За тайной гранью. Дневник

Не делайтесь рабами человеков. 2017 год

1 января 2017 года. Слякотно, серо, грязно на улице. Идет мелкий дождь. На дорогах и тротуарах лужи. Ближе к вечеру народ очухался после праздничной ночи и продолжил гулянье. Вновь загрохотали салюты по округе. И так это не соответствовало окружающей обстановке, что мне подумалось — фейерверками обыватели хотят сами себе создать праздник, убедить себя в нем.

Стали известны итоги прошедшей ночи в Европе. В Стамбуле в клубе около Босфора один налетчик из автомата убил тридцать девять человек и ранил около семидесяти. Сам скрылся. Во Франции сожжено 650 автомобилей.

В Дании умер старший в роду Романовых — князь Дмитрий Романович Романов (на девяносто первом году жизни). Он был праправнуком по прямой линии императора Николая I. В последнее время запомнился своей поездкой в Крым, где сказал, что полуостров всегда принадлежал России и это русская земля.

2 января 2017 года. Еще летом прошлого года начал почитывать стихи Ольги Фокиной из ее сборника «Колесница» — большой книги, вышедшей в Москве, в «Современнике», в 1983 году. В праздничные дни прочитал этот томик в твердом переплете «от корки до корки» (Библиотечка поэзии «Россия»). Автор — лауреат Государственной премии РСФСР.

Я помню стихи Ольги Александровны со времен своей литературной молодости. Вологжанка, она была близка «деревенщикам», входила в их «обойму», упоминалась как представитель именно «почвеннической литературы». Читал я произведения Фокиной от раза к разу, и какого-то цельного представления о творчестве поэта у меня тогда не сложилось. Начиная со времен перестройки она и вовсе исчезла с литературного поля.

В прошлом году я спас эту книжку (новенькую, в коленкоровом зеленом переплете с тиснением, по которому золотом имя автора и название, с дорогой толстой бумагой внутри, цветными иллюстрациями) из уличного мусорного бака. При мне ее туда выбросили с большой стопкой иных книг — собранием сочинений Тургенева, книгами русских классиков (все новенькие, нечитаные).

Я много размышлял о феномене «деревенщиков» в нашей литературе 60–80-х годов прошлого века. Что это было — добро, благо или... В этом направлении трудились замечательные писатели, их творческие, художественные достижения бесспорны. А общественные, социальные, политические, наконец? Что эта литература дала русскому народу, какие чувства посеяла, взрастила в его соборной душе, бесконечно рассказывая о национальном унижении, страданиях, голоде, нищете, повальном пьянстве? Ведь вот и у Фокиной — ни одного светлого лучика, ни одной радостинки в целой книге.

Я спрашиваю себя: хочу я жить в такой стране, среди такого народа, какими мне их показывали «деревенщики»? Нет! Они своей литературой (правдивой, но это всегда была одна из сторон правды) взрастили миллионы тех, кто не захотел жить в описанной ими России. Эти миллионы оказались в рядах тех разрушителей СССР, которые раз от разу повторяли: «Так жить нельзя, нужно жить как на Западе» (по-настоящему не зная заграничной жизни). И при голосовании в народные депутаты подавляющее большинство граждан РСФСР поддержало так называемых демократов, которые оказались хуже фашистов (если судить по результатам их правления). И, несмотря на явные социальные достижения в стране — никого из «державников», «почвенников». Даже сталинградец Ю.В. Бондарев проиграл выборы в Волгограде. Быстро ли опомнились от перестроечного угара? Быстро, да поздно. Захотелось назад, да близок локоть, а не укусишь.

