Границы права

Память о Второй мировой войне в публичном пространстве современной Германии

Влияние Второй мировой войны на историю ФРГ трудно переоценить. Крах нацистской Германии, оккупация и последующее разделение страны на два государства стали для немцев глубочайшей травмой. Однако современное безоговорочно отрицательное отношение к событиям Второй мировой войны и ее предыстории утвердилось в обществе ФРГ далеко не сразу. На протяжении первых двух послевоенных десятилетий немецкое общество стремилось вытеснить события недавнего прошлого из памяти, сконцентрироваться на текущих проблемах восстановления страны. Этому способствовали и ограниченная денацификация, и подспудное нежелание смириться с итогами сокрушительного поражения в 1945 году.
Лишь в результате общественно-политических дискуссий, периодически будораживших западногерманское общество в конце 60-х — середине 80-х годов прошлого века, были серьезно пересмотрены оценки периода власти национал-социалистов, на­чали формироваться новые нормы отношения к прошлому. Эпохальной в этом отношении стала новая восточная политика канцлера В.Бранд-
­та, сделавшего ставку на признание факта послевоенных границ Германии и Польши (договор 1970 года; ГДР признала границы по Одеру–Нейссе двадцатью годами ранее), а также признавшего вину немецкого народа за преступления национал-социализма.
Необходимо отметить, что сегодня Вторая мировая война рассматривается в немецком обществе не изолированно, а как неотъемлемая часть эпохи Гитлера и воспринимается в контексте 12-летнего правления нацистов, приведшего страну к катастрофе. Однозначное осуждение нацистского режима политическим руководством ФРГ предопределило особое внимание органов власти к ряду организаций Третьего рейха, а также действиям их членов.

Формирование законодательной базы политики памяти о Второй мировой войне. Правоприменительная практика судебных органов
Важным шагом в сфере исторической политики стали законодательные меры. В 1985 году в ФРГ было введено уголовное наказание за «отрицание холокоста». С этого времени негативные оценки создания и существования Третьего рейха, а также стремление извлечь уроки из прошлого являются краеугольным камнем исторической политики ФРГ, завоевывая все большее место в исторической памяти немцев.
Современная законодательная ба­за исторической политики в отношении периода национал-социализма в Германии опирается на следующие элементы.
Во-первых, это запрет НСДАП, а также публичной демонстрации связанных или ассоциируемых с ней организаций, изображений и символов (нацистской свастики, эмблемы и униформы СС, гимна НСДАП, фраз «Зиг хайль», «Хайль Гитлер» и др.). Согласно § 86a Уголовного кодекса ФРГ нарушение закона карается тюремным заключением до трех лет или денежным штрафом. Интересно, что текст «Майн кампф» формально не запрещен в Германии, однако правами на книгу до конца 2015 года владела федеральная земля Бавария, власти которой используют механизм защиты авторских прав для запрета переиздания книги Гитлера в ФРГ.
Во-вторых, это законодательные меры, связанные с ограничением свободы мнений по отношению к событиям периода 1933–1945 годов. Основные запреты и наказания прописаны в § 130 Уголовного кодекса ФРГ. Он гласит, что лишением свободы до пяти лет или денежным штрафом наказывается тот, кто одобряет, оспаривает или преуменьшает деяния, совершенные в период господства национал-социализма, нарушая таким образом общественный порядок. Три года содержания под стражей или денежный штраф грозит тому, кто публично или в собрании людей умаляет достоинство жертв, одобряя, прославляя или оправдывая национал-социалистические тиранию и произвол.
Именно действие § 130 во многом определяет законодательные и правоприменительные рамки исторической политики современной ФРГ по проблемам национал-социализма, включая период Второй мировой войны. Любые публичные высказывания и действия, противоречащие данному параграфу УК, караются денежными штрафами и/или лишением свободы. Штрафы используются чаще, хотя встречаются и случаи лишения свободы.
