Индийский поход императора Павла I

Как известно, российская внешняя политика в 1800 году претерпела серьезные изменения. Павел I вышел из второй антифранцузской коалиции, взяв курс на сближение с Наполеоном и противоборство с Великобританией. Вследствие этого сближения возникла идея совместного похода в британские колониальные владения в Индии. Она неоднократно подвергалась критике историков, изучавших личность императора Павла и его короткое царствование. Уже Н.Шильдер охарактеризовал эту идею Павла так: «В деле франко-русского соглашения Павел не обошелся без обычных фантастических увлечений: был задуман поход в Индию»^[1]. Итак — «фантастическое увлечение», а его возможные последствия — «очевидная нелепость и безвредность для британского могущества секретной экспедиции в Индию»^[2].

Это очень ценное замечание сына человека, который в середине XIX века хотел вооружать Российский императорский флот цельнометаллическими подводными лодками, стреляющими ракетами (ПЛРК — в современной терминологии. — Д.М.), правда, движимыми мускульной силой гребцов. В этой семье, несомненно, знали толк в фантастических прожектах.

Следует заметить, что только в России начала ХХ века, где так называемое «общество», вдохновленное либеральными идеями, практически открыто боролось с идеями монархии в условиях минимума цензуры, могла появиться настолько антимонархическая книга, как «Император Павел Первый» Н.Шильдера, относительно одного из царствовавших императоров российских, принадлежавшего к правившей в тот момент династии. Обилию сомнительных анекдотов и прямой клеветы в качестве «источников» не помешали даже известные личные симпатии царствовавших императора и императрицы к фигуре Павла I.

Не отставали от Николая Карловича и другие его современники. А.Брикнер, К.Валишевский, Л.Юдин в своих работах писали о лишениях и тяготах, которые переносили казаки на пути к Инду, о бесперспективности этого похода, о невыполнимости поставленных перед атаманом Орловым задач, а также об отсутствии у казаков карт. Последнее, как мы увидим, было прямой ложью. Но, по мнению перечисленных авторов, сам факт организации этой экспедиции являлся подтверждением сумасшествия Павла I.

Однако если быть последовательным, следуя Н.Шильдеру, то в «фантастических увлечениях» придется обвинить и других российских императоров — Петра I и Екатерину II, которых в нашей историографии принято называть великими. Ибо о планах Екатерины «воевать берега Ганга» и о вполне реальном Персидском походе Петра I известно достаточно хорошо, равно как и о действительно, скажем так, излишне оптимистичных расчетах Петра I при планировании Хивинского похода 1717 года. Другими словами, если мы хотим повторить вывод «придворного» историка Шильдера, нам придется или пойти путем двойных стандартов, или выступить с несколько неадекватной критикой внешнеполитических прожектов двух наших монархов, которые, по общему признанию, немало преуспели именно на внешнеполитическом поприще. Наверное, оба варианта неприемлемы.

Что интересно: французские историки почему-то не считали такого рода планы безумием. В классическом исследовании «История XIX века» французских профессоров Лависса и Рамбо, выходившем во Франции в 20-х годах прошлого века, можно прочесть: «Так как у обоих властелинов (Наполеона и Павла I. — Д.М.) был один и тот же непримиримый враг, то, естественно, напрашивалась мысль о более тесном сближении между ними ради совместной борьбы с этим врагом, чтобы окончательно сокрушить индийскую державу Англии — главный источник ее богатства и мощи. Так возник тот великий план (выделено мной. — Д.М.), первая мысль о котором, без сомнения, принадлежала Бонапарту, а средства к исполнению были изучены и предложены царем»^[3]. Итак, то, что для наших «патриотических» историков — «очевидная нелепость», для французов — «великий план».

Еще одной «загадкой» современной историографии является и авторство плана. Для Лависса и Рамбо, а вслед за ними и для нашей современной историографии авторство, «без сомнения», принадлежит Наполеону. Согласно существующим историографическим концепциям, он — признанный военный гений, а Павел — «сумасброд на троне», куда уж ему разрабатывать военные планы для самого Наполеона...