«Деревенщики» оплакивали уходящее в прошлое (русскую деревню, утерянные традиции быта и трудолюбия), «западники» звали в веселое и сытое будущее. Давали ли «деревенщики» хоть какую-то надежду на будущее? По моим ощущениям — никакой! В итоге невольно завели читателей и в литературный, и в общественный тупик, из которого так и не было найдено достойного выхода. Потому одновременно с перестройкой и «демократическим» переворотом исчезли и страна, и «деревенская литература». Остался лишь один обманутый и неприкаянный народ, который через кровь и страдания начал выстраивать, отвоевывать сызнова свою страну. И этот феномен отечественной социологии совместно с филологией еще предстоит осмыслить.

Понимаю, сколько патриотов, не желающих объективно осмыслить горькие итоги конца прошлого века, набросятся на меня за эти строки. А может быть, все-таки лучше попытаться искренне поразмышлять, чтобы не допустить подобного впредь?

Мысленно возвращаюсь в конец восьмидесятых, в девяностые, нулевые — и мороз по коже. Тогда, кажется, было поругано все человеческое, достойное, божеское. И это второй раз за столетие! Неужели допустим еще?

3 января 2017 года. Посмотрел в компьютере фильм «Таинственная страсть», снятый по мотивам романа Василия Аксёнова. Прототипы героев — наши шестидесятники (как оказывается, изобретатель этого термина, так следует из фильма, автор романа): Роберт Рождественский, Евгений Евтушенко, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский, Зоя Богуславская, Белла Ахмадулина, Иосиф Бродский и прочие.

Искренний и саморазоблачительный фильм о «малом народе», по Игорю Шафаревичу. Нет смысла мне разъяснять этот термин, когда любой может прочитать книгу академика, а также прослушать его лекции на эту тему в Интернете.

Точный диагноз дает этот фильм — по психологии, по деталям быта, по морали, по эгоизму, по отношению к власти и стране. Кто захочет иллюстративно (а не в теории) увидеть «малый народ» — нужно посмотреть работу режиссера-постановщика Влада Фурмана (сценарий Елены Райской и Василия Аксёнова, продюсер Константин Эрнст).

4 января 2017 года. Повезли внука Сашку на новогоднюю елку в Литературный музей А.М. Горького. Все это устроила для него директор Агафонова Елена Геннадьевна — добрейшей души человек.

Такое представление — это, пожалуй, первый подобный опыт сотрудников. Постановщик — заслуженный артист РФ А.В. Мюрисеп. Я обещал Александру Васильевичу посмотреть его работу и потому тоже пришел. Мои были наверху, в Белом зале. Поднимаясь по лестнице, слышал восторженные взвизгивания Сашки (говорить-то еще не умеет). Заглянул — он расхаживает среди гостей и выражает свое отношение к происходящему. Самый маленький, но мужчинка — в белой рубашечке с черной бабочкой, во фрачных черных брюках. Таким залюбуешься.

Но главное событие — «Сказка о царе Салтане» в Дубовом зале. Рассчитывал заглянуть минут на пять, да так и остался до самого конца. Оформление (ширма), костюмы художника Бориса Шлямина. Все выполнено по мотивам рисунков Ивана Яковлевича Билибина. В спектакле заняты Валерий Никитин, Юрий Котов, Елена Туркова... Играют с удовольствием, заразительно — и такое впечатление, будто толпа актеров, а не трое на маленькой сцене и около нее.

Замечательное представление. Его бы показать как можно большему количеству детишек. Пусть впитывают родную русскую классику через такие добрые и красивые представления. Актеры нашего театра драмы (всё народные да заслуженные), а на время спектакля будто сами в детей превратились. Оттого-то всему и верится.

5 января 2017 года. Три года, как не стало Володи Цветкова. Пришел Миша Рубцов, Евгений Галкин, А.М. Коломиец. Помянули, выпив по рюмке калиновой настойки, приготовленной Алексеем Марковичем. Последняя книга Георгиевича «Вера в Бога у меня от мамы» стояла на столе, открытая на фотографии автора. И грустно, задумчиво смотрел с этой фотографии на нас Володя.

