В России все по-другому... Стихи

1

Приятельница, чья дочка
носит красивое имя
Агата, а не Агафья,
со мною затеяла спор.
«Агата — это Европа!» —
говорила подруга
с блеском в глазах: гордилась,
что дочка английским владеет.

Я вяло ей возражала:
«Агафья — как-то привычней...
Конечно, Агата Кристи
эффектней звучит, но все же
мы — русские, не англичане.
И так уже имя Любовь
среди новорожденных девочек
сегодня такая редкость!»

И снова голос подруги:
«Но люди не придают
значения этому чувству:
и есть ли у них время
размышлять о любви?
Признайся, что устарели
бабушкины имена:
Гали, Светы, Алёнки,
Вали, Веры, Людмилы.
Скучные — до неприличья,
как интерьер в хрущевках.

Изысканней и мелодичней
звучанье имен заморских:
Алиса и Анжелика,
Милена, Мишель и Ева,
Полина — не Пелагея,
не Вера, а Вероника...»

Вчера в православном храме
подруга моя молилась
во здравие милой дочки,
не зная, что имя Агата
созвучно с греческим, строгим
Агапэ, что значит «любовь».

У греков значений много,
когда о любви толкуют.
Семь разных слов произносят,
но все они — о любви.
Агапэ — любовь-служенье:
так жертвенна и бескорыстна,
что может продлиться вечно,
как вечная Бога любовь.
Кто в этой любви пребывает,
тот пребывает в Боге,
и Бог пребывает в нем (1 Ин. 4, 16).

Все реже мужчина ли, женщина
в любви признаются друг другу.
Сказать: «Я люблю тебя» — страшно,
все равно что солгать.
«Хочу тебя» — это привычней:
кратковременные отношенья,
без пугающих обязательств,
каждодневных семейных уз.

«Любить» и «хотеть» — словно камни.
«Любить» — камень-крест на спине
человек несет вдохновенно
и не ждет, чтобы кто-то помог.
«Хотеть» — этот камень помельче,
словно галька, шуршит под ногами,
поднимешь — исполнит желанье,
потом ты его отшвырнешь.
И в схватке — душа и тело,
душе — лишь глаза и уши,
а телу — все остальное,
невидимое — внутри.

Но то, что внутри, безобразно,
патологоанатом
вам неспешно покажет:
сердце в инфарктных рубцах,
два легких, наполненных слизью,
и мозг, в известке застывший,
а печень... Но лучше об этом
вздохнуть и промолчать.


2

Был и такой случай:
в небе обширной Сибири —
авиакатастрофа.
Выжила лишь одна
молодая девушка:
падая, упала на верхушки
высоких хвойных деревьев,
по упругости напоминающие
матрас фирмы «Аскона»
с возможностями батута.

Впоследствии она задавала
себе вопрос: «Почему
Бог спас только меня?»
Позже выяснилось:
в момент падения
она не просила Господа
о спасении.
Будто во сне,
сквозь стеклянную стену
увидела в аэропорту
растерянные лица
матери, отца, любимого парня
и сказала себе:
«Как я буду дышать без вас?
Я вас очень люблю!..
Я вернусь к вам, вернусь, вернусь!..»

Сказано это было
с невероятной силой,
и чудо произошло!
Конечно, не без помощи
Господа всемогущего,
потому что Он слышит тех,
кто действительно жаждет быть
услышанным...

Вообразите тайгу,
в заимке — Агафью Лыкову,
известную всему миру,
и ее моленья о нас.
Кто бы смог с такою кротостью
выносить судьбы испытания?
Но природа Сибири, кажется,
помогает ей дышать.
Бог оставил в живых отшельницу,
у нее особая миссия:
незлобивым своим характером
всем доказывать:
с нею — Бог!

Сколько в теплых квартирах отшельников,
в наших скученных городах!
Сколько на отдалёнке работников,
Интернету душу свою
отдающих, как на заклание,
агнца пастух отдает!


3

В ходе спецоперации люди
в Донбассе пытаются выжить.
Воин скажет: «Выжить любой ценой».
Артист споет: «Мы за ценой не постоим...»
А женщина-мать покачает головой:
«У жизни нет цены, она бесценна...»

Что скажет писатель,
властитель дум человечества,
а по сути — священнослужитель?
«Если бы Иисус Христос
появился сегодня,
Его не стали бы распинать.
Его пригласили бы на телевидение,
в прямой эфир,
Он ответил бы на провокационные вопросы,
и над Ним от души бы посмеялись».
Но это в Англии.

В России все по-другому:
Иисус Христос отправился бы
на передовую,
обрел там надежных друзей,
12 апостолов,
воскресил бы храбрецов,
закрывших грудью боевых товарищей,
и заговорил о мире.


4

История мира — это деяния
великих миротворцев.
Идея мира — это самая
животрепещущая из идей,
сопротивляться которой невозможно.
Идея одной стороны, ведущая к миру:
«Умереть или победить»,
а стороны другой:
«Вернуться победителями».

Мыслями о войне и мире
мы пронизаны так,
как будто в ум каждого
здравомыслящего человека
кто-то невидимый вбил железные гвозди.

Но этот кто-то невидимый
не раз напомнит нам
о сути жертвенной любви:
«Нет больше той любви,
как если кто положит душу свою
за друзей своих» (Ин. 15, 13).
Эта большая любовь — агапэ —
и является движущей силой,
ведущей к миру.