Последний рубеж

Почему Россия должна сохранить Украину в «славянском треугольнике»

Россия оказалась на рубеже, от которого не могла уже отступить.

В.Путин

Кто не с нами, тот против нас!

Горбачевская перестройка (1985–1991) предполагала интеграцию СССР в мировую экономику, чтобы использовать этот мощный фактор для оздоровления и развития советской экономической системы. Реализация поставленной задачи определила усилия тогдашнего советского руководства на прекращение холодной войны и установление нового характера политических отношений с Западом.

Однако Запад посчитал новый, то есть перестроечный, вектор советской внешней политики как проявление слабости и даже упадка основ державности «империи зла». Данное впечатление усилилось у руководителей западных стран после развала Советского Союза. Но особенно оно усилилось в результате полной беспринципности, соглашательства и бездействия во внешней сфере, откровенной торговли национальными интересами правопреемниками бывшей великой державы — новыми российскими властями во главе с Борисом Ельциным. Это дало повод для небезызвестного американского политолога Збигнева Бжезинского обозначить Россию как державу третьего мира[1].

Несмотря на заверения Запада, которые давались в свое время Горбачеву, а затем Ельцину, не расширять НАТО на восток, с января 1994 года началось активное продвижение Североатлантического альянса к границам уже не коммунистической, а демократической России. Продвижение военно-политического блока сопровождается экономической экспансией Евросоюза, лидеры которого не скрывают, что рассматривают Россию и остальное постсоветское пространство как источник сырья, энергоносителей и емкий рынок для своих товаров. Заветная мечта Запада — закрепить навечно Россию и другие страны СНГ в качестве своего сырьевого придатка, поэтому совсем не случайно госсекретарь США Хилари Клинтон, занимая эту высокую должность в первой администрации Барака Обамы, выразила консолидированную точку зрения западного истеблишмента в отношении роли и судьбы нашей страны на евро-азиатском континенте, который всегда был в сфере российских интересов. По ее словам, Запад никогда не допустит интеграцию постсоветского пространства, возрождения империи на базе России.

Окончательно, по-видимому, махнув рукой на Российскую Федерацию, прекратив одновременно реализовывать меры для укрепления доверия к ней, президент США Б.Обама совсем недавно выступил в ключе своего бывшего госсекретаря и назвал Россию совсем уничижительно — региональной державой. Это связано с тем обстоятельством, что многие важные геополитические проблемы Вашингтон стремится решать в обход России. Постоянной практикой США стало размещение военной инфраструктуры НАТО у российских границ, в том числе развертывание систем противоракетной обороны. Сегодня так называемая политика сдерживания России достигла своего апогея, вынудив президента РФ В.В. Путина выступить в резкой форме против того, чтобы «военная организация хозяйничала возле нашего забора, рядом с нашим домом или на наших исторических территориях»*.

По нашему мнению, Запад пропустил тот момент, когда ослабленная Россия стала «сосредотачиваться». Это стало постепенно происходить, когда у руля российской власти встал Владимир Путин. Его инициативы не только на международной арене (Мюнхенская речь, преодоление кризиса в Сирии и др.), но и на постсоветском пространстве (формирование Евразийского экономического сообщества и создание Таможенного союза) заставили обратить пристальное внимание не только лидеров Евросоюза, но и с опасением задуматься в Вашингтоне. Ведь Путин начал возвращать России чувство собственного достоинства, защищать ее национальные интересы.

Несмотря на многократные предостережения Москвы, прозвучавшие в последние годы в адрес западных «партнеров», в Вашингтоне и Брюсселе продолжали в отношении России исповедовать, как и прежде, принцип: «Кто не с нами, тот против нас». Такая тактика, по оценке Путина, в конечном итоге привела Запад к потере политического чутья и чувства меры, чтобы не предвидеть всех последствий. Речь идет об Украине, где, по словам российского лидера, «наши западные партнеры перешли черту, вели себя грубо, безответственно и непрофессионально»**.

