Взгляд с Запада

Противостояние русской и западной цивилизаций

В современном мире руководители западных держав в своих выступлениях и заявлениях никогда не муссируют вопрос цивилизационного противостояния. Напротив, подчеркивают, что между Россией и Западом существует лишь недопонимание. Суть подобной позиции заключается в том, что никакой другой цивилизации, кроме западной, основанной на принципах демократии (как они понимаются прежде всего в англосаксонском мире) и либерализма, не существует и существовать не может. Тем не менее подобная практически официальная доктрина Запада в отношении цивилизационного противостояния постоянно дает сбои, поскольку является не более чем идеологемой, призванной завуалировать реальное положение дел. Восприятие России как общества не только чуждого, но и опасного для западной цивилизации, имеет долгую историю и в наши дни фактически определяет отношение либерального мира к России. Практически никаких серьезных изменений с начала XIX века в этой области не произошло. По воспоминаниям А. де Коленкура, Наполеон при вторжении в Россию 30 июня 1812 года в захваченной Вильне заявил: «Я пришел, чтобы раз навсегда покончить с колоссом северных варваров... Надо отбросить их в их льды, чтобы в течение 25 лет они не вмешивались в дела цивилизованной Европы... Цивилизация отвергает этих обитателей севера[1]. Европа должна устраиваться без них». В настоящее время эта мысль выражена в более мягкой форме, что, однако, не меняет ее внутреннего содержания.

Цивилизационное противостояние в историческом разрезе

Отношение Запада, а также ориентированной на него части русского «просвещенного» общества к России точно описал в середине XIX века русский философ Н.Я. Данилевский, указывавший в своей работе «Россия и Европа» (1869 год): «В нашей литературе с лишком тридцать лет тому назад появилась журнальная статья покойного Чаадаева, которая в свое время наделала много шума. В ней выражалось горькое сожаление о том, что Россия, вследствие особенностей своей истории, была лишена тех начал (как, например, католицизма), из развития которых Европа сделалась тем, что она есть. Соболезнуя об этом, автор отчаивается в будущности своего отечества, не видя и не понимая ничего вне европеизма. Но Россия, по мнению Европы, не составляет плоти от плоти ее и кости от костей ее»[2].

Примерно так же оценивал отношение Запада к России полувеком позже Н.А. Бердяев: «Для западного культурного человечества Россия все еще остается совершенно трансцендентной, каким-то чуждым Востоком, то притягивающим своей тайной, то отталкивающим своим варварством. Даже Толстой и Достоевский привлекают западного культурного человека, как экзотическая пища, непривычно для него острая»[3].

Данная критическая оценка русскими философами западного цивилизационного подхода к России основывалась на анализе работ зарубежных философов, политиков, государственных и общественных деятелей, которые в ту эпоху не находили нужным скрывать свои антирусские позиции.

Подобный подход к России уходит в глубину веков. Если первые записки иностранцев о России — как, например, С.Герберштейна — отличались лишь определенной долей снобизма, когда автор определяет русских как «варваров» и «рабов», то есть людей просто стоящих на более низком уровне цивилизации, чем европейцы, то позже оценки становятся еще резче. Уже Г.Штаден, представляя императору «План обращения Московии в имперскую провинцию», концентрировал внимание на «жестокой и ужасной тирании великого князя», предполагая, что присоединение «к величайшей и высочайшей славе и богатству, а всему христианству, главой которого являетесь вы, ваше римско-кесарское величество, пошло... в пользу и назидание». Результат же «цивилизаторской миссии» Штаден определял так: «Монастыри и церкви должны быть закрыты. Города и деревни должны стать свободной добычей воинских людей»*. Примерно о том же пишут и другие авторы начала XIX века, как, например, Ш.Массон. Подход согласуется с современным: Россия, как и сегодня, в открытую не именуется врагом западной цивилизации, но представляется бескультурной, варварской страной, населенной рабами, боготворящими жестоких диктаторов. Другими словами, вывод предлагается сделать самому читателю, и вывод будет однозначный: Россия и русский народ («московиты») чужды западной цивилизации.