Но довольно быстро в разговорах отдалились от воспоминаний о Цветкове — три года, как оказалось, срок не маленький, боль от утраты улеглась. Рубцов по поводу какого-то высказывания Коломийца затянул волынку о том, что народ в СССР был лишен веры... Я не вытерпел, вступил в спор, потому что в подобных утверждениях кроется глубинная ложь.

Вера в Бога в русской соборной душе (раз уж Господь дал это чудо нашему народу) жила всегда. В советское время были утеряны некоторые внешние ее атрибуты (закрытые церкви, замалчивание духовных праздников...), но глубинность (понятие греха, совести, справедливости) сохранялась и передавалась на каком-то генетическом, мистическом уровне из поколения в поколение. Не будь этого, откуда бы взялось и наше нынешнее внешнее возрождение Церкви? Все это стало возможно только лишь за счет того сокрытого жара веры, что все эти десятилетия согревал русский народ, оберегал его.

Кстати, именно этого «жара» и опасается обрюсселенная Европа. Поэтому Европарламент назвал среди угроз для существования «единой Европы» — существование Русской Православной Церкви. Потому что многие совестливые люди в Евросоюзе именно в России чувствуют духовную поддержку в борьбе со всеми теми мерзостями, что ныне в виде законов навязываются им.

Кстати, и пришедшие к власти большевики в первые годы своего владычества попытались нечто подобное (сексуальную распущенность, отрицание существования греха) навязать русскому народу, который все эти мерзости не принял, отринул. Потому что вера в Бога не отменяется указами, взрывами церквей, расстрелом монахов и священников. Она глубже внешних проявлений ее отрицания. Потому что она от Бога. Для тех же, кто доказывал, будто в СССР не было истинной веры, — для тех КПСС сильнее и могущественнее Бога. А значит, они и сами не верующие.

Бесконечное, по любому поводу произношение подобными обличителями цитат из святых отцов — это чистой воды фарисейство, лишенное живой и осмысленной веры. Коммунистические агитаторы тоже сыпали цитатами из классиков марксизма-ленинизма.

11 января 2017 года. Читаю «Дневник» Юрия Нагибина. Многие годы это был автор, у которого я не пропускал ни одного произведения, которые выходили в журналах и книгах. Я был почитателем таланта этого писателя. И каким же мелким, жалким, трусливым он выглядит в последней своей книге. Но как все это оказалось спрятано, не всплыло на поверхность в его книгах: не помню, чтобы это внутреннее состояние автора, его сущность (нравственная, духовная) вышла наружу. Книг Нагибина я прочитал множество, он был автором плодовитым, известным, журналами востребованный... да и талантливый. И только в последней книге, в «Дневнике», текст которого он сдал в издательство за четыре дня до своей смерти, Юрий Маркович тот, каким, по всей видимости, и был в жизни.

В этой книге (я прочитал записи с 1942 по 1963 год) автор ни об одном человеке (почти) не сказал ни одного доброго слова. Как же тяжело было с таким взглядом на окружающих — на знакомых, родных, близких (друзей у него нет) — жить. Посмотрим, что будет дальше. Но не думаю, что взгляды писателя, его ощущения, переживания принципиально изменятся.

Временами Нагибин уходит в описание природы (мол, вот где все настоящее — красиво, покойно, естественно), но мне почему-то кажется, что здесь он наиболее фальшив. Тут сплошное «писательство», а не откровенный разговор с самим собой. Когда же автор говорит именно с собой — то откровение его беспощадно до мазохизма. И уж тут понимаешь: всё без фальши. Тут глубины души поднимают такую муть, что становится непонятно — как удалось Ю.М. выжить. Может, при дальнейшем чтении я и найду ответ на этот вопрос.

В городской библиотеке, выдавая «Дневник» мне для прочтения, сотрудница сказала: «Какое вы получите удовольствие». Она ошиблась. Тут разочарование. Лучше бы я этой книги не читал.

14 января 2017 года. Я что-то подобное уже ранее записывал, но не могу пропустить, чтобы не отметить еще раз услышанное в одной из передач (беседа) по телевидению в Германии (смотрел в Интернете).