Но дело в том, что сам Бонапарт спокойно признавал как минимум идею похода за Павлом! В 1817 году, находясь в заточении на острове Святой Елены, в беседе с английским врачом Б.Э. О’Меарой он сделал такое признание: «Когда Павел был так сильно раздражен (вами, англичанами. — Д.М.), он попросил меня составить план вторжения в Индию»^[4]. К сожалению, судьба большей части переписки Павла и Наполеона неизвестна. Но в 1840 году подробный план похода был опубликован в Париже. Оригинал, с которого он печатался, увы, не введен в научный оборот. Обычно дается ссылка на бумаги шведского посланника в России барона фон Стедингка. В названии, как видим, говорится о «сухопутной экспедиции в Индию по договоренности между первым консулом и императором Павлом I в начале этого века». Авторство не озвучивается. Но наши доморощенные наполеонофилы спустя семь лет перевели его на русский и переиздали под названием «Проект сухопутной экспедиции в Индию, предложенный императору Павлу Петровичу первым консулом Наполеоном Бонапарте»^[5]. Так легко и непринужденно «определилось авторство» плана. За чрезвычайной интересностью этого документа мы приводим его здесь полностью^[6].

Проект русско-французской экспедиции в Индию. 1800 год

Цель экспедиции

Изгнать англичан безвозвратно из Индостана; освободить эти прекрасные и богатые страны от британского ига; открыть новые пути промышленности и торговли просвещенных европейских наций, в особенности Франции, — такова цель экспедиции, достойной покрыть бессмертною славою первый год девятнадцатого столетия и главы тех правительств, которыми задумано это полезное и славное предприятие.

Какие державы должны принять
в ней участие

Французская республика и император российский — для отправления на берега Инда соединенной армии из 70 тыс. человек.

Император германский — для пропуска французских войск чрез свои владения и для облегчения им способов к плаванию вниз по Дунаю, до его устьев в Черном море.

Сбор в Астрахани 35 тыс. рус. армии и отправление ее до Астрабада. Как только проект экспедиции будет окончательно решен, Павел I даст повеление для сбора в Астрахани 35 тыс. армии, в том числе 25 тыс. регулярного войска всякого рода оружия и 10 тыс. казаков.

Этот корпус армии немедленно отправится на судах по Каспийскому морю в Астрабад, чтобы ожидать здесь прибытия французских войск.

В Астрабаде будет главная квартира союзных apмий; здесь будут устроены военные и провиантские магазины; он сделается средоточием сообщений между Индостаном, Францией и Россией.

Маршрут французской армии
при ее следовании от берегов Дуная на берега Инда

От рейнской армии будет отделен 35-тысячный корпус всякого рода оружия.

Эти войска на барках поплывут по Дунаю и спустятся на барках по этой реке до ее устьев в Черном море.

Достигнув Черного моря, войска пересядут на транспортные суда, доставленные Poccией, переплывут Черное и Азовское моря и высадятся в Таганроге.

Затем этот корпус армии правым берегом Дона последует до казацкого города Пятиизбянки, что в 321 версте от Новочеркасска.

Достигнув этого пункта, армия переправится через Дон и сухим путем направится к городу Царицыну, построенному на правом берегу Волги.

Отсюда армия вниз по реке отправится в Астрахань.

Здесь войска, пересев на торговые суда, переплывут во всю длину Каспийское море и высадятся в Астрабаде, приморском городе Персии.

Тогда, по соединении французов с русскими, союзная армия двинется в поход; пройдет города: Герат, Ферах, Кандагар и вскоре достигнет правого берега Инда.

Продолжительность
похода французской армии

На плавание вниз по Дунаю до его устьев:

в Черном море — 20 дней,

от устьев Дуная до Таганрога — 16,

от Таганрога до Пятиизбянки — 20,

от Пятиизбянки до Царицына — 4,

от Царицына до Астрахани — 5,

от Астрахани до Астрабада — 10,

от Астрабада до берегов Инда — 45.

Итого — 120 дней.

Итак, на поход от берегов Дуная до берегов Инда французская армия употребит четыре месяца, но во избежание всякого усиления маршей предполагается, что поход продлится полных пять месяцев: таким образом, если армия выступит в начале мая 1801 года (по старому стилю), то должна прибыть к месту своего назначения в конце сентября.

Следует обратить внимание на то, что половина пути будет совершена водою, а другая — сухим путем.

Средства исполнения

При плавании по Дунаю французская армия повезет за собою полевые орудия с зарядными ящиками.

Ей не будет надобности ни в каких лагерных принадлежностях.