На новый качественный уровень данная проблема на Западе перешла начиная с походов Наполеона, и особенно в последовавшую за его поражением эпоху. Развитие ситуации показало, что ставка западной цивилизации на прямое военное подчинение себе России провалилась. Тем более что после разгрома наполеоновской Европы Российская империя заняла место одной из ведущих мировых держав, заявив о себе как о представительнице мощной цивилизации. Поскольку в основе русской цивилизации лежало Православие, то цивилизационный конфликт с католическо-протестантской цивилизацией Запада был неизбежен. Именно в это время появился фактически манифест русофобской и антирусской Европы — памфлет маркиза А. де Кюстина «Россия в 1839 году». Это были не обычные мемуары заезжего аристократа, а четко сформулированная точка зрения на Россию: нарисован образ врага западной цивилизации, который с теми или иными частными поправками продолжает сохраняться на Западе до сегодняшнего дня. В частности, там говорилось: «За границей (то есть в Европе. — К.З.) не удивляются уже любви русского народа к своему рабству. Весь русский народ, от мала до велика, объединен своим рабством до потери сознания... Тому, кто имел несчастье родиться в этой стране, остается искать утешения в горделивых мечтах и надеждах на мировое господство... Россия живет и мыслит как солдат армии завоевателей. А настоящий солдат любой страны — не гражданин, но пожизненный узник, обреченный сторожить своих товарищей по несчастью — таких же узников, как и он»[4]. Однако задача была не только в том, чтобы, как и сегодня, нарисовать отталкивающий образ России и напугать европейского обывателя непохожими на него «варварами». Целью было показать различие двух цивилизаций: русские не могли быть допущены в круг «образованной Европы» не потому, что они некультурны, а потому, что они никогда не смогут стать европейцами: «Я не осуждаю русских за то, каковы они, но я порицаю их за притязание казаться теми же, что и мы. Они еще совершенно некультурны. Это не лишало бы их надежды стать таковыми, если бы они не были поглощены желанием по-обезьяньи подражать другим нациям, осмеивая в то же время, как обезьяны, тех, кому они подражают»[5].

Как указывает один из ведущих отечественных специалистов по методологии социально-гуманитарного познания профессор МГУ имени М.В. Ломоносова В.Ф. Шаповалов*, именно в 30–40-х годах XIX века на Западе окончательно сформировался тот самый «миф о России», который «с некоторыми модификациями остается в силе и до наших дней, определяя собой отношение к России среднего человека Запада... Западный миф о России никогда не сводился к представлениям примитивного типа, к грубой и всецело негативной схеме... Ядро западного мифа о России составляют, несомненно, представления о ней как стране внутреннего деспотизма и внешней агрессивности». Тщательно внедряемый в сознание обывателя тезис утверждает, что «различия между Россией и Западом гораздо значительней, чем между отдельными странами Западной Европы», и отсюда делается вывод, что «Россия не укладывается в рамки западной цивилизации».

Отдельно В.Ф. Шаповалов выделяет работу выдающегося русского философа И.А. Ильина, который выдвигает три основные причины того, что «Запад органически не способен понять Россию».

Первая: «Русский язык не принадлежит к романо-германской группе и к тому же вытеснен из основной части Европы, не распространен в ней: “русский язык стал чужд и труден” западным европейцам. А без языка народ народу нем (“немец”)»**.

Вторая причина состоит в том, что Западу чужда русская (православная) религиозность. Европой искони владел Рим — сначала языческий, потом католический, «воспринявший основные традиции первого». В русской же истории была воспринята не римская, а греческая традиция. Римская и греческая традиции — и, соответственно, западная и русская — во многом противоположны друг другу.

Третья причина связана с особенностями мировосприятия и психологической структуры: «Западноевропейское человечество движется волею и рассудком. Русский человек живет прежде всего сердцем и воображением и лишь потом волею и умом»[6].