Население США от общемирового составляет 4%. При этом 25% заключенных (от общемирового их числа) сидит в тюрьмах США. Осужденных в США больше, чем в полуторамиллиардном Китае! 30% населения США имеют судимости! «Эти цифры для Сталина, — сказал отвечающий на вопросы ведущего эксперт, — были недосягаемы!» Как я понимаю, генералиссимус на Западе — это мерило абсолютного зла.

Мне же хочется сюда добавить еще один вопрос: а сколько в год полицейские США убивают (расстреливают) людей на улицах городов? Нашел в Интернете: 2014 год — 1100 человек; 2015 год (до 15 июля) — 605 человек. Это, как я понимаю, некие официальные данные. А сколько еще сокрыто, искалечено, ранено (и после этого ушло из жизни) — тут и счета нет. Вот к какой «демократии» нас в 90-х годах прошлого века решили повести.

16 января 2017 года. Бор. У канатной дороги через Волгу пришлось немного постоять: перерыв. Подняли с Ириной воротники: пронизывающий ветер нес мелкий снег. Пока пятнадцать минут ехали в холодном вагончике на борскую сторону, разглядывал безжизненное пространство реки, уходящее в мутное серо-белое марево, словно в надвигающийся туман. Пойменная сторона скована холодом — темные стрелы ивовых кустов, оголенные стволы деревьев. Без солнца все это уныло, безрадостно. И только редкие сосны оживляют пейзаж.

Местный краеведческий музей производит довольно унылое впечатление. С того времени, когда был тут в последний раз, он еще больше обветшал: лак с паркета вытерт, стены и потолок потеряли праздничный вид. Но поздравить «доброго пастыря» отца Евгения Юшкова пришли многие. Стульев на всех не хватило. Люди стояли у открытых в зал дверей. Юшкова завалили цветами. А он все оправдывался, чтобы кто не подумал, что это торжество — выставку картин и его книг — организовал он сам. Нет, это все любящие его прихожане да духовные чада устроили.

Я в своем слове говорил о его талантливости и в творчестве, и в пастырстве: «Каждому человеку Господь дает таланты, только большинство из нас эти особые способности в себе забивает в погоне за всяким житейским благом, в борьбе с “трудными семейными обстоятельствами” и прочим. Отец Евгений на своем жизненном пути многие таланты смог не только сохранить, но и развить. Доказательство тому — единогласный его прием в члены Союза писателей России в Москве, на заседании приемной комиссии...»

18 января 2017 года. Вместе с А.В. Мюрисепом посмотрели интереснейший, необычный спектакль «На дне» (М.Горького) в постановке режиссера Валерия Саркисова. В происходящем на сцене нашего театра драмы действии оригинально все: сценическое и музыкальное оформление (тоже Саркисов), само прочтение классической пьесы. Действие захватывающе энергично, при этом максимально (внешне) осовременено. Костюмы, напротив, нейтральны — босяки во все времена босяки.

Замечателен Блохин в роли Сатина. Юрий Котов — Артист. И вообще весь актерский состав играет на одной ноте. Оформление: это что-то наподобие метро, подвала, где сходятся большие металлические трубы (в них и живут ночлежники). В самой большой трубе рельсы, по которым ходит платформа (она участвует в действии, и это хорошо обыгрывается). Музыка современная (Дюка Эллингтона), точно попадает в психологический рисунок постановки.

Сергей Блохин монолог Сатина о человеке произносит тихо, плача (даже рыдая), для себя. Разговор со своей душой, своей совестью. Юрий Котов — Артист с большой буквы — перед повешением (самоубийством) пытается выпить водки, но она «в горло не лезет», проливается. Горло уже сдавлено еще не существующей петлей... Потому что решение принято, оно уже «живет» в человеке, и плоть на это откликается.

Вышел из театра восторженно-ошарашенный. Уж и не помню, когда такие чувства испытывал!

