Своя станция

Река

Как призраки во тьме стоят стога,
Молчит земля, и птица не взлетает.
Река все та же, те же берега —
И лишь вода в реке уже другая.

Уже азарт ее давно не тот,
Но те же снова суетятся тени.
Над нею ива снова оживет
В весеннем долгожданном пробужденье.

Какой порыв был и какой размах!
Она неслась вперед что было мочи.
Молитвою плыла в колоколах
И сон с меня срывала среди ночи.

Она была и с накипью беды,
И со слезой, то горькой, то соленой.
Бывала с гневом вздорным молодым,
И резвою была, и утомленной.

Она вперед стремилась за мечтой
И плот тянула сколько было силы.
Здесь плотогон, когда-то молодой,
Состарился и стал больным и хилым.

Я сам когда-то резвым ручейком
Сюда бежал на зов улыбки милой,
Когда девчонка темным вечерком
Здесь ножки свои беленькие мыла.

Когда тонула лодка и беду
Я шапкой рваной вычерпать пытался,
Ты бушевала, будто бы в бреду,
Но я был сильный — я тебе не сдался.

Давно мне просто страшно за тебя
И страшно за себя порой бывает.
Поешь ты грустно что-то про себя,
Верба тебе тихонько подпевает.

Не раз кромсало время берега,
Но русло каждый раз река находит.
Стоят, как встарь, по берегам стога,
Молчат и видят все, что происходит.

Ты будешь мой челнок качать всегда
И летом намывать песок на пляже.
Бежит, струится новая вода,
А вот река, как и беда, все та же.


Баллада о крещеном снегире

Возникла тень в окошке среди дня
И смотрит на меня суровым оком.
Ксендз Тарасевич, что крестил меня,
Почудился мне в образе далеком.

Один я в мире, да и мир один.
Идет война, страна готова к бою.
Дорога, что сужается, как клин,
Судьбы две нити тянет за собою.

Когда порвется тонкая одна,
Дай Бог мне за вторую ухватиться…
Всего через три месяца весна —
Ну надо ж было мне зимой родиться.

Несутся сани — их не удержать.
Полозья вмиг сугробы разрезают,
Как два стальных отточенных ножа,
Слезу, а может, искру высекают.

Мороз крепчает, путь еще далек,
И бубенцы звенят на всю округу.
А я качусь, как будто снегирек,
Заботливо укутанный во вьюгу.

Такая вот суровая пора,
Такой мороз, что даже снег дымится.
В такую пору — время умирать,
А мне вот время выпало родиться.

Топите печку, не жалейте дров,
Идите в гости с миром к нам и с Богом.
Пусть будет снегирек наш жив-здоров!
Война пусть ожидает за порогом…


Живет на земле моя мама…

Живет на земле моя мама,
Верит в свои приметы,
Каждое утро упрямо
Ведрами будит планету.

Снова ее оставляю,
Еду в чужие края.
Мама моя молодая,
Мама моя золотая,
Старая мама моя.

С детства люблю все лесное,
Сам не лесной я давно.
Счастье давно не со мною,
А мама всегда со мной.

Встретиться страшно с бедою —
С болью беда заодно.
Нету любимой со мною,
А мама всегда со мной.

Легкого видела мало,
Жизнь у нее не мед.
Живет на земле моя мама —
Мама меня бережет…


Не на той я станции сошел…

Не на той я станции сошел,
Поезд мой куда-то в ночь умчался.
Под березой мрачною чужой
Тихо сел и вдоволь отмолчался.

Отворил я двери, да не те.
Что и где нас ждет — никто не знает.
Поезд мой в промозглой темноте
Мой вокзал желанный проезжает.

И не то я сердце приласкал,
И обнял совсем чужие плечи.
Как же я дорогу проморгал,
Что вела меня к желанной встрече?

И стою, растерянный стою.
Что это за станция, кто знает?
Мне на ту ведь надо, на свою,
Даже если там не ожидают.

Перевод Михаила Кулеша