Сегодня на наших глазах разворачивается драма Украины, усугубляется трагедия украинского народа, составляющего неотъемлемую часть восточнославянской цивилизации, которая вместе с Россией и Белоруссией формирует «славянский треугольник». Многие задаются вопросом: почему, с одной стороны, Запад вцепился мертвой хваткой в Украину, которая даже не является членом НАТО, поддержал свержение Януковича, законно избранного президента, содержит нелегитимную власть в Киеве, опирающуюся на националистов, неонацистов-бандеровцев, русофобов и антисемитов, а с другой — Россия поддержала волеизъявление Крыма и Севастополя о вхождении в состав Российской Федерации и готова идти с украинским народом до конца, наперекор угрозам и санкциям со стороны Вашингтона и Брюсселя?

Анализируя ретроспективу событий, предшествующих нынешней ситуации на Украине, попытаемся дать ответ на основе документов, фактов, аргументов и оценок специалистов, чтобы было понятно, что значит Украина для России, Россия для Украины и как сохранить единство с братским украинским народом.

Потенциал для экономической интеграции

Экономический потенциал Украины, ее геополитическое значение в новых условиях требуют от Российской Федерации самого пристального внимания к перспективам развития российско-украинских отношений.

Анализ трансформации взаимных связей России и Украины в период с 1992 года по настоящее время, а также факторов, определяющих нынешние отношения в политической, торгово-экономической и гуманитарной сферах обоих государств, позволяет оценить вероятность различных перспективных вариантов взаимодействия двух стран. При этом следует исходить из того факта, что на сегодняшний день национально-государственные интересы сторон и их экономические интересы уже достаточно четко определились. С одной стороны, перспективы двусторонних отношений в значительной мере по-прежнему зависят от субъективных факторов и внутренней политической конъюнктуры, а с другой — все больше от объективных условий развития России и Украины в стремительно меняющемся мире.

На нынешнем этапе интернационализации хозяйственной жизни, именуемой глобализацией мировой экономики, успех каждой страны по мере вовлечения ее национально-хозяйственного комплекса в мирохозяйственные связи зависит в значительной степени от выбора правящей элитой соответствующей экономической стратегии, а также от участия в той или иной интеграционной группировке. Развивающиеся страны, такие, как Россия, Украина и другие бывшие советские республики, все чаще вынуждены регулировать хозяйственную жизнь внутри страны с учетом процессов, происходящих в мировом хозяйстве, где «главную скрипку» играют ведущие индустриальные державы. В глобализирующемся мире эти державы проводят в отношении слабых государств свою «real politic» (реальную политику), которую в свое время определил Генри Киссинджер как внешнюю политику, основанную на взвешивании силы и национального интереса.

Что касается Украины, то реализуемый Киевом стратегический курс включает многовекторную модель внешнеэкономической политики. Этот курс был предопределен украинской элитой с самого начала провозглашения независимости при встраивании в мировую экономику на указанных выше условиях и, конечно, с учетом геополитического положения, экономического потенциала, исторических и культурных традиций Украины, ставшей в одночасье государством де-юре. После развала СССР интеграция в европейские структуры становится генеральным направлением внешней политики республики, но это не означает, что восточноевропейский вектор теряет роль ключевого слагаемого украинской внешней политики.

Экономический потенциал Украины включает прежде всего емкий внутренний рынок при имеющейся численности населения 45 млн человек. Украина обладает наибольшим потенциалом в торговле углем, готовым прокатом черных металлов, некоторыми видами сельскохозяйственных продуктов (мясо, растительное масло, зерновые и сахар). Следует, однако, развенчать миф, что Украина была республикой-донором в Советском Союзе. В реальности донорами были только три советские республики: Россия, Белоруссия и Азербайджан.

Научно-производственный потенциал вместе с высококвалифицированной рабочей силой, известными достижениями в науке и технике мирового уровня позволяют отнести Украину к числу относительно развитых стран мира. Однако в рамках СССР 80% ее предприятий не имели на своей территории законченного производственного цикла, причем 85% из них относились к военно-промышленному комплексу (ВПК).

По подсчетам украинских специалистов, если бы Украина гипотетически прекратила полностью товарный обмен и производственную кооперацию с Россией и другими странами СНГ, то она имела бы возможность обеспечить производство только 15% своего ВВП. В этом случае республику ожидает полный социально-экономический коллапс. В то же время Россия не так уязвима в подобной ситуации. Без сотрудничества с Украиной и другими странами СНГ она сохранила бы производство как минимум 65% ВВП. Вследствие указанных причин Украина стала испытывать наиболее болезненно государственное размежевание именно после развала СССР.

