В круговерти времен

Мама в Сталинграде

Первокурсниц вызвали в училище,
приказав явиться поутру
к ленинскому ветхому святилищу,
чтобы вдохновить на тяжкий труд.

Маленькая шумовская¹ девочка
знать не знала, что такое ад.
Ей бы посиделки да припевочки,
а ее послали в Сталинград.

Этот город, вытянутой бровкою
вдоль высоких волжских берегов,
представлялся яркою обновкою,
а предстал добычею врагов.

Впрочем, не добычею, а жертвою,
принесенной Родиной в залог,
чтоб живой Россия, а не мертвою
вышла из боев, помилуй Бог!

Им трубили о победе доблестной,
вырванной из вражеских когтей,
как страна десницею железною
прогнала фашистов всех мастей.

А теперь всей силушкой народною
надо град Царицын поднимать.
И тогда больной, полуголодною
в Сталинград мою послали мать.

Но, увидев дом сержанта Павлова,
там, где все в руинах и слезах,
навсегда дошло до Анны Павловны,
что такое есть Господень страх.

А в душе навеки отпечаталась
битва у родимых очагов,
что досель бутылью непочатою
будет стыть и преполняться вновь...

Там свежа российская история,
там и география свежа.
Волжская просторна акватория,
лотосы на Ахтубе дрожат.

Осетры на Каспий рвутся ордами,
Астрахань красотками горда,
а сайгаки с выпуклыми мордами
в тесные сбиваются стада.

Летуны резвятся над Ахтубинском,
но навек уснул Бахчиванджи²...
Генералы спят и видят Кубинку³,
Баскунчак солями дорожит.

Здесь Сарай сиял когда-то золотом
и гремел наречием татар...
Каганат хазар прошелся молотом,
но застыл в предчувствии Капъяр⁴.

Хан Мамай свой путь закончил в мире, и
вековой курган досель стоит...
И сегодня грозная валькирия
там Уралу Бальмунгом⁵ грозит.


Гранада

Узкий лист эвкалипта безжалостным солнцем иссушен.
Обожженную кожу саднит средиземная соль.
От жары невозможно спастись ни внутри, ни снаружи —
вот что значит в июле провинция Коста-дель-Соль.

Но блестящий автобус подарит сухую прохладу,
пробираясь как полоз между очарованных гор.
И с блаженной усладой вздохнешь по дороге в Гранаду,
и увидишь воспетый неистовым Лоркой простор.

В полудневной жаре проплывают седые оливы,
разогретая степь источает горчащий дурман.
Вдохновенно студенты поют под гитары: «Evviva!..»⁶ —
как когда-то дуэтом с Лаурою пел Дон Гуан.

Черный гид-балагур именует себя Петр Иваныч:
он учился у нас и гордится, что мы москвичи.
И пока блюдонос по столу расставляет стаканы,
«Мучо грасьяс!»⁷ — сказал мой сынок и презент получил.

По брусчатке когда-то здесь мчалось зловещее стадо,
чтоб на пласа де торос⁸ навечно найти колыбель.
Преклонивший колено Колумб принимает награду
и безмолвно клянется быть верным своей Исабель.

Кормовых апельсинов вдыхая волшебную амбру,
мы витали в пространстве былых иберийских времен.
И когда на холме смотровом нам явилась Альгамбра,
как копьем пикадора, Испанией был я пронзен.

Так когда-то кривыми мечами пронзили Гранаду:
цитадель защищалась, пока лихоимец-еврей
тайной двери не отпер, впуская шальную армаду,
и мешок с золотыми помчался зарыть поскорей.

Потолки во дворце проливались дождем сталактитов —
изощренной лепниной украсил хоромы султан.
Показалось, та роскошь не будет никем перекрыта
и вовеки! Но мы тут недооценили султанш!

Как избыточен витиеватый, помпезный и тонкий,
алебастровый и белоснежный альгамбрский гарем!
В вековой тишине здесь уловят твои перепонки
отголоски дремотных, сладчайших утех-теорем.

Но пока муэдзины фальцетами будят Гранаду
и услужливый евнух легко оправляет постель,
громобойные речи твердит про себя Торквемада,
а Фернандо уже к аналою ведет Исабель.

В круговерти времен растворились испанцы, мориски
и евреи с марранами, огненный Бог их прости!
Кастаньеты в руках толстопузых торговок-артисток
вразнобой зазвучат, и песеты истают в горсти.