Лежащий на поверхности вопрос о соотношении § 130 УК и прописанной в Конституции свободы слова был разрешен сравнительно недавно вердиктом суда. В 2009 году Федеральный конституционный суд в Карлс­руэ признал § 130 УК ФРГ соответствующим Конституции ФРГ как исключение, подтверждающее правило в виде защищаемой законом свободы выражения мнений. В качестве аргументов суд использовал напоминание об ужасах нацистского прошлого времен Второй мировой войны, а также утверждение, что современная немецкая Конституция принята во многом в противовес «тоталитаризму национал-социалистического режима», который должен остаться в далеком прошлом.
Это решение было принято по итогам рассмотрения иска, поданного в результате запрета в 2005 году собрания в городке Вунзидель в Баварии под названием «Память о Рудольфе Гессе». Жалобу на нарушение права свободы собраний и выражения мнений Федеральный конституционный суд Германии счел необоснованной. Пункт 4 § 130 Уголовного кодекса, запрещающий «умаление достоинства жертв, одобрение, прославление или оправдание национал-социалистиче­ской тирании или произвола», о котором в том числе шла речь в иске, по мнению Федерального конституционного суда, «направлен на защиту общественного мира», преследуя тем самым легитимную цель.
Борьба с проявлениями неонацизма занимает особое место в деятельности немецкой правоохранительной системы. Не случайно спецслужба BfV (Федеральное ведомство по защите Конституции, аналог российской ФСБ) на протяжении многих лет уделяет приоритетное внимание именно праворадикальным организациям. Уверенность в крайней опасности праворадикалов, преклоняющихся перед нацизмом, господствует и в судебной системе Германии.
Стремление всеми силами пресекать пропаганду нацизма в немецком обществе приводит порой к определенным «перегибам» со стороны правоохранительной и судебной систем. Например, в 2006 году студента-антифашиста приговорили к штрафу за ношение значка с перечеркнутой свастикой; приговор признали несправедливым лишь через два года.
В 2011 году Федеральный конституционный суд признал необоснованным решения двух судов низшей инстанции федеральной земли Тюрингия от 2007–2008 годов по обвинению истца в нарушении § 130 УК ФРГ и обязал возместить ему судебные издержки в размере 8 тыс. евро. Поводом к иску, решения по которому стали предметом рассмотрения в Федеральном конституционном су­де, стало обвинение в 2005 году 81-летнего пенсионера в «натравливании одной части народа на другую через распространение текстов». Суд первой инстанции присудил ему денежный штраф в соответствии с § 130 УК ФРГ.
Насколько серьезно отношение общества и правоохранительных органов Германии к высказываниям о Второй мировой войне и национал-социализме, показывает краткое описание действий обвиняемого. В апреле 2005 года, во время визита в ресторан, пенсионер громко комментировал транслировавшиеся новости и документальный фильм о Второй мировой войне. Через день, зайдя в тот же ресторан, он начал беседовать с хозяином о событиях в Германии во времена Третьего рейха. При этом пенсионер передал хозяину папку с информационными материалами в виде рукописей, а также копии ряда статей «Союза борьбы против подавления истины в Германии», в том числе статью «Историческая ложь о нападении на Польшу в 1939 году» и «Об ответственных государственных деятелях, из-за которых возникла мировая война и которые пытались ее предотвратить». В первом тексте среди прочего утверждалось, что не существовало никаких газовых камер. Во втором холокост был назван «целенаправленной ложью» евреев.
За два случая «натравливания од­ной части народа на другую» обвиняемому присудили штраф в размере 4 тыс. евро. При пересмотре решения суд более высокой инстанции назвал пенсионера виновным только во втором случае «натравливания» и снизил сумму штрафа до 2,1 тыс. евро. Истец не желал признать себя виновным и подавал апелляции, в результате разбирательство по его делу дошло до Федерального конституционного суда.
Признавая неправомерность ограничения свободы мнений, Федеральный конституционный суд напомнил, что есть определенные границы права, в частности — недопущение пропаганды национал-социалистических тирании и деспотизма периода 1933–1945 годов. В разъяснении Федеральный конституционный суд отмечает, что запрещено должно быть не содержание мнения как такового, а способ коммуникации, который приближается к незаконному. В данном случае этот критерий соблюден не был. В результате дело было возвращено в суд первой инстанции.