Усиление евро-атлантических ориентиров Киева

Наблюдение за ходом развития всего спектра взаимоотношений России и Украины в их новейшей истории всегда создавало невольное впечатление, что не Москва, а Киев обладает превосходящим во всех отношениях потенциалом, который позволяет последнему диктовать свою политическую волю и занимать, по сути, место лидера в постсоветском пространстве. Став в 1991 году независимым государством, Украина с первых шагов сепаратного существования открыто проявила стратегическую целеустремленность как можно скорее вступить в евро-атлантические структуры — НАТО и Евросоюз. Внешнеполитический вектор Киева на интеграцию с Западом значительно укрепился после того, как еще в начале 90-х годов российский парламент настойчиво и недвусмысленно заявил об исторической принадлежности России исконных территорий — Крыма и города Севастополя. В подтверждение этой исторической истины первоначально — 21 мая 1992 года — Верховный Совет РФ принял постановление «О правовой оценке решений высших органов государственной власти РСФСР по изменению статуса Крыма, принятых в 1954 году», а затем — 9 июля 1993 года — постановление «О статусе города Севастополя».

Эти решения российских парламентариев и возникшее в результате недоверие между Киевом и Москвой, по утверждению знатока российско-украинских отношений, бывшего заместителя государственного секретаря США и советника Билла Клинтона по постсоветским делам Строуба Тэлботта, породили «параноидальный страх украинских националистов перед угрозой территориального захвата». В своих мемуарах Тэлботт откровенно пишет, что третейским судьей тогда выступили Соединенные Штаты, под нажимом которых «человек на танке» категорически подавил подобные замыслы российских парламентариев.

С точки зрения своих геополитических интересов Запад считает принципиально важным раздельное существование Украины и России, так же как Белоруссии и России. В геостратегических планах США и Евросоюза Украине отводится роль, схожая с ролью стран Балтии. Эти страны вдоль западных границ РФ должны вместе составлять типичный «санитарный кордон», направленный на подрыв геополитической, военно-стратегической и экономической безопасности России.

Усиление западноевропейского вектора при участии Украины в постсоветской интеграции предполагает укрепление ее «самостийности и незалежности» от России, включая всемерное стимулирование тенденции к отталкиванию Киева от Москвы в западном направлении. Этим, в частности, объясняется прямо пропорциональное усиление евро-атлантического патернализма в отношении Украины. Его цель — повышение роли Украины в постсоветском пространстве в качестве противовеса России.

Стремление антироссийски настроенной части политической элиты Украины втянуть страну в НАТО и Евросоюз против воли большинства украинского народа заставляет специалистов по российско-украинским отношениям более пристально оценивать и прогнозировать их дальнейший ход. Неоднократные провокационные действия украинского руководства в отношении России (в частности, вокруг таманской косы Тузла в Керченском проливе, по вопросу пребывания в Крыму Черноморского флота РФ, открытая поддержка, в том числе поставками военной техники, агрессивных действий режима Саакашвили, издание указа в августе 2008 года — в разгар кавказской войны — запрещавшего кораблям Черноморского флота свободно перемещаться в украинской акватории, и особенно вблизи конфликтных зон на Кавказе, и др.) убедительно свидетельствуют, что Киев готов отвергнуть основополагающую нормативно-правовую базу российско-украинских взаимоотношений — широкомасштабный Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Российской Федерацией и Украиной, получивший название «Большой договор». 14 января 1998 года этот документ был ратифицирован Верховной радой, 25 декабря 1998 года его ратифицировала Государственная дума, а 25 февраля 1999 года утвердил Совет Федерации. С тех пор вот уже пятнадцать лет российско-украинские отношения выстраивались как бы на основе статей «Большого договора», хотя от многих, по нашему мнению, ключевых договорных обязательств украинская сторона с самого начала отошла. По оценке российских специалистов, да и многих парламентариев Государственной думы, Россия за прошедшие пятнадцать лет фактически стала заложницей так называемой дружбы по-киевски в рамках «Большого договора».