23 января 2017 года. Все прошедшие дни работал много, лихорадочно, подолгу. Нервничал (даже покрикивал), подгонял других. Готовил отчеты, свои документы, завершили с книгой (второй) Миши Рубцова, запустил в работу в типографии книгу отца Евгения Юшкова, сверстали № 50 «Вертикали. ХХI век» (материалы вычитал еще до Нового года). Отредактировал большие свои тексты. Повесть (опять выручила Татьяна Антипова — в течение недели в компьютере набрала текст в 90 страниц) отослал в «Новую Немигу литературную». Анатолий Аврутин уже сообщил, что будет печатать с продолжением — для одного номера текст великоват...

И вот после всей этой лихорадки пришло неожиданное успокоение. Сегодня вновь целый день работал у себя в кабинете — но спокойно, умиротворенно было на душе. Не раздражали необязательные телефонные звонки и случайные посетители. И ни усталости, ни взвинченности нервов. Будто свыше пришло какое-то разъяснение, что всему свое время и свой срок.

Завтра обещают снегопад.

24 января 2017 года. С улицы Бориса Панина до Союза писателей на Рождественскую прошел пешком с тяжелым портфелем в руке (привозил сканировать обложки книг Юрия Бондарева и Бориса Лукина для статей в «Столицу Нижний»). Дороги, тротуары — сплошное месиво после ночного снегопада и начавшейся оттепели. Весь город, включая центральные улицы, в снежной каше, которую никто не убирает. Пешеходы сами натаптывают болотистые тропинки, по которым и пробираются навстречу друг другу.

Но я шел без внутреннего напряжения, спокойно, рассчитывая у себя отдохнуть после прогулки, поработать. И только у двери Союза писателей обнаружил, что ключи оставил в кармане дубленки. И опять же (даже самому странно) не очень по этому поводу расстроился, хоть и ругнул себя недобрым словом за рассеянность, несобранность. Пошел на остановку к Речному вокзалу, доехал до дома.

Зато в этот день почти дочитал «Дневник» Юрия Нагибина — закончил 1982 год. Как по восприятию Юрия Марковича пошл, гадок, отвратителен, глуп, похабен, извращен мир людей (невзирая на страны и национальности — хотя русским от него достается больше всего). Но ведь в повестях и рассказах автора, повторюсь, я этого не ощущал. Не дай бог уйти из жизни с таким ощущением, пониманием, оценкой тех, кто повстречался мне на жизненном пути. Да нет, меня жизнь одарила людьми замечательными (за доброту и участие которым я глубочайше благодарен), хотя, безусловно, встречались и негодяи — ну да как без них. В целом же выходит, что я везучее Нагибина.

Но странно (это я возвращаюсь к чтению) — книга тянула к себе. Все-таки порок притягателен, умеет заманить и удерживать. Чтобы из него вырваться на чистое пространство, нужно усилие над собой.

И все-таки через всю жизнь пронести чувство брезгливо-ненавистное к «безнадежно испорченному народу» (этими словами заканчивается книга) — для меня какой-то непостижимый феномен. В первую очередь духовный. И с таким отношением к людям наши «демократы» в перестройку хотели «реформировать» страну? Удивительно ли, что их совесть не была обеспокоена сначала ограблением, а потом вымиранием этого никчемного, «испорченного» народа?

28 января 2017 года. Третий день морозы. Оттого есть возможность наслаждаться зимним солнцем — так редко в последние годы появляющимся из серой, мокрой хмари над нашими головами, что зовется небом.

Отнес книгу Юрия Нагибина в библиотеку и через мост пошел к себе в Союз писателей. Ока с Волгой белым-белы какой-то первозданной чистотой. Ровно, едва заметными волнами лежит нетронутый снег. Душа ликует, глядя на эту белизну. На обратном пути разочарование — снег на основном русле потревожен: по фарватеру проехал снегоход, оставив долгий, бесконечный след. Рыбаки натоптали тропинок. И так мне стало жалко своего потерянного утреннего чувства! На что ни посмотришь — все наталкивает на ассоциации с нашей собственной жизнью. Начинаем с первозданной белизны, а дальше пошло...

