долгая, тихая речь
непременных соседок на лавочке возле подъезда,
этот блекнущий свет, отраженный в вечернем окне, —
если это не Божий, то чей еще дар безвозмездный,
если это не сон, то зачем он тревожит во сне?

Скоро все, чем богат, ты оставишь кому-то в наследство,
и в старинном вопросе проявится ваше родство:
был ли мальчик? Конечно. Куда ему, светлому, деться!
Но тебе неизвестно родимое имя его.
Все случилось уже. Все опять повторится на свете.
Распорядок земной в небесах навсегда утвержден.
Был ли мальчик? Наверно, лишь небо само и ответит.
Или спросит. За все, чем успеет запомниться он.


Шевардинский редут

Былина нового времени

Мы-то думали: всё! Наши мирные будни
Мы навек защитили в последнем бою.
Только вот он опять, гром тяжелых орудий,
Вновь смертельную песнь автоматы поют.

Мы-то думали: всё! К нам беда не вернется,
И войска боевых не узнают потерь.
Но в дыму почернело афганское солнце:
Рядовой, ты станешь сержантом теперь.

Мы-то думали: всё! Жатву смерти собрали,
Под Берлином война отступилась от нас...
Борони тебя Боже, сынок-новобранец,
Сквозь ослепший прицел вдруг увидеть Кавказ!

Мы-то думали: всё! Без военных пожаров
На парадах отслужит гвардейский десант.
Но куда занесло тебя, прапорщик старый?
Но куда ты попал, молодой лейтенант?!

Мы-то думали: всё! Наши братья-славяне
Нас во веки веков не оставят в беде...
Смыта русская кровь на камнях в Инкермане —
Растворилась, как соль, в черноморской воде.

Зря ли тысячу лет собиралась держава?!
Пусть дотянется Китеж до неба крестом
И найдет свой Царьград гордый внук Святослава
И глухие врата увенчает щитом!

Снова трубы трубят. Поднимайся в дорогу.
Верность старым и вечным заветам своим
Мы в сердцах пронесем, и помолимся Богу,
И за други своя, как велось, постоим.

Длится праведный бой. Долг и Родина святы.
Нас опять убивают. Только всех не убьют.
Есть Россия у нас. Есть в России солдаты.
Есть у каждого свой Шевардинский редут.