Очевиден «перестраховочный» характер действий большинства фигурантов этого дела — в ситуации «пограничной» с точки зрения закона не только хозяин ресторана, но и судьи местного и регионального судов предпочли трактовать действия обвиняемого как угрожающие.
Данные примеры никоим образом не исчерпывают правоприменительную практику, однако они хорошо характеризуют обе фундаментальные особенности современного немецкого общества: с одной стороны, определенная популярность нацистских идей среди отдельных групп населения, представители которых пытаются найти все возможные легитимные способы для общественной и политической деятельности праворадикальных организаций, с другой — резко негативное отношение политиков, журналистов, судей и большинства граждан к любым проявлениям нацизма, что находит отражение в соответствующей направленности правоохранительной и судебной системы ФРГ.
Отдельно следует сказать об уничтожении евреев в период войны. Важнейшим компонентом исторической политики ФРГ на уровне законодательной и исполнительной властей является обязательность признания факта холокоста. Отрицание уничтожения нацистами евреев Европы в ходе Второй мировой войны подпадает под ряд параграфов Уголовного кодекса Германии (§ 130, 189 и 194).
В итоге к настоящему времени в ФРГ существует система законодательных норм и наказаний за их нарушение, касающихся исключительно событий и процессов периода 1933–1945 годов. Это особое законодательство в определенной степени вступает в противоречие с идеей прав и свобод граждан. Однако с задачей недопущения прямой пропаганды нацизма в немецком обществе оно помогает справляться. К тому же данные законы задают те рамки официального отношения к прошлому, которые не дают шансов для повторения событий нацистского периода истории Германии. В этом смысле элиты и население ФРГ продолжают воспринимать свое государство как противоположность гитлеровской Германии. Что и подчеркивают параграфы закона.
О важности идеи неповторения опыта 1933–1945 годов как стержневой для ФРГ речь пойдет ниже.

Дискурс представителей исполнительной власти (1989–2015 годы)
Современные официальные формы отношения к национал-соци­ализму и Второй мировой войне в ФРГ берут свое начало, во-первых, с эпохальных действий В.Брандта в 1970 году (преклонение колен перед мемориалом жертв национал-социа­лизма в Варшавском гетто вкупе с просьбой от имени немецкого народа простить за преступления национал-социализма). Во-вторых, большое значение для исторической политики современной Германии сыграло выступление федерального президента Р. фон Вайцзеккера в 1985 году в честь 40-летия окончания Второй мировой войны. Ключевые концептуальные элементы данного выступления («освобождение», а не капитуляция Германии 8 мая 1945 года, причины войны — тирания национал-со­циалистического режима и др.) вскоре стали обязательными элементами официального исторического дискурса ФРГ.
Эти политические деятели внесли очень значительный вклад в формирование концепции исторической политики ФРГ по проблемам национал-социализма и Второй мировой войны. Однако, кроме них, на германский дискурс по отношению к новейшей истории повлияли и судебные решения 50–60-х годов прошлого века, и «спор историков» второй половины 80-х годов, и некоторые другие процессы и обстоятельства, напрямую не связанные с исполнительной властью ФРГ. Наконец, во многом определяющими стали естественная смена поколений и постепенный уход с политической сцены и из жизни людей, помнивших нацистскую Германию и имевших прямое отношение к событиям 1933–1945 годов.
Одним из наиболее содержательных и показательных выступлений официальных лиц Германии по проблемам национал-социализма и Второй мировой войны является речь Г.Коля, произнесенная осенью 1989 го­­да. В этой речи канцлер проявил себя как политик, как современник событий 1939–1945 годов и как историк.
Выступая перед бундестагом 1 сентября 1989 года, в день 50-летнего юбилея начала войны, Г.Коль следующим образом обрисовал место Второй мировой войны в истории Европы, ее влияние на настоящее и будущее Германии и Старого Света.
1. Вторая мировая война — трагедия для Европы и мира.
2. Главный виновник всех бедствий — Гитлер, который «войны желал, планировал ее и развязал», превратив в «расовую войну и войну на уничтожение».
3. Немцы — соблазненная и преданная нация, которая начала прозревать только в период войны.