Как показывает практика, «Большой договор» с Россией был нужен Киеву для политического прикрытия своих, по существу антироссийских, действий на тот испытательный период времени, когда в Вашингтоне и Брюсселе дадут отмашку на зачисление Украины в НАТО как доказавшей свою преданность Западу.

Среди многочисленных недружественных акций со стороны украинского руководства следует прежде всего выделить ратификацию украинским парламентом 17 марта 2004 года Меморандума о взаимопонимании между Украиной и НАТО, который теперь предоставляет натовским войскам право быстрого доступа на территорию Украины, то есть вплотную к границам России, в случае чрезвычайных обстоятельств. К примеру, если случится резкое обострение конфликта между «Востоком» и «Западом» Украины.

В ответ на подобные провокации Киева, по-видимому, следует каждый раз напоминать их авторам, что Россия решилась подписать «Большой договор» с Украиной, согласилась тогда с незаконным отторжением Крыма и Севастополя не с позиции «старшего брата», а учитывала в первую очередь исторически сложившиеся тесные связи, отношения дружбы и сотрудничества между двумя народами. В договоре особо выделено, что укрепление дружественных отношений, добрососедства и взаимовыгодного сотрудничества отвечает коренным интересам наших народов, служит делу мира и международной безопасности.

Приоритетное место в договоре заняли ключевые вопросы обеспечения прав и свобод граждан, их защиты. Стороны обязались обеспечить защиту этнической, культурной и языковой самобытности национальных меньшинств, гарантировали право лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, свободно выражать, сохранять и развивать свою идентичность. В договоре была закреплена договоренность о создании равных возможностей для изучения русского языка на Украине и украинского — в России. И это несмотря на то, что всем хорошо известно: многие украинцы общаются на Украине только по-русски, а украинцы, проживающие в России, используют главным образом русский язык даже при общении между собой.

А как обстоят дела с выполнением украинской стороной хотя бы тех перечисленных нами статей «Большого договора», которые должны регулировать единое гуманитарное пространство России и Украины, сложившееся за века совместной жизни?

По оценкам российских и украинских исследователей, если до заключения «Большого договора» процесс разрушения российско-украинского единого гуманитарного пространства только начинал набирать скорость, то после ратификации указанного договора разрушительный маховик набрал к сегодняшнему дню уже полные обороты. Хотя, надо признать, российские парламентарии верили и надеялись, что с утверждением ключевого нормативного документа, регулирующего взаимоотношения наших — теперь сепаратно существующих — стран, «Большой договор» послужит основной преградой перед угрозой разрушения единой социально-гуманитарной сферы двух родственных народов. Как оказалось в действительности, они тогда — пятнадцать лет назад — ошибались.

Ассимиляция этнических русских в Крыму и на Левобережье, массовое закрытие русских школ, отказ от признания русского языка в качестве второго государственного, пересмотр истории русско-украинского взаимодействия на протяжении веков с отражением главным образом негативных черт русского влияния на украинцев, в том числе стремление навешать на русских вину за массовый голод украинского народа в 30-х годах ХХ века, прекращение всякого вещания на русском языке телекомпаниями на территории Украины и т.д. — это далеко не полный перечень так называемых «мер по преодолению гуманитарного наследия Москвы», практикуемых на Украине. Например, в русскоговорящем Киеве на сегодняшний день уже не осталось ни одного детского сада на русском языке. По оценке российских специалистов, бывающих часто в поездках по Украине, разрушение единого гуманитарного пространства двух стран на украинской стороне превысило 65–70% (в начале 2000-х годов — 50%), то есть сегодня это пространство сократилось более чем на две трети от того, что украинцам досталось от бывшего СССР.

На мой взгляд, прозападная националистическая часть политической элиты Украины готова со всей решимостью разрушить единое гуманитарное пространство двух стран[2]. О серьезности таких намерений и в подтверждение данного прогноза говорят следующие результаты частных социологических опросов, проведенных мной и моими коллегами при многочисленных встречах с чиновниками правительства, парламентариями, ведущими учеными-экономистами из Украины: на сегодняшний день практически 100% чиновников высшего правительственного звена отдают приоритет интеграции с Западом, в законодательной власти — порядка 80%, среди ученых-экономистов — 60%. Правда, по оценке З.Бжезинского, Украине понадобится около 100 лет для достижения современного уровня стран Запада.

