Государь — великий, оклеветанный

Как известно, историю пишут победители, а когда последние достигли «победы» путем незаконного переворота и ценой разрушения собственной страны в ходе развязанной ими Гражданской войны, то их версия «истории» априори не будет являться образцом объективности, причем «проигравшая» сторона, безусловно, будет всячески ошельмована.

Так произошло и в России. Захватив власть на рубеже 1917–1918 годов, большевики до поры до времени не скрывали своих взглядов на историческую Россию. Вот, например, что писал видный пролетарский поэт В.Д. Александровский (1897–1934), издавший в советское время 13 книг своих стихов и печатавшийся в «Правде»:

Русь! Сгнила? Умерла? Подохла?
Что же! Вечная память тебе.
Не жила ты, а только охала
В полутемной и тесной избе.
Костылями скрипела и шаркала,
Губы мазала в копоть икон,
Над просторами вороном каркала,
Берегла вековой тяжкий сон...
Бешено, неуемно бешено,
Колоколом сердце кричит:
Старая Русь повешена,
И мы — ее палачи.

На этом фоне наибольшую ненависть большевиков-«победителей» вызывала фигура последнего русского императора. В Большой советской энциклопедии (1-е изд., 1939 год), в статье «Николай II», утверждалось, что император был «ограничен и невежествен», что «до последней минуты Николай II оставался тем, чем был, — тупым самодержцем, не способным понять ни окружающей обстановки, ни даже своей выгоды», и прочие подобные инсинуации.

Позднее, уже не позволяя себе столь откровенных выпадов, различные историки, включая некоторых зарубежных и отечественно-либеральных, описывали императора Николая II как слабовольного, нерешительного, проводившего агрессивную внешнюю политику и проигравшего две войны, противостоявшего реформам и модернизации страны с помощью террора, подбиравшего исключительно неспособных помощников и т.д. и т.п.

Не ограничиваясь личностью императора, советская историческая «наука» придумала следующий «ловкий» прием: соревнование с «застывшим кадром» — Россией 1913 года, намертво закрепив за последней штампы типа «отсталая», «лапотная», «с безграмотным, забитым населением» и т.д. То, что империя, не будь она разрушена, продолжала бы развиваться темпами, зачастую намного превосходившими советские, «историками» просто замалчивалось.

Ниже мы изложим малоизвестные факты, осмыслив которые, как мы надеемся, каждый заинтересованный человек сможет самостоятельно дать оценку, более объективную, чем вышеприведенные, как личности императора Николая II, так и возглавляемой им державы.

Но обо всем по порядку...

Введение

Наследник российского престола великий князь Николай Александрович родился в Царском Селе 6 мая 1868 года[1] (в день Святого Праведного Иова Многострадального). Он был первым сыном императора Александра III (1845–1894) и императрицы Марии Федоровны (урожденной Марии Софии Фредерики Дагмары) (1847–1928), происходившей из Датского королевского дома.

Затем в царской семье родились еще пятеро детей: Александр (1869–1870), Георгий (1871–1899), Ксения (1875–1960), Михаил (1878–1918) и Ольга (1882–1960).

В общей сложности цесаревич Николай Александрович учился 13 лет, из них восемь — по усовершенствованному гимназическому курсу, из которого были удалены «мертвые» языки — латынь и древнегреческий — и заменены основами минералогии, ботаники, зоологии, анатомии и физиологии. К традиционно изучавшимся в царской семье французскому и немецкому языкам был добавлен английский.

Последние пять лет (1885–1890) были посвящены «высшим наукам», по специально написанной программе, соединявшей курс государственного и экономического отделений юридического факультета университета с курсом Академии Генерального штаба.

Экономические науки наследнику преподавал известный русский экономист профессор Н.Х. Бунге, юридические — правовед, писатель и переводчик профессор К.П. Победоносцев, международное право — доктор права М.Н. Капустин, химию — академик Н.Н. Бекетов...

Не менее впечатляющим был список «военных» преподавателей цесаревича. Так, военную географию преподавал начальник Главного штаба генерал Н.Н. Обручев, боевую подготовку войск — генерал М.И. Драгомиров, стратегию и военную историю — начальник Академии Генерального штаба генерал Г.А. Леер, фортификацию — один из крупнейших специалистов в этой области инженер-генерал и одновременно композитор, член «Могучей кучки» Ц.А. Кюи...