4. Демократия (в ФРГ) — это противоположность диктатуры (в нацистской Германии) по своей сути, по методам действий и по итогам этих действий. ФРГ буквально рассматривается как страна, основанная на «ценностях, которые Гитлер ненавидел и с которыми фанатично боролся».
В речи Г.Коля заметно осторожное стремление представить немецкую нацию как жертву национал-социалис­тического режима. НСДАП и Гитлер выступают отчасти как внешние силы по отношению к Германии и ее населению. К этой же модели прошлого относится отделение вермахта как в целом положительной организации, которая была вынуждена выполнять приказы, от нацистов — однозначно осуждаемых отрицательных персонажей.
Согласно канцлеру, предотвращение разрушительных вооруженных конфликтов в Европе должно решаться путем отказа от силовой политики в пользу невооруженных методов разрешения противоречий. Поддержку этой стратегии среди широких слоев населения в долгосрочной перспективе должно обеспечить «перемещение» основных ценностей европейцев (включая ключевые характеристики идентичности) с уровня государства/нации «вниз», на уровень отдельного человека, и «вверх», на уровень общеевропейских ценностей. Приоритетное внимание к правам человека и выстраивание единой западноевропейской идентичности должно стать в долгосрочной перспективе тем «цементом», который будет обеспечивать развитие Европы без вооруженных конфликтов между составляющими ее народами и государствами.
Все последующие речи и выступления первых лиц ФРГ во многом повторяют основные положения доклада Г.Коля от 1 сентября 1989 года, что и составило официальную линию исторической политики ФРГ последней четверти века.
Первым юбилейным выступлением руководителя единой Германии стала речь федерального президента Р.Херцога 8 мая 1995 года на торжествах в Берлине, посвященных 50-летней годовщине окончания Второй мировой войны в Европе.
В выступлении Р.Херцога идея единой Европы является прямым следствием Второй мировой войны и краха нацизма, обусловленным категорическим нежеланием повторить трагические ошибки, приведшие к катастрофе. В этой картине мира режим Гитлера воспринимается как абсолютное зло. В свою очередь, послевоенная политическая система ФРГ вкупе с постепенной реализацией плана объединения Европы несиловыми методами (включая ЕС как инструмент реализации этого плана) изображается как антитеза нацизму, моральное благо.
В выступлении Р.Херцога в явном виде поставлена цель развития единой Западной Европы как «острова мира, свободы и процветания». И расширение этого «острова» есть способ поддержания мира на континенте.
В данной части выступления главы Германии прием «отталкивания» современной политической системы от режима, существовавшего в прошлом (ФРГ как антитеза нацистской Германии), распространяется на всю Западную Европу, задавая не только экономические или геополитические, но и ценностные рамки ее единства. После решения задачи объединения Германии ФРГ становится локомотивом интеграционных процессов в Европе, что находит отражение в изменении картины как прошлого, так и будущего.
Таким образом, на уровне исполнительной власти ФРГ риторически завершилось создание образа нацистской Германии как трагического, преступного и тупикового пути развития немецкой нации и государства.
С выступления федерального президента Й.Рау 1 сентября 1999 года берет начало существующая и сегодня традиция президента Германии отмечать очередной юбилей начала войны на территории Польши (полуостров Вестерплатте, близ Гданьска, ставший одной из первых целей вермахта в кампании 1939 года).
В речи Й.Рау развитие образа нацистской Германии как территории варварства вкупе с отстаиванием единства Европы породило новый тезис, высказанный федеральным президентом: война против нацистской Германии была войной против варварства и за отстаивание ценностей (европейской/западной) цивилизации.
В рамках развития образа Европы как острова мира, свободы и процветания подчеркиваются важность вхождения ФРГ и Польши в НАТО, а также надежда на скорое вхождение Польши в ЕС. В очередной раз актуализированы общие европейские ценности в международных отношениях в форме принципов, определяющих «связь народов Европы друг с другом» и поддерживающих мир:
— «противостояние национализму», то есть доминирующей идентичности на уровне государства/нации;
— гуманизм как принцип политики;
— добрососедские отношения в Европе.
