Старые зеркала... Стихи

Последняя картина

«Уборка сена» — последняя, незаконченная картина И.И. Левитана.

Уборка сена только началась,
И свежая трава едва примята,
Как вдруг страда внезапно прервалась
И все за край холста ушли куда-то.

Безлюдно поле — кто его косил?
И где теперь косарь по свету бродит?
И надо бы убрать, да мало сил,
А сердце все болит и не проходит.

Горячие подушки, жаркий бред,
И земские врачи отводят взгляды.
В углу пылится брошенный мольберт,
Но нет уж ни отсрочки, ни пощады.

И я кричу куда-то в глубь веков:
«Постойте! Сорок лет — не старость даже!
Еще так мало собрано стогов,
Намечены лишь контуры пейзажа!»

Остановилось время на часах,
Застыло солнце над простором хлеба:
Остался подмалёвок вместо неба
И зелень в непрописанных лесах.


Старое кладбище

Давно повалены кресты
И поросли густой травою:
Погосты старые пусты
Под вечной скорбью мировою.

Былых могил простыл и след,
И, без почета, без награды,
Здесь ни табличек больше нет,
Ни покосившейся ограды.

Машины роют котлован
Какой-то стройки под навесом,
Ползет тяжелый караван
Грузовиков с песком и лесом.

А там, где кельи так тесны
И вечный мрак не освещаем,
Далеким предкам снятся сны —
Как будто мы их навещаем.


Вода обетованная

Саргассово море — место нереста всех угрей из пресноводных водоемов Европы. Стремление их вернуться в Саргассово море настолько велико, что, оказавшись в озере, которое не имеет выхода к морю, угри вылезают из воды и пересекают влажные луга в поисках водного потока, который приведет их к соленой воде. Достигнув Саргассова моря, угри нерестятся и погибают. Инстинкт заставляет их отправиться в это свое последнее путешествие, чтобы в морских глубинах дать жизнь новому поколению.

Скажи-ка мне, рыба, секрет, не тая:
Где милая сердцу отчизна твоя?
Где данная Богом родная вода,
Что в радости снится и в горе?
Где лучшие в жизни остались года?
В Саргассовом море! В Саргассовом море!

Как только весною откроется лед —
Саргассово море опять позовет!
В далекую даль поплывут косяки,
Послушные вечному зову, —
Из каждой излучины каждой реки
На радость рыбачьему лову.

Но сети и неводы нам не страшны —
В Саргассово море доплыть мы должны.
Подобно ночной путеводной звезде,
Сквозь дебри подводного сада
Заветное море нам светит везде,
Оно — наш приют и отрада!

Пусть смерть остановит движенье вперед,
Но кто-то из нас все равно доплывет!
В холодных течениях северных рек
Саргассово море нам снится:
Там новым отсчетом продолжится век
И новая жизнь зародится!


Прошлое в настоящем

В лабиринтах уличных каньонов
Слышен шелест прожитых годов —
Словно что-то шепчут листья кленов
В тонкой паутине проводов.

Словно по шершавым тротуарам
Ветер гонит скомканный листок
Или дождик с капельным ударом
Прозвенел тихонько между строк.

Прошлое осталось в настоящем
И с тобой чуть слышно говорит —
Шариком невидимым летящим
Высоко над крышами парит.

Кажется, что рядом, по соседству
Ты — еще по-прежнему малыш:
Посреди безоблачного детства
У подъезда школьного стоишь.

Будто лет непрожитых так много,
Что отдал бы их кому-нибудь!
И зовет вперед еще дорога,
Звездами указывая путь.


Одиночество

С тобою — и моря, и острова!
И все тебе сочувствуют как могут.
Когда молва людская неправа
И вслед летят жестокие слова —
Они протянут руку и помогут.

И лес родной спасет, не подведет,
Когда тебе могилу кто-то роет.
Пускай погоня по пятам идет
И смерть уже добычу свою ждет —
Он спрячет, и обнимет, и укроет.