Таким образом, наши социологические опросы показывают, что верховная власть и обслуживающие ее эксперты на Украине выбрали для себя западные ценности. Теперь дело за малым: убедить украинский народ — электорат — в том, чтобы большая его часть прекратила каждый раз на президентских выборах требовать от кандидатов в президенты усиления интеграции с Россией и обещания сделать русский язык вторым государственным языком Украины. Правда, прозападным управленцам Украины сначала предстоит решить нелегкую задачу — убедить украинский народ в целесообразности перехода в западный мир. Народ Крыма и Севастополя выступил почти единогласно (97%) против такого перехода и проголосовал на референдуме 16 марта 2014 года за воссоединение с Россией.

Однако, по мнению многих российских исследователей, серьезные проблемы нынешнего плачевного состояния национальной экономики Украины, с одной стороны, и ее тесная производственная кооперация с российскими предприятиями, а также наработанные за прошедшие века критически важные связи с российским внутренним рынком, прежде всего по вопросам сбыта в России своих недостаточно конкурентоспособных на мировом рынке товаров, наряду с критической зависимостью украинской экономики от поставок российских энергоносителей — эти и другие перечисленные факторы в ближайшей перспективе вряд ли позволят Киеву бесповоротно переориентироваться на Запад и распрощаться с Россией и СНГ в целом.

Точку зрения российских исследователей разделяют многие специалисты на Украине. Сегодня борьба за окончательный выбор интеграционного вектора достигла своего апогея. Неподписание Виктором Януковичем 28 ноября 2013 года соглашения об ассоциации с Евросоюзом вылилось в жесткое многомесячное противостояние верховной власти и националистически настроенной прозападной оппозиции на киевском майдане незалежности. Вопрос о том, какой союз следует выбрать Украине — Таможенный или Европейский, расколол и общество, и бизнес, и политическую элиту, привел в конечном итоге к коллапсу украинской государственности.

Важность сказанного требует более подробной аргументации.

«Троянский конь» в СНГ

Специфическое участие Украины в СНГ с самого начала сводилось к ассоциированному, а не к полноправному членству. Этот факт ярко демонстрировал другим странам — членам этого ареала откровенное дистанцирование Киева от постсоветской интеграции и принятие на себя роли троянского коня в постсоветской истории.

Торпедирующая деятельность украинских руководителей проявилась и в формировании другого интеграционного объединения — ЕЭП «Большой четверки» (Россия, Белоруссия, Казахстан, Украина), которому Кремль до недавнего времени уделял первостепенное внимание, можно сказать, в ущерб Российско-белорусскому союзу. Именно из-за позиции Украины, казалось бы, перспективный интеграционный проект так и не привел к позитивным результатам, а принес одни разочарования и экономический проигрыш для России. Ведь Москва проявила добрую волю и сняла многие возражения, в том числе согласилась на применение практики взимания НДС во внешней торговле по принципу страны-получателя, а не страны-производителя, во имя всемерного стимулирования интеграционных процессов. В данном случае Россия проявила готовность идти на существенные финансовые потери ради общего дела. Эти ежегодные потери российскому бюджету составили бы только в торговле с Украиной, как объявил Владимир Путин, сумму в 800 млн долларов. На самом деле, по нашим оценкам, они должны были насчитывать около 2–3 млрд долларов в год. Соответствующие, и немалые по стоимости, уступки Российская Федерация согласилась предоставить и другим участникам ЕЭП — Казахстану и Белоруссии. Как оказалось, в действительности Украина пожелала участвовать в ЕЭП только на стадии формирования зоны свободной торговли, чтобы лишь получать российские энергоносители по ценам существенно ниже мирового уровня. Киев тогда открыто заявил, что он не намерен формировать с Москвой ни таможенный союз, ни экономический союз — продвинутые формы интеграционного взаимодействия, так как это, по заявлению украинских правительственных чиновников, мешает главной цели — интегрированию Украины в евро-атлантические структуры. После «оранжевой революции» процесс формирования ЕЭП зашел в тупик.