По понятным причинам после 1989 года идея объединения нации быстро исчезает. В Западной и Центральной Европе на первый план выходят процессы наднационального единства. Показательно, что сам термин «нация» практически перестает употребляться лидерами ФРГ в выступлениях на тему Второй мировой войны, оставаясь лишь в лексиконе Г.Коля. В речах лидеров Германии акцент перемещается на другие проблемы — европейскую идентичность и выстраивание максимально доброжелательных отношений со странами бывшего восточного блока, среди которых преимущественное внимание уделяется Польше. В 90-х годах прошлого века официальный дискурс представителей исполнительной власти ФРГ по отношению к памяти о Второй мировой войне был направлен на решение следующих задач:
— сохранение памяти о трагических событиях войны и ведущей роли Германии в этих процессах;
— постепенное преобладание описания войны с нацистской Германией как борьбы за единые европейские/западные ценности по аналогии с их современным пониманием;
— использование исторической политики для напоминания о немецких жертвах военного и послевоенного времени вкупе с использованием памяти о войне как внешнеполитического инструмента в отношениях с Польшей.
В выступлениях первых лиц ФРГ на тему Второй мировой войны в начале нынешнего века продолжается формирование и закрепление образа однонаправленной линии развития Германии и Европы после Второй мировой войны. Европа рассматривается преимущественно не как геополитическое образование, а как территория единых ценностей, усвоившая трагические уроки Второй мировой. Федеральные президенты и канцлеры лишь вносили сравнительно незначительные дополнения в общую концепцию. В частности, 8 мая 2005 года едва ли не впервые в ФРГ на официальном уровне действия нацистов определены как «преступления против человечества». 1 сентября 2009 года отдельно обозначен холокост как систематическое преследование и уничтожение евреев. За длительное время впервые названо число жертв войны, развязанной гитлеровской Германией, — 60 млн.
Значительные изменения в выступлениях первых лиц ФРГ на тему Второй мировой войны произошли в 2014 году. На фоне украинского кризиса произошло беспрецедентное вторжение актуальных политических событий в «историческую» риторику федерального канцлера и президента ФРГ.
Особенно отличился федеральный президент. 1 сентября 2014 года, по сложившейся традиции, И.Гаук прибыл в Польшу, на полуостров Вестерплатте. В его выступлении история Второй мировой войны оказалась теснейшим образом связана с актуальными политическими событиями. Произнеся необходимую речь о войне и отдав дань памяти событиям прошлого, глава ФРГ перешел к описанию актуальных политических событий. И.Гаук выразил сожаление по поводу несбывшихся надежд о России как части общей Европы. В последующих словах федерального президента Россия де-факто поставлена в один ряд с террористическим «Исламским государством» на территории Ирака и Сирии.
По всей видимости, федеральный президент заострил формулировки, согласованные с правительством. Концовка речи получилась очень жесткой, в лучших традициях холодной войны. В результате за чрезмерную агрессивность выступления Гаука критиковали левые, заявляя, что президент должен не высказываться как генсек НАТО, а «быть послом мира».
В 2015 году, после того как политические страсти во многом улеглись, И.Гаук обратился к исключительно исторической проблематике. 6 мая 2015 года И.Гаук произнес речь о советских военнопленных. Этой теме долгое время не уделяли приоритетного внимания в Германии, хотя гигантская разница в смертности пленных союзников и советских солдат в нацистских лагерях не является тайной. Федеральный президент, по-видимому первым из высших лиц ФРГ, акцентировал внимание на судьбе миллионов советских военнопленных, которые погибли в нацистских лагерях.
Особняком стоит визит министра иностранных дел ФРГ Ф.-В. Штайнмайера в Волгоград 9 мая 2015 года. Факт визита, а также краткое выступление главы немецкого МИД, с одной стороны, очевидно, имеют политический подтекст, направленный на относительную нормализацию отношений Германия–Россия (и шире, ЕС–РФ); с другой — показательно, что в выступлении Ф.-В. Штайнмайера Россия (как минимум ситуативно и риторически) оказалась частью Европы — той Европы, которая рассматривается немецким политическим истеблишментом как противоположность разделенной Европы 40-х годов прошлого века.