И даже горы за тебя — горой!
В такой дали, где не был никогда ты,
Они готовы грозною порой
На выручку прийти в неравный бой —
Как преданные, верные солдаты.

Природа вся — с тобою заодно:
Застыли звезды в праздничном привете.
Тебе их сострадание дано,
И помощь в их лучах спешит давно,
Ведь все на свете — за тебя в ответе!


Опасность

Опасность ходит по пятам
И зло в лицо тебе смеется.
Она везде — и тут, и там,
На дне стакана и колодца.

Опасность где-то вдалеке,
На острие плохой приметы,
Опасность — рядом, в угольке
Твоей горящей сигареты.

Она зовет в дремучий лес,
Где звук шагов тревожный, гулкий.
Она с ружьем наперевес
Таится в темном переулке.

Она везде тебя найдет —
Не убежишь и не спасешься.
Опасность здесь! Опасность ждет,
Что ты однажды ошибешься.


Остановись

Благоразумие — твой щит
Перед любой бедою грозной,
Оно рыдает и кричит:
Остановись, пока не поздно!

Пусть тучи черные страстей
К тебе стекаются гурьбою —
Гони непрошеных гостей
И снова стань самим собою!

Найди опору в чем-нибудь —
В любви, в привязанности близких.
Слепым орудием не будь
Соблазнов диких, злых и низких!


Зеркала

В тяжелом холоде зеркал
Хранятся наши отраженья —
В прыжке застывшее движение,
И опрокинутый бокал,

И крик в забытом страшном сне,
И запоздалые молитвы,
И все проигранные битвы,
И черный всадник на коне.

Остались в старых зеркалах
Пустые страхи и видения,
И миражи, и наваждения,
Что были в мыслях и делах.

Всё помнят наши зеркала,
Всё знают о душе и теле —
И то, что сами мы хотели
Забыть, но память не дала.

Мы столько лет и столько раз
Себя в них видели так зримо
Иль просто пробегали мимо,
Забыв о взгляде их на нас.

Глаза — в глаза, к венцу — венец
Лучей тревожного рассвета.
И сам не знаешь — ты ли это
Иль не рожденный брат-близнец.

Под тонкой гладью серебра
Все наше прошлое застыло —
И отшумело, и остыло
За гранью зла или добра.


Последний лист

Как трудно быть последним
На дереве листом —
На рубеже переднем
В ряду стоять пустом!

Все те, кто были рядом,
Кто вместе рос и жил,
Давно лежат опадом,
Истлевшие до жил.

Бушует грозно ветер,
И ливень злой сечет,
А ты — один на свете,
Ведь дерево — не в счет.

Вот птицы улетели,
Кончается твой век,
И на озябшем теле
Не тает больше снег.

Края уже крошатся,
От холода красны.
Ах, как бы продержаться
До будущей весны!


Черно-белое кино

Черно-белое наше кино
Мирно дремлет на полках в музее.
Как наивно делило оно
Целый мир на врагов и друзей!

На хорошее и на плохое,
На добро и коварное зло —
И враги всё не знали покоя,
Но героям обычно везло.

Фильмы звали в бескрайнюю даль,
На какие-то стройки и шахты,
Обещая почет и медаль
За ночные бессонные вахты.

Фильмы славили подвиг труда
И героев в тюремных застенках:
Лишь два цвета там было всегда,
Без неправильных серых оттенков.

Спи спокойно, родное кино,
В потускневших коробках из жести!
Наша жизнь изменилась давно —
Нет ни доблести больше, ни чести.

Ничего ты теперь не поймешь,
Слишком странная эта эпоха:
Торжествует бесстыдная ложь,
И по совести жить — очень плохо.

Ты калачиком тихо свернись
На катушках тугими мотками:
Пусть приснится небесная высь
И цветочный ковер под ногами.

Пусть приснятся улыбки людей,
Их счастливые, светлые лица.
Торжество твоих белых идей
В черном будущем не повторится.