Наконец, обобщает аргументы Ильина мысль о том, что западной культуре не свойствен дар вчувствования и перевоплощения, без которого постижение иной культуры невозможно. Европейцы «понимают только то, что на них похоже, но и то искажая все на свой лад. Для них русское инородно, беспокойно, чуждо, странно, непривлекательно... Они горделиво смотрят на нас сверху вниз и считают нашу культуру или ничтожною, или каким-то большим и загадочным недоразумением»[7].

Даже те западные философы и историки, которые относились к русской цивилизации не враждебно, а в ряде случаев и с уважением, отмечали принципиальные различия между двумя цивилизациями. Так, К.Ясперс в своей работе «Смысл и назначение истории» ссылается на слова А. де Токвиля (относящиеся к 1835 году): «В настоящее время существуют на земле два великих народа, которые, начав с разных точек, приближаются, по-видимому, к одной цели: это русские и англоамериканцы. Оба они выросли незаметно; и когда взоры людей были обращены в другую сторону, они вдруг заняли место в первом ряду между нациями, так что мир почти в одно время узнал об их появлении и их вели-
чии»[8]. Но говоря о самой западной цивилизации, тот же Ясперс указывает на ее непримиримое отношение к другим, неготовность признать за другими право на существование. «Самоуверенность европейцев, — пишет он, — приводит к тому, что все чуждое воспринимается ими как курьез»[9].

Таким образом, отношение Европы к России на протяжении веков, а особенно в течение XIX–XX веков, характеризовалось созданием из русской цивилизации образа если не открытого врага, то явления, угрожающего самому существованию западной цивилизации. Со временем менялись лишь акценты и резкость высказываний, которые в современном обществе становятся несколько расплывчатыми и «политкорректными», что не меняет их основную составляющую. Поэтому трудно не согласиться с выводами профессора В.Ф. Шаповалова, указывавшего: «Мы непонятны и чужды для Запада. Опасные. Непредсказуемые. Враждебные. Они могут сколько угодно восхищаться русскими литературой и искусством, боготворить Толстого и Достоевского, Чайковского и Шостаковича. Они способны с удовольствием общаться с русскими в Париже, в Нью-Йорке, в Берлине. Они могут создавать совместные предприятия и осуществлять совместные проекты. Но суть от этого не меняется. Они даже могут подружиться с некоторыми из нас и принять в свой круг. Но русский народ — никогда. И если русская цивилизация исчезнет с лица земли, то плакать по нам будут немногие. Большинство людей Запада окажется вполне довольными таким оборотом дела. А ведь именно Запад сегодня верховодит миром и задает его стандарты»*.

Непреодолимые противоречия

В середине ХХ века, во время существования двуполярного мира, США неоднократно предельно ясно высказывали свое мнение о России (Советском Союзе), называя ее своим главным противником, но не просто идеологическим и политическим, а цивилизационным. Так, в Директиве СНБ-60 Совета национальной безопасности США от 14 апреля 1950 года говорилось: «Никакая другая система ценностей так не противоречит нашей, не является столь непоколебимой в своей цели уничтожить нас и не готова использовать для достижения своих целей наиболее опасные тенденции и процессы, происходящие в нашем обществе. Никакая другая система не пытается столь искусно и властно пробудить иррационализм, скрытый в человеческом существе, и никакая другая система не имеет поддержки столь сильного и крепнущего центра военной власти». Уже после краха СССР делались попытки представить положение дел таким образом, что в тех случаях речь шла исключительно о коммунистической системе ценностей. Однако, во-первых, режим, существовавший в России в 1918–1990 годы, не может считаться отдельной цивилизацией, а во-вторых, и сегодня, когда коммунистический режим рухнул, все положения и трактовки прошлого века в отношении России находят свой спрос и остаются актуальными.