Если отбросить те части заявлений ведущих немецких политиков 2014–2015 годов, которые обусловлены периодом сложных отношений между Россией и Германией как частью ЕС и НАТО, то можно сказать следующее. На протяжении 90-х годов прошлого века и первой половины первого десятилетия века нынешнего в ФРГ завершилось формирование официальной точки зрения на события и процессы Второй мировой войны. В выступлениях ведущих политиков ФРГ сохранялись и сохраняются в обязательном порядке такие составляющие элементы исторического дискурса, как развязывание войны нацистской Германией, многомиллионные жертвы, геноцид. Осознание ответственности Германии за события периода войны и сам факт ее начала рассматривается как необходимое для блага немцев и Европы.
Показательно, что в последние годы вследствие порой скандальных, но документально подтвержденных фактов на официальном уровне произошел пересмотр длительное время господствовавшего взгляда, согласно которому только Гитлер, СС, НСДАП и ряд других организаций играли основную роль в преступлениях национал-социализма. Считалось, что вермахт, МИД, ряд других ведомств и организаций никак не связаны ни с холокостом, ни с геноцидом славян, цыган и другими преступлениями нацистской Германии.
С подачи историков во второй половине 90-х годов началось беспристрастное исследование действий вермахта на советско-германском фронте, доказавшее высокую степень соучастия и вины армии нацистской Германии в преступлениях режима. Последние исследования подтверждают и укрепляют эту точку зрения. И если 20–25 лет назад ведущие немецкие политики еще могли говорить о вермахте в целом как о положительной организации, вынужденной выполнять приказы политического руководства страны, то сегодня это практически невозможно.
Похожие процессы, инициированные снизу, но поддержанные правительством, коснулись и немецкого МИД. Закрытость дипломатического ведомства и значимость внутрикорпоративных связей внутри него долгое время поддерживали господствующее убеждение о моральной чистоте немецких дипломатов. Скандал с публикацией некрологов сотрудников МИД нацистского периода, разгоревшийся в первое десятилетие нынешнего века, привел к тому, что глава МИД ФРГ Й.Фишер создал комиссию историков для выяснения роли внешнеполитического ведомства в преступлениях гитлеровского режима. Результаты, опубликованные в исследовании 2010 года, не стали открытием для специалистов, однако заставили признать вину немецких дипломатов в преступлениях режима и в отсутствии наказания за их совершение — денацификация в рядах МИД во многих случаях означала простое снятие обвинений.
На этой волне в 2011 году запустило проект по изучению собственной истории в период 1933–1945 годов и Министерство юстиции, стремясь аргументированно показать неприятную правду о преемственности ведомства и его сотрудников в нацистской Германии и ФРГ.
Как справедливо заметил Г.Шрёдер, память о Второй мировой войне стала элементом официальной иден­тичности современных немцев. Эпоха 1933–1945 годов в современном политическом дискурсе ФРГ рассматривается как период «провала» страны в варварство. Однозначно негативное отношение к совершенному в этот период способствовало использованию образа нацистской Германии как «дна», своеобразной точки отсчета современной немецкой истории, после которой возможно движение только в одном направлении — прочь от диктатуры и всего того, что с ней связывается.
Включение ГДР в состав ФРГ вкупе с крахом советской модели в странах Центральной и Восточной Европы было воспринято как подтверждение правильности данного курса. Превращение разделенной Германии из внешнеполитической проблемы во внутриполитическое дело ФРГ, а также формирование политических структур Евросоюза, где Германия является одним из столпов, способствовали тому, что модель отношения ко Второй мировой войне, принятая в ФРГ, начала все активнее использоваться немецкими лидерами для описания процессов во всей Европе.
Что касается частных воспоминаний и восприятия Второй мировой войны рядовыми немцами, то здесь налицо отличие от официальной точки зрения. В частности, Х.Вельцер отмечает, что официальная и приватная память современных немцев сильно различается из-за принципиальной разницы в расстановке акцентов: в первом случае основное внимание уделяется холокосту и преступлениям нацистов, во втором — страданиям от бомбежек, плена, депортаций.