Но давно улеглись голоса Реконкисты и ада
мавританской эпохи, смешались и вой, и позор.
И над всем этим мирно безмолвствует Сьерра-Невада:
на вершинах теперь учрежден горнолыжный курорт.

Вашингтон Ирвинг тут вдохновился легендой Альгамбры,
и отсюда когда-то вспорхнул «Золотой петушок»⁹...
Но по странам иным нынче бродят мигранты и мавры,
и резервной валютою стал распроклятый мешок.


Свидание с Бестужевым-Марлинским

Пожалуй, море здесь не хуже,
хоть и не лучше, чем в Крыму,
но здесь явился мне Бестужев,
непостигаемо уму.

Невдалеке от «Парадиза»¹⁰,
армянской церкви супротив
в струях ласкающего бриза
раздался неземной мотив.

С утра я пронаведал берег,
сходил на рынок, взял пивка
и заглянул в тенистый скверик,
присев на лавку у пенька.

Плыл аромат фата-морганы¹¹
от свежей утренней воды.
Дремали стройные платаны,
скакали бойкие дрозды.

Предавшись неге расслабленья
в счастливый адлерский момент,
я вдруг заметил в отдаленье
неброский мрачный монумент.

Свинцовый горделивый контур
казался рвущимся вперед,
как будто аргентинский кондор
стремится в роковой полет.

Из глубины гранитных мантий
могучий раздавался гул —
горячий, истовый романтик
мне прямо в душу заглянул.

Несчастье Нестерцовой Оли¹²
чуть не свело его с ума,
химера декабристской воли
или якутская зима?¹³

Глаза, исполненные горя,
хотят умчаться от земли,
ведь в волнах сочинского моря
его мощей не обрели¹⁴.

Морская злая Лорелея
влекла на дно что было сил,
и вот повешенный Рылеев
в объятья князя заключил¹⁵.

К своей звезде уплыл Марлинский —
боец, страдалец и буян,
а злопыхающий Белинский
заткнул неистовый фонтан¹⁶.

В раю поэта встретил Пушкин:
их срок равно определен.
И героические пушки¹⁷
хранят его орлиный¹⁸ сон.

Спокойно спи, мятежный критик!
пускай пронзительный твой взгляд¹⁹
от эстетических политик
в покое музы сохранят.

Вдали прибой вздыхает глухо,
крестообразно льет елей,
и бывший форт Святого Духа²⁰
хранит тебя, как мавзолей.
 

Примечания
¹ Шумовка — село в Ульяновской области, родина моей матери, которая была невысокого роста.
² Бахчиванджи Григорий Яковлевич (1908–1943) — советский летчик-испы­татель, Герой Советского Союза. Памятный монумент в его честь установлен в Ахтубинске.
³ Кубинка — подмосковный центр военной авиации.
⁴ Капустин Яр — ракетный полигон в Астраханской области.
⁵ Бальмунг — волшебный меч короля нибелунгов Зигфрида.
⁶ «Evviva, España!» — «Да здравствует Испания!» (исп.), популярная пат­риотическая песня.
⁷ Mucho gracias! — Большое спасибо! (исп.)
⁸ La plaza de toros — арена для корриды (исп.).
⁹ Вашингтон Ирвинг написал цикл новелл о Гранаде, а А.С. Пушкин у него взял сюжет для своей сказки из «Легенды об арабском астрологе».
¹⁰ «Парадиз» — отель на берегу моря.
¹¹ Бестужев Александр Александрович — автор ориенталистской прозы, которую печатал под псевдонимом Марлинский. Фата-моргана — оптическое явление в атмосфере, мираж, при котором далекие предметы многократно преломляются и искажаются. Моргана — морская фея, живущая на дне моря, обманывающая и, подобно Лорелее, губящая путешественников призрачными видениями.
¹² В Дербенте на квартире писателя от случайного выстрела погибла его возлюбленная Ольга Нестерцова. Он долго был под подозрением, но следствие определило его невиновность.
¹³ За участие в декабристском мятеже он был сослан в Якутск, оттуда солдатом переведен на войну с горцами.
¹⁴ Бестужев погиб при высадке на мыс Адлер; тело его не найдено.
¹⁵ Вместе с Рылеевым Бестужев издавал альманах «Полярная звезда».
¹⁶ Белинский резко критиковал прозу Бестужева-Марлинского.
¹⁷ В сквере также выставлены орудия, участвовавшие в войне с Наполеоном.
¹⁸ Adler — орел (нем.).
¹⁹ Герой стихотворения — родоначальник жанра «взгляд» в русской критике.
²⁰ Старое название Адлера.