Как и полагалось наследнику престола, Николай Александрович в течение нескольких лет прошел стажировку в гвардейских полках: два лагерных сбора в лейб-гвардии Преображенском полку, два — в лейб-гвардии Гусарском и один — в лейб-гвардии Конной артиллерии.

6 августа 1892 года Николай Александрович был произведен в полковники.

Заметим, кстати, что император Николай II питал такое уважение к памяти отца, что отказался когда-нибудь принять более высокий чин в армии, Верховным главнокомандующим которой он являлся в годы Первой мировой войны.

С 1889 года император Александр III привлекал наследника к делам по управлению государством, в том числе к заседаниям Государственного совета и Комитета министров. В программу образования наследника входили путешествия по разным губерниям России, которые он совершил вместе с отцом.

Кроме того, в течение девяти месяцев 1890–1891 годов цесаревич Николай под началом генерала В.А. Барятинского совершил путешествие на Восток, общая длина которого составила более 51 000 км, в том числе 15 000 — по железным дорогам и 22 000 — по морю.

23 октября 1890 года после церковной службы в Гатчине цесаревич Николай с сопровождающими отправился поездом через Вену в Триест, где перешел на борт крейсера «Память Азова».

Из Триеста крейсер направился в порт Пирей, где к экспедиции присоединился племянник императора Александра III греческий принц Георг, граф Корфский (1869–1957).

Дальнейшее путешествие охватило Египет, включая семидневное плавание на яхте по Нилу, Индию, Цейлон, Сингапур, остров Яву, Сиам (Таиланд), Китай и Японию, где чуть было не произошла трагедия.

29 апреля 1891 года цесаревич Николай в сопровождении двух принцев: Георга и Арисугавы Тарухито, а также представителей местных властей совершал поездку из Киото в городок Оцу, расположенный на берегу озера Бива. На обратном пути в Киото наследник российского престола подвергся нападению японского городового Цуда Сандзо, входившего в оцепление, призванное охранять царственного гостя.

Из-за узости улиц Оцу движение происходило с использованием не конных экипажей, а рикш, которым помогали «толкачи». В то время как порядка пятидесяти медленно двигавшихся колясок растянулись по улицам, Сандзо бросился к безоружному Николаю Александровичу и нанес ему внезапный удар саблей, пришедшийся по правой стороне головы, над ухом. Благодаря мгновенной реакции прошедшего фехтовальную подготовку цесаревича удар не стал смертельным, однако вызвал обильное кровотечение. Несмотря на кровь, заливавшую глаза, Николай Александрович сумел уклониться от второго удара, который нападавший наносил уже двумя руками, так что тот лишь вскользь задел лоб. А несколько мгновений спустя проявил находчивость принц Георг, который подбежал к нападавшему сзади и ударом бамбуковой трости, купленной в этот же день, сбил того с ног. На упавшего Сандзо навалились рикши, а затем подоспели и охранники.

Когда преступник был обезврежен, раненый Николай Александрович проявил завидное хладнокровие и даже успокаивал японских чиновников и принца Арисугаву, напуганных произошедшим.

Далее последовали высочайшие извинения с японской стороны, а также следствие, в ходе которого выяснилось, что нападавший принадлежал к воинствующей партии самураев. Тем не менее Цуда Сандзо был судим как фанатик-одиночка, приговорен к пожизненному заключению, но после нескольких месяцев пребывания в тюрьме таинственно скончался (45, 115)[2].

Что же касается цесаревича Николая, то после перевязки на месте инцидента он был доставлен в Киото, где русские врачи наложили ему швы.

По пути из Японии домой наследник сделал остановку во Владивостоке (в мае 1891 года), где заложил первый камень вокзала на конечной станции Сибирской железнодорожной магистрали. Дальнейший путь до Санкт-Петербурга, пролегавший через Сибирь и Урал, занял два с половиной месяца.

Заметим, что, кроме Николая II, ни один русский император ни до, ни после воцарения не посещал Сибирь и Дальний Восток. Возможно, именно поэтому последний русский государь, как никто другой, осознал всю важность расширения пределов влияния России именно на берегах Тихого океана.

Будущая российская императрица Александра Федоровна, урожденная принцесса Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская, родилась 6 июня 1872 года.