В центре антироссийской пропаганды на первый план выдвигаются обвинения России в агрессии, экспансионизме в отношении сопредельных стран, а также в «подавлении свободы» внутри страны и попрании прав человека, усилении «авторитарного режима» и т.д. Так, при своем уходе с поста командующего Европейским командованием Вооруженных сил США генерал Филип Бридлав дал откровенное интервью американскому изданию «Wall Street Journal» (1 мая 2016 года). В нем он, в частности, сказал: «Мы видим, что Россия не приняла протянутую ей руку сотрудничества, а выбрала агрессивную политику. Мы должны пересмотреть свою дальнейшую стратегию... Когда я пришел (на эту работу. — К.З.) три года назад, мы действительно не были сосредоточены на России, поскольку еще делали попытки придерживаться парадигмы, что сможем ввести Россию в лоно западных ценностей. Россия выбрала другой путь или всегда была на этом пути, и мы этого одобрить не можем». Так, Европейский совет по международным отношениям разместил на своем сайте 13 марта 2015 года статью Марии Липман «Как Россия пришла к тому, чтобы ненавидеть Запад», в которой, в частности, утверждается: «Во время перестройки Михаила Горбачева Запад, который был противником Советского Союза по холодной войне, вдруг стал дружественным партнером. Запад представлял собой модель “нормальной” жизни, и мысль, что СССР должен идти по западному пути, была в целом повсеместной».

При этом американское внешнеполитическое ведомство через своих сотрудников в категорическом отрицании существующих объективных моментов противостояния цивилизаций порой доходит до абсурда, отрицая очевидное. Например, сотрудник внешнеполитического ведомства США Кирк Беннет в своей статье «Миф о сдерживании России», размещенной на сайте The American Imterest (21 декабря 2015 года), вообще отрицает какую-либо заинтересованность Запада в противодействии России: «Западные державы стремились воспрепятствовать территориальному расширению Российской империи не из какой-то внутренней неприязни к России, а потому, что, по крайней мере, некоторые русские завоевания... угрожали конкретным интересам других держав... Расчленение Советского Союза, расширение НАТО, периодические оскорбления России и игнорирование Западом ее интересов — не являются ли эти действия достаточным доказательством факта коварства Запада и его стремления помешать развитию России? (ответ К.Беннета: «Нет, не являются». — К.З.). Заявления, что НАТО не движется “ни на один дюйм на восток”, имели в виду военную инфраструктуру альянса лишь в контексте объединения Германии как члена НАТО».

Все это преследует цель подменить различие двух цивилизаций некой «злой волей» и «вековым рабством» России. Однако данная концепция, как бы она последовательно и активно ни муссировалась в СМИ, все же постоянно дает сбои. Лидеры Запада все же вынуждены признавать, что это лишь пропагандистское прикрытие, а суть противоречий лежит неизмеримо глубже. Так, в июне 2015 года прибывший с визитом в Европу министр обороны США Эштон Картер заявил, что Соединенные Штаты и НАТО настроены на долговременное острое разногласие с Россией, поскольку «Россия не может измениться ни при Владимире Путине, ни даже после его ухода»[10]. Комментируя это заявление, профессор МГУ имени М.В. Ломоносова Ю.Н. Рогулёв ответил: «Заявление Картера... отражает реальность: в новейшей истории Америка всегда была геополитическим оппонентом России, и это противостояние никуда не исчезло... Слова шефа Пентагона свидетельствуют о том, что дело вовсе не в “агрессивной внешней политике Путина”, о которой сейчас без устали твердят на Западе»[11].

В январе 2016 года французский государственный фонд Роберта Шумана, который своей целью декларирует развитие общеевропейского строительства и позиционирует себя как «исследовательский и учебный центр Европы», разместил на своем сайте большой аналитический материал «Россия и Запад: десять разногласий и неизбежная эскалация?». В нем, в частности, указывалось:

«Украинский конфликт не возникает из ниоткуда. Это скорее проявление все более ожесточенного противостояния между Россией и Западом... Россия была особенно удобным противником в глазах Запада, а ее воссоединение с Западом стало почвой для пророческого “злорадства” Александра Арбатова: “Мы не можем оказать вам худшей услуги, чем лишить вас врага”.