29 января 2017 года. Вечером посмотрел фильм по ОРТ (Общественное российское телевидение) 2009 года о композиторе Валерии Александровиче Гаврилине. Вспоминали автора удивительной музыки дирижер Владимир Федосеев, хормейстер Владимир Миних, вдова Наталия Гаврилина и многие другие. Говорили хорошие, умные слова: «Чтобы воспитать композитора, его нужно поместить в музыкальную среду (имеются в виду русские народные песни)»; «Гаврилин захватил природное понимание глубин души русской»; «Музыка добывается, фиксируется из воздуха»; «Всю музыку, которую сочинил (Гаврилин), он держал в голове. Ту, которую записывал, забывал»; «Музыка может передавать различные чувства... может научить и нехорошему».

Хорошо говорил сам Гаврилин (съемки разных лет: 80–90-е): «Музыка — это способ передачи чувств от одного человека к другому»; «Музыка — это живое существо»; «Музыка так должна подействовать на человека, чтобы он услышал свою душу».

Может быть, и я сам по-новому стал слышать, чувствовать музыку, потому что душа приблизилась к краю, стала более обнаженной, ранимой?

1 февраля 2017 года. Горбатовка. У художника Александра Федоровича Важнёва скинул на флэшку около пятнадцати репродукций картин — для обложки «Вертикали. ХХI век». По первому взгляду отобрал три вида города в № 50.

Перед ужином смотрели из окон на удивительный (и тревожный) закат. Редкие облака снизу кроваво-красные — так их подсвечивало невидимое уходящее солнце. Сверху же оставались белыми, чистыми, и по горизонту, между полоской земли и красным низом облаков, — невероятной прозрачности лазоревое нежное пространство, замешанное на зеленом, желтом, оранжевом. Несказанная красота полутонов. Будто это свет бесконечности мироздания.

Пока шел с крыльца дома до калитки (за воротами дожидалось такси), любовался легким (будто пух) снежком, припорошившим землю. Он так красив, нежен, нетронут. Но одно мгновение — и всего этого человек лишается. Ведь лишается? Или нет?..

4 февраля 2017 года. Сартаково. Приехал в местный музей на торжество. У скульптора Виктора Пурихова взял посмотреть альманах, что второй год выпускает местное отделение Союза художников России. Издан на хорошей, мелованной бумаге, полноцветная печать. Вся жизнь Союза за прошедший год: выставки, юбилеи, утраты, путешествия... В 2014 году прошло открытие сразу двух памятников, автор которых Виктор Иванович: князю Владимиру в Сартакове и купцу Бугрову в Нижнем Новгороде.

Митрополит Георгий прилетел на вертолете (из Дивеева), когда губернатор Шанцев уже уехал. Говорил хорошо, правильно. Подарил большую икону Серафима Саровского, написанную там же, в Дивееве.

Застолье «для избранных» проходило в небольшом зале, где в витринах собраны одежды разных народов. Интереснейшая экспозиция. Круг оказался тесным, и потому мне было явно видно, что митрополит избегает встречаться со мной взглядом. Видимо, мое письмо (да и вся ситуация после) его задело.

Я в своем поздравлении говорил о русской земле, которая, как сартаковский родник, рождает таланты. Те в свою очередь тратят дарованные им таланты на добрые дела. «И так происходит круговорот добра в природе. Тем и живы. Иначе зло давно бы уничтожило землю».

Назад в город ехали, забрав с собой Пурихова. Памятник князю Владимиру стоит на склоне холма — со всех сторон хорошо виден. Только всё у нас одна беда — «экономия на пуговицах». Стольких деньжищ все это сооружение стоило, а вот подсветку сделать не догадались. Но небо сегодня от мороза чистое, снег белый — потому силуэт памятника хорошо виден.