Она была младшей в семье герцога Людвига IV и урожденной принцессы Алисы Английской (всего — два сына и пять дочерей). Маленькая принцесса являлась всеобщей любимицей, особенно бабушки, английской королевы Виктории I. Близкие называли ее Аликс, а родители величали «наша Санни», то есть Солнышко. В семье хранили память о посещении Дармштадта супругой Александра II императрицей Марией Александровной (1824–1880), которая, увидев маленькую Алису, сказала баронессе А.К. Пилар: «Поцелуйте у нее руку — это ваша будущая императрица» (15, 18).

В 1878 году в Гессене распространилась эпидемия дифтерии. От нее умерли мать Алисы и ее младшая сестра Мэй, после чего большую часть времени Алиса жила в Великобритании, в замке Балморал, и в Осборн-хаусе на острове Уайт.

Алиса, или Аликс, как будет называть ее царственный муж, была необычайно прилежной ученицей. В 15 лет она основательно изучила историю, географию, английскую и немецкую литературу. Она прекрасно пела и виртуозно играла на фортепьяно, хотя и не любила играть на публику.

В июне 1884 года Алиса впервые посетила Россию, когда ее старшая сестра Элла (в Православии — Елизавета Федоровна) в Петербурге сочеталась браком с великим князем Сергеем Александровичем.

Британский журналист и военный корреспондент Р.Вильтон (1868–1925), многие годы проживший в России, писал об императрице: «Едва выйдя из детского возраста, она испытала свою первую, свою единственную любовь. На свадьбе сестры Елизаветы и великого князя Сергея Александровича она увидела молодого цесаревича Николая, наследника российского престола. Любовь вспыхнула вдруг, была взаимна и ни от кого не укрылась» (40, 388).

В течение восьми лет они любили друг друга без надежды на согласие родителей: с обеих сторон брак встречал препятствия по различным причинам.

Отец молодой принцессы не хотел русского брака. Он был в России после убийства Александра II и вынес оттуда тяжелое воспоминание. «“Достаточно с меня одной дочери в этой трагической стране. Я не пущу туда вторую”, — говаривал он. Слова, увы, пророческие, ибо обе там погибли» (40, 389).

В 1889 году Алиса отвергла предложение принца Альберта Виктора, старшего сына принца Уэльского, следующего после самого принца наследника британского трона.

Первоначально против брака Алисы и Николая Александровича были настроены и родители цесаревича, надеявшиеся на союз сына с Еленой Луизой Генриеттой, дочерью Луи-Филиппа, графа Парижского. Однако непреклонность наследника не оставила им выбора, и 8 апреля 1894 года специальным манифестом было объявлено о помолвке цесаревича Николая и Алисы Гессен-Дармштадтской.

В тот же день цесаревич Николай сделал запись в своем дневнике: «8 апреля. Пятница, чудесный, незабвенный день в моей жизни — день моей помолвки с дорогой, ненаглядной моей Аликс... Боже, какая гора свалилась с плеч; какою радостью удалось обрадовать дорогих Мама и Папа. Я целый день ходил как в дурмане, не вполне сознавая, что, собственно, со мной приключилось!.. Даже не верится, что у меня невеста» (57, 37).

Следующие месяцы Алиса изучала русский язык и основы Православия и 10 октября 1894 года приехала в Крым, в Ливадию. Через 10 дней после ее приезда, 20 октября, там же скончался тяжело болевший император Александр III.

21 октября 1894 года был обнародован высочайший манифест о вступлении на престол Николая Александровича Романова (Николая II). Тогда же чиновниками, придворными и в войсках была принесена присяга на верность новому императору.

В тот же день через миропомазание состоялось обращение Гессен-Дармштадтской принцессы в православную веру с именем Александра и отчеством Федоровна (Феодоровна).

Р.Вильтон: «Немецкая принцесса, дочь англичанки, воспитанная в Англии, она стала всеми своими привязанностями русской, ибо человек, которого она глубоко любила до самой смерти, был русский и потому еще, что, став ревностной православной, она почувствовала себя вдвойне русскою. Она научилась писать и говорить по-русски в совершенстве» (40, 392–393).