В связи с этой неудачей вновь резко увеличилось влияние ЕврАзЭС, в рамках которого в конце 2007 года был совершен самый настоящий таможенный прорыв, сопоставимый по своей значимости с первыми шагами Евросоюза. Россия, Белоруссия и Казахстан договорились о создании к 2010 году Таможенного союза, который позволит осуществить идею Владимира Путина, озвученную на заседании Совета безопасности РФ в июле 2004 года. Тогда он высказал свою озабоченность состоянием интеграции постсоветского экономического и политического пространства: «Мы подошли к определенному рубежу в развитии СНГ и, по сути, находимся перед альтернативой: либо мы добьемся качественного укрепления Содружества, создадим структуру, либо нас неизбежно ждет размывание этого геополитического пространства и, как следствие, окончательное падение интереса к работе в СНГ, среди его государств-участников»[3].

С 1 января 2010 года Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана начал функционировать. Формирование организации идет в соответствии с планом действий по формированию Таможенного союза в рамках Евразийского экономического сообщества, утвержденного решением Межгоссовета ЕврАзЭС на уровне глав государств в октябре 2007 года, а также с этапами и сроками, определенными Межгоссоветом на уровне глав правительств 9 июня 2009 года. Не вступив в Таможенный союз, Украина принимает участие в работе Высшего евразийского экономического совета, в котором она имеет статус наблюдателя.

В то же самое время Украина постоянно пытается реализовать проекты, альтернативные вариантам сотрудничества с Россией. В противовес интеграционному объединению ЕврАзЭС (Россия, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан), где главная роль отведена России, Украина при поддержке заокеанских покровителей создала субрегиональный союз ГУУАМ (Грузия, Украина, Узбекистан — до 2006 года, Азербайджан, Молдавия). Эта группа стран, по меткому наблюдению Строуба Тэлботта, упрямо стремится быть «подальше и позарубежнее от Москвы».

В течение 2000–2001 годов ЕврАзЭС и ГУУАМ окончательно оформились в качестве международных организаций (ЕврАзЭС в ноябре 2000 года в Алма-Ате, а ГУУАМ в июне 2001 года в Ялте). Сегодня оба блока в рамках СНГ воспринимаются как антиподы — с пророссийской и антироссийской направленностью в их деятельности. Первый формируют страны СНГ, которые состоят вместе с Россией в Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), а во второй входят другие страны СНГ — недружественные по отношению к России, но во главе с Украиной активно развивающие партнерство с НАТО и мечтающие быть принятыми в состав Евросоюза.

Выходит, что даже при отсутствии должной лояльности и искреннего желания со стороны Киева выстраивать интеграционные отношения с Россией Москва где-то надеялась, что руководство Украины согласится в конце концов по-серьезному относиться к постсоветской интеграции с участием России (после вхождения Крыма и Севастополя в состав России Украина объявила о разрыве отношений с Москвой по линии СНГ. — Ю.Г.). Ведь доминирующие в Европе геополитические и внутриэкономические факторы, которые формируются на основе приоритета западных ценностей, заставляют нас думать о необходимости сохранения и укрепления современной восточнославянской цивилизации в рамках союза трех славянских государств — России, Белоруссии, Украины.

Белоруссия и Украина — главные стратегические партнеры России в СНГ

Не следует забывать, что в ближнем зарубежье Белоруссия и Украина являются ключевыми партнерами России.

Альфа и омега внешней политики Российской Федерации на постсоветском пространстве — не допустить вступление Украины в НАТО и не потерять своего реального и фактически единственного союзника — Белоруссию. Главным инструментом и внешнеполитическим рычагом России в сохранении нынешнего статус-кво с этими двумя странами, как уже говорилось выше, являются торгово-экономические и производственно-кооперационные связи. Еще раз отметим, что и Украина, и Белоруссия, еще в советские времена называемые «сборочным цехом СССР», крайне заинтересованы в получении из России комплектующих изделий для своих машиностроительных комплексов, энергоносителей и других сырьевых ресурсов, а также в емком российском рынке.