7 февраля 2017 года. Александр Викторович Домничев привез нам в Союз писателей для выставки свои графические работы — в основном рисунки уголков старого Нижнего, какие-то зарисовки из провинциальных городков, монастырей. Неплохие, добротные листы. Поначалу показалось, что выставка не сформируется, но, когда повесили три первых больших рисунка, все встало на свои места.

Необычна сама личность художника. Жутко косноязычен — мысль с огромным трудом прорывается через его речевой аппарат. Такое впечатление, что в этом аппарате сломаны какие-то шестерни и он то буксует, застревает, не в силах тронуться с места, то прокручивается вхолостую. Живет один в печерских новостройках, не женат (отца и мать похоронил), работает при церкви (думаю, сторожем-дворником), говорит, что на жизнь и оплату за квартиру хватает. В промежутках между работой рисует — даже в морозы. Все наброски делает карандашом с натуры в большой (из коричневой, похожей на оберточную, бумаги) альбом. Принес мне его, показывал (как и целую кипу похожих листов), пытался рассказать, где что изображено. Слова его я плохо разбирал, но знакомые места узнавал сразу. Все схвачено, передано точно.

11 февраля 2017 года. Закончено новое художественное оформление Союза писателей. Маша Занога развесила новую выставку зимних пейзажей в Большом зале. Владимир Иванович Занога (отец) в моем кабинете заменил портрет патриарха Гермогена портретом Мельникова-Печерского. По бокам два волжских пейзажа — абсолютное попадание с картиной по колориту, цветовой гамме. Коридор в два ряда увешан рисунками. Полное ощущение не служебного помещения, а художественного салона.

19 февраля 2017 года. Звонок. Наш знаменитый заслуженный артист РФ и писатель А.В. Мюрисепа из Зеленого города. Пребывание после больницы в санатории идет ему на пользу: бодр, весел, поправляется, работает над книгой о режиссере Табачникове. Александр Васильевич поздравил меня с переизбранием на посту председателя областной писательской организации. Высказал ему свои сомнения относительно нужности моих трудов.

— А кого можно избрать, кроме вас? Я никого не вижу. У вас же все получается, вы на своем месте.

И еще говорили друг другу искренние и теплые слова поддержки.

— Александр Васильевич, это я только с вами такой спокойный, не нервничаю, не завожусь.

— И вы на меня точно так же успокаивающе действуете, — был ответ.

На этом и расстались.

Звонил отец Владимир. Напомнил мне о подготовке книги прозы.

— Я думал, что ты, батюшка, забыл о ней.

— Ну почему, издадим в нашей серии для семейного чтения к твоему шестидесятилетию.

В новостях наконец-то услышал фразу, которую давно ждал от властей. Министр иностранных дел Лавров на пресс-конференции в Мюнхене (собрались министры иностранных дел «Большой двадцатки») заявил, что Россия не снимет своих санкций с Евросоюза, пока тот не выполнит Минские договоренности. Для моего уха это прозвучало как песня. Хватит перед ними оправдываться. Пора начинать разговаривать с позиции силы. Ведь только такую позицию они и способны понять.

В эту мою оценку укладывается вчерашний указ В.В. Путина о признании документов (паспортов, дипломов, свидетельств о рождении и так далее), выданных в ДНР и ЛНР. Это решение должно отрезвить и Трампа в США (тоже начал говорить о «возвращении Крыма»), и лидеров ФРГ, Франции: не решите с Украиной по миру на Донбассе — признаем независимость новых республик.

20 февраля 2017 года. Как стало известно — вчера умер Игорь Ростиславович Шафаревич. Академик-математик, диссидент советского времени, разработавший теорию «малого народа», за что был люто ненавидим отечественными либералами. Конечно, он понимал, против какой силы восстал, и все-таки до конца отстаивал свои убеждения. Оплата за дерзость и принципиальность — полное отстранение от общественной, политической, информационной жизни страны. Лишь патриотические издания публиковали его труды (исторические, философские), печатали интервью с ним. И все-таки все осмысленное Игорем Ростиславовичем уже никогда не канет в небытие.