Спустя неделю после погребения Александра III состоялось бракосочетание императора Николая II и Александры Федоровны. Церемония венчания прошла в дворцовой часовне 14 ноября 1894 года, в день рождения вдовствующей императрицы Марии Федоровны (1847–1928), что позволяло отступление от траура. Свадебные торжества были весьма скромными.

Обмен кольцами по старинному русскому обычаю: жениху — золотое, символизирующее силу солнца, невесте — серебряное, олицетворение луны, отражающей свет дневного светила. Новобрачные должны были испить из одного кубка, наполненного вином и водой, что символизировало их готовность впредь делить и радость, и печаль.

Александра Федоровна в тот вечер написала: «Я твоя, а ты мой, будь уверен. Ты заперт в моем сердце, ключик потерян, и тебе придется остаться там навсегда» (35, 43).

Господь свидетель — так и случилось...

Коронование императора Николая II и императрицы Александры Федоровны состоялось во вторник, 14 мая 1896 года, в Успенском соборе Московского Кремля.

Священнодействие началось в 10 утра на специальном помосте, установленном посреди собора. Непосредственно перед началом коронования император воссел на трон Михаила Федоровича — первого царя из династии Романовых, избранного на царство в далеком 1613 году.

Коронационная церемония длилась пять часов. После продолжительной литургии, которую государь выслушал стоя, началось официальное облачение царя и царицы. Затем Александра Федоровна встала на колени, а митрополит Санкт-Петербургский Палладий (1827–1898) прочел молитву о царе.

Затем уже Николай, один среди стоявшего народа, опустился на колени и совершил моление о России и о русском народе. После помазания святым миром Николай дал присягу править империей и хранить самодержавие как император и самодержец всея Руси.

В последующие дни по всей стране устраивались торжества с раздачей подарков. 18 мая 1896 года празднество проводилось в Москве, на Ходынском поле, и вошло в историю как Ходынка.

В этой статье мы не будем рассматривать три наиболее известные в истории России трагедии, в которых необоснованно был обвинен император Николай II: Ходынка, Кровавое воскресенье и Ленский расстрел. Подробно о них, а также об их малоизвестных «дублях» в истории СССР можно прочитать в журнале «Москва»: № 9 за 2021 год («Две массовые давки в Москве»), № 7 за 2021 год («Два кровавых января») и № 11 за 2020 год («Два расстрела на реке Лене»).

Возвращаясь к основной теме нашего повествования, отметим, что внешне сдержанная реакция императора Николая II на ходынскую трагедию, давшая повод недоброжелателям или не слишком осведомленным наблюдателям обвинять его в пренебрежении к жизням простых людей, объясняется совершенно иначе.

Государь император Николай Александрович получил воспитание, какое обыкновенно давала среда, в которой он родился и жил. Оно привило ему привычку, ставшую основным правилом поведения: быть всегда ровным, сдержанным, не проявлять своих чувств. Всегда он был ровен, спокоен. Государя никогда не видели ни бурно-гневным, ни оживленно-радостным, ни даже в состоянии повышенной возбужденности.

Генерал Ю.Н. Данилов: «Все жесты и движения императора Николая были очень размеренны, даже медленны. Эта особенность была ему присущей, и люди, близко знавшие его, говорили, что государь никогда не спешил, но никуда и не опаздывал» (4, 213).

Столь исключительное самообладание давало ему силы проводить целые часы за неустанным чтением представляемых докладов и служебных записок. В этом тягостном для него занятии он полагал главное исполнение своего долга и не отступал от него. «Я никогда не позволю себе идти спать, — говорил он, — пока совсем не расчищу моего письменного стола» (36, 365).

Отметим еще один факт: за свое царствование император Николай II ни разу не применил закон «Об оскорблении величества», не лишил свободы в «несудебном порядке», то есть своей волей, ни одного человека.

Скажем несколько слов о дневниках императора, лаконичность записей в которых позволяла недобросовестным историкам упрекать его в черствости. На самом деле и здесь существует весьма простое объяснение.

Дневники императора Николая II сохранились полностью с 1882 года, когда в возрасте 14 лет он впервые начал вести записи, и до 30 июня (13 июля н.с.) 1918 года, когда была сделана последняя запись. Дневники представляли собой 51 тетрадь, вместившие в себя события 36 лет жизни наследника престола, а затем и императора.