При этих обстоятельствах России следует выработать в отношении Украины такую долговременную прагматическую стратегию двустороннего сотрудничества, чтобы не только сохранить ее в зоне своего влияния, но и заинтересовать в диверсификации взаимных связей, учитывая тот факт, что большая часть украинской экспортной продукции недостаточно конкурентоспособна на мировом рынке и находит спрос (и, по нашим оценкам, еще долго будет продолжаться такая ситуация, по крайней мере 20–25 лет) главным образом на непритязательном российском рынке. И в России, и на Украине известно, что украинская экономика не способна существовать без дешевых российских энергоресурсов. Серьезные трудности национальная экономика Украины, по имеющимся оценкам специалистов, начинает испытывать при оптовой цене на российский природный газ выше 180 долларов за тысячу кубов.

Конечно, и Россия критически заинтересована в развитии производственно-кооперационных связей с Украиной, главным образом в сохранении ее научно-производственного потенциала в высокотехнологических отраслях военно-промышленного комплекса, так как российский ВПК по кооперации сотрудничает с 33 украинскими предприятиями-монополистами по 3200 номенклатурным позициям. Крупные предприятия Украины выполняют также дорогостоящие российские заказы гражданского назначения. Так, 90% АЭС в России оборудованы турбинами харьковского «Турбоатома». Одновременно Россия сильно заинтересована в сохранении и развитии «сборочного цеха» Белоруссии. С белорусским ВПК РФ имеет производственную и научно-техническую кооперацию со 120 заводами — также монополистами — и КБ по 1600 видам продукции военно-технического назначения.

Как известно, вступление бывших социалистических стран Центральной и Восточной Европы в НАТО и Евросоюз привело к свертыванию их кооперации с Россией именно в производстве военно-технической продукции. В результате РФ потеряла существенные прямые и косвенные дивиденды от торгово-экономического сотрудничества с постсоциалистическими странами.

Какие причины сдерживают развитие экономической интеграции в «славянском треугольнике»? Отметим наиболее важные из них.

Итоги постсоветского периода явственно показали, что ни в Америке, ни в Европе не хотят усиления России путем ее тесного сближения с Белоруссией и Украиной, историческими и естественными союзниками. Совокупный ВВП трех стран составляет около 90% в объеме СНГ (доля России — 73%, Украины — 9,4% и Белоруссии — 3,5%). В трех государствах проживают почти 200 млн человек. Запад весьма озабочен возможным формированием партнерских отношений в «треугольнике» Россия–Белоруссия–Украина, так как это привело бы к новому геополитическому и геоэкономическому раскладу, при котором ни у кого уже не будет возникать вопрос о подлинном месте России в Европе и в мире в целом.

Относясь весьма настороженно к интеграционным процессам России с Белоруссией и стремясь вырвать Украину из традиционного «славянского треугольника», евро-атлантические структуры в том числе преследуют цель ограничить эффективность их машиностроительного комплекса, сформировавшегося как единое целое еще в XIХ–XX веках. Этот комплекс, как уже подчеркивалось выше, составляет основу ВПК трех стран и, несмотря на развал СССР, представляет собой сильного конкурента западным компаниям на рынках военной техники и оружия, является бельмом на глазу у Запада. Кроме того, совместный ВПК трех стран — это одна из основных опор системы национальной безопасности России, Белоруссии и Украины, то есть это, можно сказать, единственно сохранившийся от наследства великой державы материально-технический фактор, сдерживающий агрессивное наступление НАТО на восток и продавливание Евросоюза неэкономическими методами на постсоветское пространство.

Неблагоприятное развитие взаимных хозяйственных связей в «славянском треугольнике» следует рассматривать как реальную угрозу национальным интересам трех стран. В западных столицах понимают: чтобы установить контроль над Украиной, необходимо в первую очередь посеять и поддерживать раскол между Киевом и Москвой. Невооруженным глазом видно, что евро-атлантические структуры не приемлют даже конъюнктурно звучащие время от времени заверения украинских лидеров при их личных встречах с российскими руководителями «о стремлении Киева в Европу вместе с Россией», открыто делая ставку на