Кавалерия, тяжелая и легкая, и артиллерия не должны брать с собою лошадей; на барки грузить только седла, сбруи, вьюки, постромки, поводья, вожжи и проч., и проч.

Этому корпусу запастись сухарями на месяц. Комиссары, опережая армию, будут приготовлять и распределять этапы, где в том будет надобность.

Достигнув устья Дуная, армия пересядет на транспортные суда, высланные из России и снабженные провиантом на время от пятнадцати до двадцати дней.

Во время плавания комиссары и офицеры главного штаба отправятся сухим путем и на почтовых: одни — в Таганрог и в Царицын, другие — в Астрахань.

Комиссары, посланные в Таганрог, войдут в соглашения с русскими комиссарами касательно сухопутного маршрута армии от Таганрога до Пятиизбянки, приготовления этапов и отведения квартир, наконец, набора лошадей и подвод для перевозки артиллерии и багажа армии.

Эти же комиссары уговорятся с отправленными в Царицын о пригонке судов, необходимых для переправы через Дон, который в этом месте немногим шире Сены в Париже.

Комиссары в Царицыне должны озаботиться заблаговременно:

1) о соединении на трех или четырех пунктах между Волгою и Доном всех лагерных принадлежностей и провианта, потребного армии во время ее похода;

2) о пригонке к Царицыну достаточного количества судов для переправы французской армии вниз по Волге до Астрахани.

Комиссары, отправленные в Астрахань, будут держать наготове корабли для перевозки армии, нагруженные провиантом на пятнадцать дней.

При отплытии французской армии в Астрабад она должна быть снабжена нижеследующими припасами, собранными и заготовленными комиссарами обоих правительств:

1) всякого рода амуницией, артиллерийскими снарядами и орудиями (амуниция и орудия могут быть доставлены из арсеналов Астраханского, Казанского и Саратовского, изобильно снабженных);

2) упряжными лошадьми — для перевозки артиллерии и амуниции соединенной армии;

3) фурами, телегами и лошадьми — для перевозки багажа, понтонов и т. п.;

4) верховыми лошадьми для французской кавалерии, тяжелой и легкой (лошади могут быть закуплены между Доном и Волгою у казаков и калмыков; они водятся здесь в несметном количестве; наиболее пригодны к службе в местностях, которые будут театром военных действий, и цена этих лошадей умереннее, нежели где-либо в другом месте);

5) всеми лагерными принадлежностями, необходимыми французской армии в походе на берега Инда и далее;

6) складами сукон, полотен, мундиров, шляп, киверов, касок, перчаток, чулок, сапог, башмаков и проч., и проч. (все эти предметы должны в изобилии находиться в России, где на них и цены дешевле, нежели в прочих европейских государствах; французское правительство о их постановке может снестись с директорами колонии Сарепта — в шести милях от Царицына, на правом берегу Волги; главное управление этой колонии евангелистов, слывущей богатейшею, промышленнейшею и самою исправною по всякие заказы, находится в Саксонии; оттуда следует получить приказание, чтобы колония Сарепта взялась за подряды);

7) аптекою, снабженною всякого рода медикаментами (она может быть доставлена той же колонией Сарепта, где с давних времен существует аптека, которая разнообразием и добротою лекарств соперничает с императорскою московскою аптекой);

8) запасами: риса, гороха, муки, круп, солонины, масла, вин, водок и проч.;

9) стадами быков и овец (горох, мука, крупа, солонина и масло будут доставлены, прочие предметы в изобилии находятся в Персии);

10) складами фуража, ячменя и овса (овес можно получить в Астрахани; фураж и ячмень — в губернии).

Маршрут союзной армии
от Астрабада до берегов Инда, мероприятия для верного успеха экспедиции