Первые записные книжки для наследника изготовлялись по специальному заказу, типографским способом. В них все листы были датированы по дням, их размер не позволял делать обширные записи. Именно это наложило свой отпечаток на стиль дневника с характерным отсутствием пространных рассуждений.

Сразу же после большевистского переворота 1917 года предпринимались попытки опубликовать дневники императора. Значительное количество выдержек из дневниковых записей публиковалось в 20-х годах. Фактически во всех этих публикациях имелись погрешности: допускались купюры, не отмеченные отточиями, допускались смысловые ошибки, неточности в передаче текста (13, 35).

Государь Николай II имел открытое, приятное, «породистое» лицо. Особенными у него были глаза, выразительные, лучистые. Улыбка у царя была мягкая, стеснительная, слегка грустная. Физически он был хорошо развит и обладал большой силой. По свидетельству многих, когда он сжимал руку, некоторые из визави едва не вскрикивали от боли. Кроме того, государь был вынослив и поэтому любил простой физический труд, которого не гнушался.

Когда царская семья жила в Крыму, государь, чтобы испытать обмундирование рядового, надевал солдатскую форму, брал солдатский ранец и ходил так целый день в горах. Он мог пройти гораздо большее расстояние, чем это требовалось от рядового, и возвращался свежим и бодрым.

Однажды после такой прогулки, когда царь возвращался в солдатской форме, часовой не узнал его; пришлось телефонировать дежурному по охране офицеру. Царь наградил часового за хорошую службу часами.

О духовной стороне жизни императора свидетельствует обер-прокурор Святейшего Синода князь Н.Д. Жевахов (1874–1946):

«Что представлял собой государь император?

Это был прежде всего богоискатель, вручивший себя безраздельно воле Божией, глубоко верующий христианин высокого духовного настроения, стоявший неизмеримо выше тех, кто его окружал и с которыми государь находился в общении. Только безграничное смирение и трогательная деликатность, о которых единодушно свидетельствовали даже враги, не позволяли государю подчеркивать своих нравственных преимуществ перед другими... Только невежество, духовная слепота или злой умысел могли приписывать государю все то, что впоследствии вылилось в форму злостной клеветы, имевшей своей целью опорочить его поистине священное имя» (16, 291).

А вот что писал русский публицист, профессор истории С.С. Ольденбург (1888–1940):

«Император Николай II обладал живым умом, быстро схватывающим существо докладываемых ему вопросов, — все, кто имел с ним деловое общение, в один голос об этом свидетельствуют. У него была исключительная память, в частности на лица. Государь имел также упорную и неутомимую волю в осуществлении своих планов. Он не забывал их, постоянно к ним возвращался и зачастую в конце концов добивался своего.

Иное мнение было широко распространено потому, что у государя, поверх железной руки была бархатная перчатка. Воля его была подобна не громовому удару, она проявлялась не взрывами и не бурными столкновениями; она скорее напоминала неуклонный бег ручья с горной высоты к равнине океана: он огибает препятствия, отклоняется в сторону, но в конце концов с неизменным постоянством близится к своей цели» (37, т. 1, 39). А вот мнение о русском царе президента Французской республики Э.Лубэ (1838–1929): «Он предан своим идеям. Он защищает их терпеливо и упорно. У него надолго продуманные планы, которые он постепенно проводит в жизнь. Царь обладает сильной душой и мужественным, непоколебимым, верным сердцем. Он знает, куда он идет и чего он хочет» (52, 96).

Приведем и впечатления людей «из народа», включая представителей революционных партий.

Так, русский писатель и публицист И.Солоневич (1891–1953) поведал о том, как первый раз в своей жизни встретил государя Николая II: «Это было в дни трехсотлетия дома Романовых на Невском проспекте. Я был, так сказать, в состоянии толпы, сквозь которую — без всякой охраны, но с большим трудом — пробивалась коляска государя. Со мною рядом стояли два моих товарища по университету: один — левый эсер, другой — член польской социалистической партии. Над Невским гремело непрерывное “ура” — и оба моих товарища тоже кричали “ура” во всю силу своих молодых легких: обаяние русского царя перевесило партийные программы» (52, 22).

Первые годы правления

Уже в первые годы царствования государь Николай II показал готовность к масштабной модернизации империи.