...Неслучайно, что именно в этом контексте разочарования после окончания “холодной войны” С.Хантингтон подготовил свою теорию “столкновения цивилизаций”: со времени войны в Югославии мы стали свидетелями противостояния западной, православной и мусульманской цивилизаций.

...Холодная война привела к созданию НАТО и Варшавского договора, и конец этой войны мог привести к ликвидации военных альянсов в Европе. Основные соглашения, заключенные в рамках ОБСЕ в 1990 году, тем не менее не привели к исчезновению НАТО, а Варшавский договор — потерявший всякий смысл в результате демократизации Восточной Европы — был распущен в 1991 году, незадолго до распада СССР... НАТО выросло с 19 до 26 членов в 2004 году (с охватом других стран Центральной и Восточной Европы, в том числе трех стран Балтии, которые были частью России до 1914 года и СССР с 1940 по 1991 год); затем с 26 до 28 членов в 2009 году (Албания и Хорватия). В то же время НАТО заявляет о себе как о решающей военной силе при урегулировании кризисов в бывшей Югославии в 90-х годах... Из-за сохраняющегося НАТО отношения с Россией стали центральными для архитектуры европейской безопасности, более, чем соглашения, заключенные в рамках ОБСЕ.

...<Последующие> соглашения... имели целью убедить Россию, что расширение НАТО не направлено против нее (с гарантиями, что “существенные боевые силы” не будут размещаться в новых государствах — членах НАТО). Но они были не лишены скрытых мотивов. Для Запада это означало лишение России права вето (поэтому России никогда и не было предложено членство в НАТО) и консолидацию новых демократий. Для россиян расширение НАТО на восток означало ущерб интересам России и ее безопасности...

...Эскалация напряженности в отношениях между Западом и Россией за последние пятнадцать лет состоит из действий и ответных мер, развивается по устоявшейся траектории, от которой трудно будет отойти. Россия рассматривалась как страна с антизападной моделью и постепенно таковой и становилась...

...Антагонизм между Западом и Россией сохраняется. Он основывается на расхождении подходов и возрождает своего рода идеологическое противостояние, которое напоминает период холодной войны, хотя его надо рассматривать сегодня в более широком контексте: Запад хочет распространить на Россию свои демократические ценности, в то время как Россия хочет создать коалицию с развивающимися державами, в частности БРИКС, и противостоять вмешательству Запада».

Но в целом различия в точках зрения существуют лишь в деталях. Чаще встречаются утверждения, что, «так или иначе, Россия — это враждебная сила. Несмотря на слова Тони Блэра, отдающего приоритет радикальному исламизму, страны Западной Европы имеют мало общего с Россией и, в свете имеющейся информации, очень мало общих ценностей... Мы на Западе не можем долго терпеть долгосрочные последствия глубоко враждебной путинской государственности — хотя бы потому, что тот, кто сменит Путина, может проводить еще более националистическую и воинственную политику» (Мартин Кеттл: «Россия — враждебная сила, но это не новая холодная война»).

Попытки завуалировать утверждения о цивилизационных противоречиях являются именно попытками, призванными лишь «сохранить приличия», а отнюдь не довести до населения свою точку зрения. Это хорошо видно из комментариев блогеров, обсуждающих в Интернете подобные темы. На этом уровне нет задачи скрывать свою позицию, в связи с чем посты предельно конкретны и не оставляют сомнений в позиции их авторов:

— «Беда в том, что Россия сильно отличается от Европы и не разделяет те же культурные ценности, несмотря на то что есть другие народы Европы, которые разделяют православную веру... Россия это Россия, это категория в себе».

— «Это надежный факт, что многочисленные западные европейцы не думают о России как о части Европы. Более того, они правы».

— «Для меня Россия — это квази-западная цивилизация, но с сильными евразийскими элементами и влиянием».