22 февраля 2017 года. Сегодняшние новости: Россия начинает напрямую вести экономические отношения с ДНР и ЛНР. Пока только по угольной теме.

Министр обороны Российской Федерации С.К. Шойгу, выступая в Думе, объявил, что в России созданы войска информационных операций. Они занимаются в том числе и контрпропагандой.

24 февраля 2017 года. Чугунов познакомился с содержанием книги. Разумно предложил открыть ее рассказом «Лестница»:

— Во-первых, он затягивает в книгу, а «Колька», к сожалению, нет. В эту повесть надо вчитываться. А во-вторых, в «Лестнице» обозначены все темы, которые затем будут раскрываться в других рассказах и повестях книги.

Я честно признался, что для меня самого книга еще не сложилась и поэтому буду благодарен отцу Владимиру, если он сам сформирует ее содержание.

— А почему нет очерка об Абхазии? Я помню, он свежо написан, искренне.

— Имеешь в виду «Путешествие к мечте, или Страна, которую мы теряем»? Действительно, этот очерк мало публиковался — в газете «Курьер», в твоем журнале «Духовный сад».

— Был в книге.

— Да, в «Искушении», но кто его читал при тираже в двести экземпляров!

Договорились, что текст очерка я найду и вышлю Чугунову.

25 февраля 2017 года. Второй раз позвонил художник Виктор Константинович Тырданов все по той же теме — заслуженный художник РФ Виктор Калинин единогласно избран вице-президентом Академии художеств России. Против президента Зураба Церетели еще кто-то голосовал, но против Калинина ни одного голоса. Я рад за Виктора Григорьевича — на все у него хватает сил, энергии. Пишет картины, путешествует, проводит выставки в разных городах России, занимается руководством в общественных организациях и прочее, прочее, прочее. Но Тырданов с такой радостью и преданностью преклоняется перед талантом Калинина, что это меня не может не восхищать.

Виктор Константинович предлагает это событие осветить на страницах «Вертикали. ХХI век». Я, конечно, поддерживаю. К тому же оба художника — авторы журнала. Эта ребяческая влюбленность, преданность творчеству другого так замечательна, так и мне греет душу. А то ведь иногда начинаешь думать, что в творческой среде (особенно на местном уровне — она ближе, оттого и ощущать ее эгоизм и недоброжелательную ревность больнее) только злоба и возвеличивание собственного «я» происходит. И вдруг такая чистая любовь к творениям «брата во Христе»... Потому и думаю о Тырданове: дай Бог тебе добра и здоровья. (Виктор Константинович собирается лечь в больницу на какую-то операцию. Не спросил его — закончил ли он работу над заказанными ему небольшими иконами.)

В Интернете посмотрел беседу Познера с академиком С.Ю. Глазьевым. Как доказателен, умен и выдержан (вот у кого следует учиться выдержке) Сергей Юрьевич при отстаивании собственной позиции, научных и политических взглядов! Хотя я помню его (при нечастых встречах) замкнутым, как бы сосредоточенным в себе. Лишь раз он как-то по-ребячески был улыбчиво-радостен — в аэропорту Запорожья, после проведения Съезда славянских народов. Тогда нас провожали с песнями, весело. Этот город родной для Глазьева. Здесь он родился, вырос. Это потом улетел в Москву учиться.

26 февраля 2017 года. Прощеное воскресенье.

Игорь Александрович Соловьёв приехал забирать только что напечатанную свою книжку «По следу Цветочного Льва» (Истории и сказки для детей). Разговорились. Оказывается, в 90-х он публиковал большие аналитические статьи в газете «Советская Россия» и даже признавался редакцией лауреатом года. Были несколько его статей и в «Русском вестнике». В оценках того периода между нами полное понимание. Оба пережили непростые времена (в материальном, финансовом план