Так, в феврале 1895 года, вопреки мнению консервативного большинства, он одобряет проект денежной реформы, вводившей так называемый золотой стандарт рубля. Как итог выпускавшиеся главным эмиссионным учреждением страны — Государственным банком бумажные банкноты (кредитные билеты) по указу от 29 августа 1897 года обеспечивались золотым запасом государства и свободно разменивались на золото.

Автор проекта, министр финансов граф С.Ю. Витте (1849–1915), признавался: «В сущности, я имел за собой только одну силу, но силу, которая сильнее всех остальных, — доверие императора, а потому я вновь повторяю, что Россия металлическим золотым обращением обязана исключительно императору Николаю II» (55, 95).

2 июня 1897 года в России был принят закон «О продолжительности и распределении рабочего времени в фабрично-заводской промышленности». Максимальный рабочий день для мужчин устанавливался в 11,5 часа, а в случае работы в ночное время, а также в субботу и предпраздничные дни — в 10 часов. Для сравнения: во Франции предел рабочего дня составлял 12 часов, в Италии 12-часовой рабочий день был введен лишь для женщин, для мужчин же никаких ограничений не существовало. То же самое было и в Англии, США, Германии и Бельгии. Только в двух странах рабочий день, установленный правительством, был ниже российского: в Австрии — 11 часов, а в Швейцарии — 10,5 часа.

С первых лет правления императора Николая II было продолжено строительство Транссибирской железнодорожной магистрали — Великого сибирского пути. Так, Забайкальская дорога была построена в 1895–1900 годах, Китайско-Восточная — в 1897–1904-х, Кругобайкальская — в 1899–1905-х, Амурская — в 1906–1916-х.

В 1899 году был построен железнодорожный мост через Енисей в Красноярске (автор проекта Л.Д. Проскуряков). Енисейский мост по величине пролетов занял первое место в России и второе в Европе. Модель моста, экспонированная на Всемирной выставке в Париже в 1900 году, была удостоена золотой медали.

Всего на Транссибе было построено 40 тоннелей, около 500 мостов и виадуков, из которых мост через Амур и поныне самый длинный на материке — 2500 метров.

Всего за период 1890–1916 годов Российская империя проложила 53 300 км железных дорог. В целом если их протяженность в 1850 году составляла чуть более 500 км, в 1880 году — 23 426 км, в 1890-м — 32 126 км, то в 1916 году — уже 85 426 км.

Для сравнения: за 72 года (с 1918 по 1990) в СССР было построено 51 375,7 км железных дорог (22).

В целом признано, что в ходе экономического подъема 90-х годов XIX столетия в российской промышленности завершился в основном технический переворот в области энерговооруженности производства. Мощность паровых двигателей фабрично-заводской промышленности России за 1890–1900 годы выросла с 325,1 тыс. л.с. до 1294,5 тыс. л.с., или на 300%. Мировой рекордный уровень роста паровой энерговооруженности труда в 90-х годах XIX века в России составил за десятилетие 178% (против 100% за этот период в США), дав основание С.Г. Струмилину писать о «сверхамериканских темпах» этого процесса в российской экономике (51, 244).

Гораздо менее известна деятельность русского императора на международной арене.

С.С. Ольденбург: «Провидя опасность великой катастрофы, как ее провидели многие, государь, как по своему положению, так и по своим личным свойствам, один оказался в состоянии во весь рост поставить перед миром вопрос о грядущих потрясениях. Нота об опасности вооруженного мира была не практическим политическим ходом; это был вопрос, обращенный к государствам: вы видите опасность, хотите ли вы приложить усилия, чтобы ее предотвратить? И можете ли вы это сделать?» (37, т. 1, 97)

12 августа 1898 года министр иностранных дел граф М.Н. Муравьев (1845–1900) пригласил к себе послов иностранных держав (французского посла — на два часа раньше других, чтобы подчеркнуть особое отношение к союзнице) и обратился к собравшимся с воззванием, ранее утвержденным государем.

Вот некоторые положения этого исторического документа:

«Охранение всеобщего мира и возможное сокращение тяготеющих над всеми народами вооружений являются при настоящем положении вещей целью, к которой должны бы стремиться усилия всех правительств...

Всевозрастающее бремя финансовых тягостей в корне расшатывает общественное благосостояние. Духовные и физические силы народов, труд и капитал отвлечены в большей своей части от естественного назначения и растрачиваются непроизводительно. Сотни миллионов расходуются на приобретение страшных средств истребления, которые, сегодня представляясь последним словом науки, завтра должны потерять всякую цену в виду новых изобретений. Просвещение народа и развитие его благосостояния и богатства пресекаются или направляются на ложные пути...