До отплытия русских в Астрабад комиссары союзных правительств будут отправлены ко всем ханам и мелким властителям стран, чрез которые армия будет следовать, для внушения им, что армия двух народов, во всей вселенной могущественнейших, должна пройти через их владения, шествуя в Индию; что единственная цель похода — изгнать из Индии англичан, поработивших эти прекрасные страны, некогда столь знаменитые, могучие, богатые произведениями — естественными и промышленными, чтобы они привлекали к себе все народы земли для причастия к деяниям и всякого рода щедротам, которыми небу угодно было оделить эти страны; что ужасное состояние угнетения, зло­счастия и рабства, в котором ныне стенают народы этих стран, внушило Франции и России живейшее к ним участие; что вследствие этого оба правительства решили соединить свои силы, чтобы освободить Индию от тиранического и варварского ига англичан; что князья и народы всех стран, чрез которые пройдет союзная армия, не должны нисколько ее опасаться; напротив, им предлагают, чтобы они всеми своими средствами способствовали успеху этого полезного и славного предприятия; что этот поход настолько же справедлив по своей цели, насколько был несправедлив поход Александра, желавшего завоевать весь мир; что союзная армия не будет взимать контрибуций, будет все закупать по обоюдному соглашению и платить чистыми деньгами за все предметы, для существования ее необходимые; что в этом случае будет поддерживать ее строжайшая дисциплина; что вероисповедание, законы, обычаи, нравы, собственность, женщины будут повсюду уважены, пощажены и проч., и проч.

При подобной прокламации, при честных, откровенных и прямодушных действиях несомненно, что ханы и прочие мелкие князьки беспрепятственно пропустят армию чрез свои владения; впрочем, при их разладе между собою они слишком слабы, чтобы оказать мало-мальски значительное сопротивление.

Французских и русских комиссаров будут сопровождать искусные инженеры, которые сделают топографическую съемку стран, чрез которые союзная армия будет следовать; они отметят на своих картах: места для привалов; реки, через которые придется переправляться; города, мимо которых должны будут проходить войска; пункты, где обоз, артиллерия и амуниция могут встретить какие-либо препятствия, причем обозначать средства к преодолению этих препятствий.

Комиссары поведут переговоры с ханами, князьками и частными владельцами о доставке припасов, телег, кибиток и проч., будут подписывать условия, спрашивать и получать залоги.

По прибытии первой французской дивизии в Астрабад первая русская дивизия тронется в поход; прочие дивизии союзной армии последуют одна за другою на дистанции друг от друга от пяти до шести лье; сообщение между ними будет поддерживаемо малыми отрядами казаков.

Авангард будет состоять из корпуса казаков от четырех до пяти тысяч человек, смешанного с легкою регулярною кавалерией; за ним непосредственно следуют понтоны; этот авангард, наводя мосты через реки, будет защищать их от нападений неприятеля и охранять армию на случай измены или иной неожиданности.

Французское правительство передаст главнокомандующему оружие версальских фабрик, как то: ружья, карабины, пистолеты, сабли и проч.; вазы и прочие фарфоровые изделия Севрской мануфактуры; карманные и стенные часы искуснейших парижских мастеров, прекрасные зеркала; превосходные французские сукна разных цветов: багряного, алого, зеленого и синего цветов, особенно любимых азиатами, особенно персиянами; бархаты; золотые и серебряные парчи; галуны и шелковые лионские материи; гобеленевские обои и проч., и проч.

Все эти предметы, кстати и у места подаренные владетелям этих стран с ласкою и любезностью, столь свойственными французам, дадут этим народам высокое понятие о щедрости, промышленности и могуществе народа французского, а впоследствии будут важной отраслью торговли.

Общество избранных ученых и художников должно принять участие в этой славной экспедиции. Правительство поручит им съемку карт и планов местностей, чрез которые будет проходить союзная армия; оно же снабдит их записками и особенно уважаемыми сочинениями, сих стран касающимися.

Весьма полезны будут аэронавты (воздухоплаватели) и пиротехники (делатели фейерверков).

Для внушения этим народам самого высокого понятия о Франции и России условлено будет до выступления армии и главной квартиры из Астрабада дать в этом городе несколько блестящих праздников с военными эволюциями, подобных праздникам, которыми в Париже чествуют великие события и достопамятные эпохи. Приведя все в вышеупомянутый порядок, нельзя будет сомневаться в успехе предприятия; но главным образом он будет зависеть от смышлености, усердия, храбрости и верности начальников, которым оба правительства доверят исполнение проекта.

Тотчас по прибытии союзной армии на берега Инда должны начаться и военные действия.

Следует обратить внимание, что из европейских мест в Индии и Персии особенно обращаются и ценятся: венецианские цехины, голландские червонцы, венгерские дукаты, русские империалы и рубли.

В упомянутых публикациях не назван автор, но написано, что на полях были заявлены следующие заметки на некоторые статьи этого проекта самим первым консулом Бонапартом.

1. Есть ли достаточно судов для перевозки 35 тыс. армии по Дунаю до его устья?

2. Султан не согласится пропустить вниз по Дунаю французскую армию и воспротивится отплытию ее из которого-либо порта, находящегося в зависимости от империи оттоманской.

3. Довольно ли судов и кораблей на Черном море для переправы армии и достаточным ли их количеством может располагать русский император?

4. Корпус по выходе из Дуная в море не подвергнется ли опасности быть потревоженным или рассеянным английской эскадрой адмирала Кейта, который при первой вести об этой экспедиции сквозь Дарданеллы выступит в Черное море, чтобы преградить путь французской армии и истребить ее?

5. Когда союзная армия в полном составе соберется в Астрабаде, каким образом она проникнет в Индию сквозь страны почти дикие, бесплодные, свершая поход в триста лье от Астрабада до пределов Индостана?

Если верить французским историкам и российским исследователям, принявшим их концепцию, то получается, что Наполеон, например, знал про существование станицы Пятиизбянки (это он-то, который, по задокументированным свидетельствам, считал, что в России есть бояре!), прекрасно разбирался в экономгеографии России и знал, какое оружие и припасы и в каком количестве находятся в арсеналах, расположенных в глубине российской территории. Странно, что эти знания, мягко говоря, не были продемонстрированы Наполеоном в 1812 году! Бросается в глаза и то, что проект явно написан для французов: сравнение Дона с привычной им Сеной, упоминание «особой выгодности» экспедиции для Франции, перечисление французских товаров, коими можно в Индии торговать. Если Наполеон «увлекает» колеблющегося Павла в одну из своих авантюр, то логика подсказывает, что доводы должны приводиться в пользу России.

А еще — если верить озвученным историографическим версиям, то Наполеон вдобавок к отмеченным странностям писал замечания на полях своего плана сам себе, а потом именно эти заметки отослал Павлу! Потому что в публикации присутствуют и «Возражения императора Павла I», но отнюдь не на сам проект, а именно на замечания Бонапарта! Сам проект ответа не удостоился, что и естественно, если автор его — сам Павел. Эти ответы очень обстоятельны и проникнуты решимостью — словом, выдержаны в том же духе, что и весь проект.

1. Я думаю, что потребное число судов собрать будет легко; в противном случае армия высадится в Браилове — порте на Дунае, в княжестве Валахии, и в Галаце — другом порте, на той же реке, в княжестве Молдавии; тогда французская армия переправится на кораблях, снаряженных и присланных Poccиeю, и будет продолжать свой путь.

2. Павел I принудит Порту делать все то, что ему угодно; его громадные силы заставят Диван уважать его волю.

3. Русский император легко может собрать в своих черноморских портах свыше 300 кораблей и судов всяких величин; известно всему свету возрастание русского торгового флота на Черном море.

4. Если г. Кейту угодно будет пройти сквозь Дарданеллы и турки тому не воспротивятся — этому воспротивится Павел I; для этого у него есть средства действительнее, нежели думают.

5. Эти страны не дики, не бесплодны; дорога открыта и просторна давно; караваны проходят обыкновенно в тридцать пять — сорок дней от берегов Инда до Астрабада. Почва, подобно Аравии и Ливии, не покрыта сыпучими песками; реки орошают ее почти на каждом шагу; в кормовых травах недостатка нет; рис произрастает в изобилии и составляет главную пищу жителей; быки, овцы, дичина водятся во множестве; плоды разнообразны и отменны.

Единственное разумное замечание — долгота пути, но и это не должно служить поводом к отвержению проекта. Французская и русская армии жаждут славы; они храбры, терпеливы, неутомимы; их мужество, постоянство и благоразумие военачальников победят какие бы то ни было препятствия.

В подтверждение можно привести историческое событие. В 1739 и 1740 годах Надир-шах, или Тахмас-кули-хан, выступил из Дегли с многочисленной армией в поход на Персию и на берега Каспийского моря. Путь его был чрез Кандагар, Ферах, Герат, Мешеход — на Астрабад. Все эти города были значительные, хотя они ныне и утратили прежний свой блеск, но все же еще сохраняют большую его часть.

То, что сделала армия истинно азиатская (этим все сказано) в 1739–1740 годах, можно ли сомневаться, чтобы армия французов и русских не могла ныне того совершить!

Названные города будут служить главными пунктами сообщения между Индостаном, Poccиeю и Франциею; для этого необходимо учредить военные почты, назначив к тому казаков как людей, наиболее способных к подобному роду службы.

Одним словом, если непредвзято рассматривать этот документ, то очевидно, что и авторство плана похода принадлежит Павлу: его глубокая продуманность в деталях столь характерна для Павла и совершенно не свойственна Наполеону с его знаменитым: «Сначала надо ввязаться в бой, а потом видно будет!» Именно невнимание к снабжению армии стало одной из причин его разгрома в 1812 году в России. Его собственные представления о походе на Индию были озвучены все тем же О’Меарой: «Расстояние не имеет большого значения, просто провиант транспортируется на верблюдах, а казаки его всегда будут добывать достаточно. Деньги они найдут по прибытии; надежда на завоевание в один момент подняла бы множество калмыков и казаков без всяких расходов на это. Пообещайте им разграбление некоторых богатых городов как приманку, и набегут тысячи для того, чтобы стать под знамена»^[7]. Как видим, контраст с тщательно продуманным планом Павла, серьезно рассматривавшего вопросы снабжения и финансирования, разителен. Собственно, авторство Павла не вызывало сомнения у первых историков, использовавших этот документ. В своих специализированных работах, не касающихся оценки личности Павла Петровича, они прямо писали о «плане императора Павла»^[8]. Но позднее стройная когорта историков-западников, приведенная в начале нашей статьи, сотворила очередной исторический миф, коим так богата наша история.

Теперь посмотрим, насколько справедливо описание Павлом I местности, по которой предстояло идти армии, то есть насколько был выполним на практике план похода. Принципиальная возможность провести армию в десятки тысяч человек в Индию по суше не вызывает сомнения со времен Александра Македонского, да и сам Павел предусмотрительно указал на самый свежий пример в виде Надир-шаха.

Посмотрим же, что говорили по поводу возможности русских войск действовать в Афганистане и долине Инда не современные историки, а люди гораздо более близкие по времени и не чуждые как исторической, так и военной науке. Слово человеку, которого вряд ли кто упрекнет в склонности излишне хвалить Российскую империю вообще и Российскую императорскую армию в частности, — Ф.Энгельсу. В своей статье за февраль 1857 года он пишет следующее: «Остается только один путь, а именно через Каспийское море с базами в Астрахани и Баку, с наблюдательным пунктом в Астрабаде на юго-восточном берегу Каспия — протяженностью всего в 500 миль до Герата. Этот путь соединяет в себе все преимущества, каких может пожелать Россия. Астрахань на Волге занимает то же положение, что Новый Орлеан на Миссисипи. Расположенная в устье величайшей русской реки, верхний бассейн которой, по существу, образует центр империи, Великороссию, Астрахань обладает всеми возможностями для переправки людей и припасов в целях организации крупной экспедиции»*.

Или: «Баку, находящийся в 350 милях, и Астрахань, в 750 милях от Астрабада, представляют собой два превосходных пункта для устройства военных складов и сосредоточений резервов. При господстве русского каспийского флота на этом внутреннем море можно очень легко доставлять в Астрабад необходимые припасы и подкрепления»**.

Мы знаем, что именно на Астрахань ориентировался в своем Персидском походе Петр I. Так же собирались поступить Павел и Наполеон. Что касается Баку, то в 1800 году этот город по приказу Павла подвергся бомбардировке, и тамошний хан был приведен к покорности. Так что при желании и этот пункт можно было использовать как вспомогательную базу для Индийского похода. Здесь мы тоже видим характерную для Павла любовь к деталям, способствовавшим успеху операции.

Часто встречается также возражение, что русским и французским войскам пришлось бы преодолевать невероятные трудности, двигаясь через пустыни и непроходимые горы, где нет необходимых для снабжения армии воды, продовольствия и фуража.

Если говорить о начальном этапе пути по Персии, то Астрабад и его окрестности были подробно описаны еще графом М.Войновичем в 1781 году: «Обширный, глубокий и отовсюду закрытый залив, с юга он прилегает к цветущей равнине — подошве высоких гор, прорезанной светлыми ручейками, оттененной густыми деревьями; климат — превосходнейший: здоровый, всегда теплый и никогда утомительно-жаркий; строевой лес, плодовые деревья, богатые поля, множество редких птиц, пастбища давали все средства к продовольствию. Вблизи несколько деревень; подалее — величественные развалины шахских увеселительных дворцов с великолепными садами; еще далее — в разные стороны (в 40 и 86 верстах) — города Астрабад и Сари; пути отсюда в глубину Персии, в Индию и Среднюю Азию способны и непродолжительны: до Бассоры полагали менее месяца караванного ходу, до Хивы — 14 дней, до Бухары — 18, в Индию чрез Кандагар пять недель».