В то же время последние опросы общественного мнения в Германии показывают, что со сменой поколений приватная память о войне все больше изменяется под воздействием официальной позиции. Показательна точка зрения на 8 мая 1945 года как день освобождения от нацизма или день поражения. В 1995 году федеральный президент Р.Херцог предложил отложить на время дискуссии об этом из-за непримиримости спорящих и невозможности найти компромисс. Всего 11 лет назад, в 2005 году, немцев, которые считали 8 мая 1945 года днем поражения, было 35%. Однако в 2015 году 89% немцев согласились с тем, что 8 мая 1945 года — это день освобождения от нацизма, и только 9% посчитали эту дату днем поражения.

Работа кинематографистов и телевидения ФРГ по формированию памяти о Второй мировой войне
В 2006 году немецкий историк, специалист по культуре памяти А.Ассман писала, что, несмотря на прошедшее время, не происходит «постепенного остывания горячих зон истории». Она отметила одну из ключевых особенностей современной репрезентации событий Второй мировой войны: наряду с историками — профессиональными исследователями прошлого память о войне реконструируется и интерпретируется в различных медийных форматах, которые оказывают большое влияние на население.
Для Германии данные утверждения полностью оправданны, что подчеркивает и интерес немцев, включая молодежь, к фильмам о войне. Наряду с многочисленными документальными фильмами о Второй мировой, которые стали своеобразным атрибутом главных телеканалов ФРГ, в Германии постоянно выходят художественные картины, посвященные событиям 1939–1945 годов.
Вторая мировая война не может не привлекать немецких режиссеров сама по себе или как фон для развития сюжета, поэтому в начале нынешнего века в ФРГ более или менее регулярно появляются художественные кино- и телефильмы, тематически связанные с войной. По понятным причинам в немецком кино нет патриотического изображения Второй мировой войны. Его заменяют либо подчеркнуто антивоенные сюжеты, либо показ трагедии людей, оказавшихся втянутыми в события самой кровавой войны в истории человечества. Характерной чертой современного немецкого кино является внимание к наиболее трагичным страницам истории войны, показывающим различные стороны крушения нацистской Германии.
В единой Германии эту линию задал еще «Сталинград» Й.Вильсмайера, вышедший в 1992 году. Подчерк­нуто негероическое изображение гря­зи, смерти, бессмысленной жестокости как основных сторон войны против СССР резко контрастирует с планами солдат в начале картины — надежды на быстрые победы, богатую добычу, награды. В картине Й.Вильс­майера немецкие солдаты показаны обычными людьми, которые попали в невероятно жестокие условия Сталинградской битвы и почти все погибли ради завоевательных целей Гитлера.
В ХХI веке, сохраняя антивоенное и гуманистическое содержание, немецкие фильмы о войне выступают в качестве одного из основных каналов репрезентации истории Третьего рейха, пытаясь воспроизвести или сформировать норму отношения к наиболее мрачным страницам прошлого. В связи с этим показательно, что большинство наиболее успешных немецких фильмов о событиях Второй мировой войны в прошедшее десятилетие спонсировалось крупнейшими немецкими телеканалами и/или вышло на телевидении.
Формат телефильма не должен приводить в смущение — многие исторические постановки на тему Второй мировой войны в Германии идут именно по телевидению. В связи с этим стоит напомнить, что американский фильм «Холокост», в 1978 году ставший причиной активного обсуждения холокоста (что в итоге привело к формированию в немецких элитах и обществе современного отношения к геноциду европейских евреев), тоже был телевизионным.
Первый и второй каналы немецкого телевидения — «ARD Das Erste» и ZDF — относятся к общественно-правовому телевидению. Они контролируются общественными советами, в которых представлены различные общественные силы (от политических партий до профессиональных союзов и религиозных организаций). Каналы финансируются за счет абонентской платы владельцев телеприемников и придерживаются сдержанной национально ориентированной программной политики. Все это предопределяет изображение Второй мировой войны на ведущих телеканалах Германии в соответствии с господствующими оценками в немецких политических, медийных, профессиональных элитах. В свою очередь, со стороны зрителей те или иные трактовки войны на «ARD Das Erste» и ZDF пользуются высоким доверием и воспринимаются как «правильные», отражающие консолидированную позицию немецкого общества.
Именно телеформат большинст­ва современных немецких фильмов о Второй мировой обеспечивает им многомиллионную аудиторию жителей Германии. И именно показ по телевиден