Положить конец непрерывным вооружениям и изыскать средства предупредить угрожающие всему миру несчастия — таков высший долг для всех государств.

Преисполненный этим чувством, государь император повелеть мне соизволил обратиться к правительствам государств, представители коих аккредитованы при высочайшем дворе, с предложением о созвании конференции в видах обсуждения этой важной задачи...» (37, т. 1, 98–99).

Англия и Германия восприняли идею мирной конференции враждебно, особенно император Вильгельм. Положительные ответы в первый месяц поступили лишь от Италии и Австро-Венгрии.

Интересно, что на Россию обрушилась с критикой европейская левая печать. Карл Каутский (1854–1938), один из лидеров германской социал-демократии, теоретик марксизма и редактор четвертого тома «Капитала» К.Маркса, разразился статьей «Демократическое и реакционное разоружение», в которой обвинил Россию в использовании мирных предложений для маскировки агрессивной политики.

Старались не отставать от зарубежных марксистов и русские либералы: «В кругах интеллигенции были удивлены этим шагом, резко расходившимся с ходячими представлениями об “империализме” и “милитаризме” русской власти» (37, т. 1, 109).

Тогда император Николай II послал за границу для переговоров М.Н. Муравьева и военного министра А.Н. Куропаткина (1848–1925), разрешив им давать следующее толкование ноты от 12 августа: имеется в виду не разоружение, а ограничение дальнейших вооружений; на первой конференции следует хотя бы приступить к осуществлению этой идеи, не задаваясь целью сразу провести ее полностью.

Не добившись положительного результата и на этот раз, 30 декабря 1898 года русский министр иностранных дел обратился к миру со второй нотой, основанной на опыте последних месяцев и сводившей общие предложения от 12 августа к нескольким конкретным пунктам. В сообщении было подчеркнуто, что вопросы двусторонних отношений государств и договоров между ними на конференции рассматриваться не будут.

И это предложение России в мире было воспринято холодно, однако целеустремленность русского царя и его дипломатов привела к результату.

Французский правовед Жан де ла Прадель писал в своей книге о мирной конференции: «Мир был уже поражен, когда могущественный монарх, глава великой военной державы, объявил себя поборником разоружения и мира в своих посланиях от 12/24 августа и 30 декабря. Удивление еще возросло, когда, благодаря русской настойчивости, конференция была подготовлена, возникла, открылась» (37, т. 1, 106).

Местом проведения конференции по предложению России стала резиденция голландского правительства — Гаага.

Предложение о проведении конференции в Гааге в память о Гуго Гроции, голландском государственном деятеле, философе и юристе, заложившем основы международного права, приветствовало голландское правительство, разославшее от своего имени приглашения двадцати европейским и шести внеевропейским странам (США, Мексика, Китай, Япония, Персия, Сиам). Голландия в этот период декларировала курс на государственный нейтралитет, которому идея России соответствовала в полной мере. Датой начала форума в знак уважения к августейшему инициатору конференции  императору Николаю II королева Нидерландов Вильгельмина выбрала день его рождения, 6 мая, в этот день российскому государю исполнялся 31 год. Накануне открытия конференции, 24 апреля 1899 года, император Николай II пожаловал 19-летнюю королеву Вильгельмину Большим крестом ордена Св. Екатерины — высшей женской наградой Российской империи.

Конференция проходила в королевском Лесном дворце с 18 мая по 19 июля 1899 года. После торжественного приветствия королевы делегаты двадцати шести стран (после обретения Норвегией независимости от Швеции она стала 27-й) избрали своим председателем представителя России, посла в Великобритании барона Е.Е. Стааля (1822–1907).

Перед началом форума российские дипломаты выяснили настроения делегаций и убедились, что ведущие игроки останавливать гонку вооружений не намерены. Поэтому барон Стааль предложил сконцентрироваться на поиске путей предупреждения напряженности и межгосударственных столкновений, что было единогласно поддержано.

Мирная конференция прошла без конфронтации участников и завершилась принятием важнейших документов.

Трех деклараций: о запрещении на пятилетний срок метания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров и