Золотая пыль

* * *

Из  нета не выкроишь  естя.
Русская пословица

Из  нета не выкроишь  естя.
И вот потому столько лет
Из  естя — в мучительной мести —
Кроят безответное  нет.

Но все ж ни хулы, ни наветы,
Ни пряник, ни кнут и ни лесть
Из  естя не выкроят  нета,
Покуда на свете он есть.


* * *
Не суесловь: душа твоя
И лживинкою мается,
И с каждым разом, боль тая,
Шагренево сжимается.

Обронишь слово — не вернешь
И взмолишь — не покается...
Греха как будто б ни на грош,
Да только вот — сжимается...


Песня

О чем он пел, грустя и плача,
И почему, и почему
Сидел я, жизнь свою инача,
В табачном голубом дыму?

Какая горечь мне явилась
Гортанных незнакомых слов?
Как будто небо вдруг открылось
И одинокость берегов.

И что там билось и страдалось,
Звало, тоскуя и моля?
И почему мне все казалось,
Что это пел не он, а я?..


* * *
Я тебе писал просто так,
Я тебе не друг и не враг.

Я тебя любил — не любил,
А потом забыл — не забыл.

Я к тебе пришел — не пришел,
А потом ушел — не ушел.

Вот такие дела — не дела...
Так и жизнь: была — не была...


Баллада о козле-провокаторе

Когда пред мясокомбинатом
Отара блеет у ворот,
Козел, по штату — провокатор,
В своем загончике встает.

Он чует стада приближенье
По струйкам пыли из щелей,
Испытывая вдохновенье
Перед работою своей.

Пока не пробил час работы,
Козел с небрежною ленцой
Пощипывает без заботы
Из ясель свежее сенцо.

Но вот открыли загородку —
И, вдаль направив ясный взор,
Задрав шелковую бородку,
Козел идет на скотный двор.

Его размеренная поступь
И величава, и горда:
Вот так — уверенно и просто —
Он поведет овец  туда.

На их понурые фигуры
И пропыленные бока
Глядит козел чуть-чуть с прищуром,
Спокойным оком знатока.

О, это тонкое уменье —
Пройтись со статью мудреца,
Вселяя дух отдохновенья
В овечьи чуткие сердца,

А как перед замолкшим стадом
Тот самый отворится ход
И вмиг потянет смрадным хладом —
Бесстрашно выступить вперед.

Он чует шкурой в то мгновенье,
Что смертью выстлана стезя,
И знает: лишь в одном спасенье —
Шагать вперед. Назад нельзя.

И он идет на запах бойни,
На сладкий тот тошноворот,
И стадо вслед пылит спокойно,
Впадая медленно в проход.

И ни одно овечье сердце
Не знает, что в сплошной стене,
Там, слева, для козла есть дверца,
Ведь он, козел, пока в цене!..

Он в дверцу юркает мгновенно,
Дрожит и блеет, сам не свой,
Из рук ест хлеб — и постепенно
Становится самим собой.

А стадо все проходит мимо,
Не замечая ничего, —
Оно уж неостановимо
И вряд ли помнит про него...

Рассвет сменяется закатом...
Проносится за годом год...
И снова перед комбинатом
Отары дремлют у ворот...
В своем загончике дощатом
Козел не торопясь встает...


* * *
По забытому Богом проселку
В той степи, где лишь вольный ковыль,
Я бреду безо всякого толку,
Босиком, слыша нежную пыль.

Льнут к земле голубые метелки
Ковыля, на сто верст ни села.
Что мне все на земле кривотолки!
Ах, как пыль золотая тепла!

Может быть, величайшая ласка
Этой Богом забытой земли —
Отпустить, словно в поле савраску,
На часок, босиком по пыли.

Ах, пока облака не нависли,
Пыль нежна, тепел солнечный свет,
Так и брел бы, забывши о смысле,
Смысле жизни, которого нет.