«Словом, место сие, — заключал офицер эскадры Радинг, составивший описание экспедиции, — да и почитай вся Астрабадская провинция, по причине множества естественных украшений и выгод почитается приятнейшим и благополучнейшим из многих в подобном смысле выхваляемых земель»*. Что немаловажно, с 1783 года здесь действовала крупная фактория (десятки российских купцов) русско-персидской торговой компании. Так что люди, способные встретить экспедицию, помочь вступить в контакт с местными правителями и послужить проводниками для дальнейшего пути, были.

Примечательно, что и здесь Павел постарался обеспечить фланги.

Что касается самой дороги от Астрабада на Герат, то о ней Энгельс писал следующее: «Наступление со стороны Каспийского моря и Аракса давало бы возможность только одной колонне (идущей из Астрабада) миновать пустыню»^[9], «как раз там, где от этих гор отходит к югу хребет, отделяющий персидскую пустыню от лучше орошенных районов Афганистана, расположен Герат, окруженный довольно обширной и исключительно плодородной долиной, дающей ему средства существования. К северу от гор Хорасана находится пустыня, похожая на ту, которая лежит у их южного подножия. Большие реки, вроде Мургаба, здесь также теряются в песках. Однако Оксус и Яксарт достаточно могучи, чтобы пробиться через эти пески и образовать в своем нижнем течении обширные долины, пригодные для земледелия»^[10]. Как видим, именно в том месте, где предстояло идти войскам, ни о какой пустыне речи не идет. Возможно, Энгельс просто нагнетает обстановку, пугая «русской угрозой», что свойственно журналисту.

Но вот чисто географическое описание английского путешественника: «Гератская провинция простирается почти от притоков Герируда на восток, до персидской границы на запад и от южной России до северной границы Сеистана. Площадь ее имеет протяжение с востока на запад 300 миль (450 верст) и с севера на юг 200 миль (300 верст). На севере, юге и западе попадаются пространства бесплодной земли, представляющей возможность обработки лишь на ограниченных площадках. На восток верхняя часть Герируда тянется до горной системы Кухи-Баба. Высчитано, что долина Герируда в состоянии прокормить оккупационную армию, не превышающую 150 тыс. человек. Эти обстоятельства в связи с расположением Герата в узле дорог с Каспийского моря от Мерва, Мешеда, Бухары и Индии через Кандагар дало этому пункту название Ключа Индии. Долина Герируда представляет явные признаки редкого плодородия; под самым городом растут фисташковые и тутовые деревья, ежевика и шиповник. Окрестности изобилуют селениями и хуторами. Река Герируд, которая течет в одном русле от 100 до 140 футов шириною и вода которой к концу лета заметно убывает, преобразила окрестную пустыню в улыбающийся рай. Полая вода держится в реке от конца января до конца марта, когда броды опасно проходимы. В апреле месяце благодаря убыли воды броды легче проходимы; средняя глубина их в то время около 4 футов. Позже, когда погода становится более жаркой, река на всем протяжении превращается в длинные озера, питающиеся ключами и подпочвенными течениями. Нижнее течение Герируда, которое орошает Тедженский оазис и Серахское приставство, в главных чертах сохраняет особенности верхнего течения»^[11].

Как видим, англичанин (заметим, человек с немалым военным опытом) не сомневается в том, что в описываемых краях возможно прокормить и вдвое больше народу, чем планировалось в экспедиции Павла и Наполеона.

Что касается значения Герата как «ключа Индии», то его и Энгельс оценивал очень высоко: «Политическое значение Герата обусловлено тем, что он является стратегическим центром всей области, лежащей между Персидским заливом, Каспийским морем и рекой Яксартом на западе и севере и рекой Индом на востоке; поэтому в случае серьезного столкновения между Англией и Россией в борьбе за верховенство в Азии — столкновения, которое английское вторжение в Персию может ускорить, — Герат окажется главным предметом спора и вероятным театром первых крупн