— «Я не вижу Россию как часть Запада. Западная Европа и США против России (СССР) — это раздвоение прочно сидит в моей голове».

Германия как характерный пример европейского подхода

Пример Германии очень показателен. Германия — ведущая экономическая держава Европы, главный локомотив Евросоюза и наиболее влиятельная политическая сила. Одновременно она — прежде всего Западная Германия — уже достаточно долгое время находится под мощным пропагандистским давлением США, которые сделали все возможное, чтобы навязать немцам свое видение мира. Здесь либеральная пропаганда более демагогична, чем в англосакских странах. Поэтому, с одной стороны, позиция немцев по поводу цивилизационных противоречий с Россией находится в русле общей концепции западной либеральной цивилизации, с другой — используется «политкорректная» риторика, не допускающая слишком резких высказываний в адрес России.

Германский политолог, директор Центра имени Бертольда Бейца при Германском совете по внешней политике, член Совета по внешней политике ФРГ Александр Рар так охарактеризовал европейское в целом и немецкое в частности общество: «Две идеи всецело владеют европейскими умами. Первая — идея трансатлантизма, родившаяся после Второй мировой войны. Преклонение перед США — это глубокое религиозное чувство <...> Они (европейцы. — К.З.) закрывают глаза на то, что Америка изменилась и ее геополитическим интересам Европа вынуждена подыгрывать. Она все равно ближе к Европе, чем соседка Россия, не исповедующая западные ценности. Русские строят свое национальное государство, которое многих отпугивает».

Германский (и вообще европейский, как и американский) неолиберальный истеблишмент крайне болезненно реагирует на сообщения о возрождении в России традиционных, консервативных ценностей. Так, один из «специалистов по России» 1-й парламентский секретарь фракции «Союз 90/Зеленые» в бундестаге Фолькер Бек в интервью газете Neuen Osnabrücker Zeitung по поводу рассмотрения в России закона о запрещении пропаганды гомосексуализма отметил: «Благодаря в высшей степени безответственным действиям Путина Россия оказывается все дальше и дальше от европейских ценностей».

Современная позиция Запада в отношении России в целом сохраняет преемственность с позицией, существовавшей еще в Средние века и лишь несколько видоизменившейся на протяжении прошедших веков. Но если сегодня на первый план демагогически выдвигаются «общечеловеческие ценности», «западные ценности» и т.д., то ранее существование именно цивилизационного противостояния не скрывалось. Тот же Александр Рар пишет: «И пришли к Александру Невскому крестоносцы, посланники Папы Римского, с предложением: “Мы поможем тебе справиться с татарами и выгнать их с Руси, а ты за это забудешь свое православие и примешь католическую веру. Принимай наши ценности и станешь частью Европы”. И хотя Европа была Александру ближе по христианским соображениям, он не стал на сторону крестоносцев. Наоборот. Разгромил их и выгнал из Руси. Он рассудил так: татары меньшее зло, потому что они не уничтожали дух народа и не трогали его православных традиций. А без православного духа, по его разумению, русский народ мертв».

Действующие европейские политики, близкие к власти, свои мысли выражают достаточно аккуратно, но тем не менее содержащийся в них посыл ясен, даже несмотря на все реверансы об «общем пути» и «единых непреходящих ценностях»: русская цивилизация враждебна западной. Например, фактически официальную точку зрения руководства Германии на Россию, проводимую ею политику и исповедуемые ею ценности, выразил член СДПГ Гернот Эрлер, который в январе 2014 года сменил яростного противника России христианского демократа Андреаса Шоккенхоффа на важнейшем посту координатора германо-российского межобщественного сотрудничества в МИД ФРГ. Надо отметить, что Эрлер считается человеком с крайне взвешенным подходом, чего нельзя было сказать о Шоккенхоффе, который, например, постоянно обвиняя Россию в агрессивной политике, в этой связи заявлял: «мы готовы защищать наши ценности и наш общественный строй, наш политический режим всеми средствами, которые есть в нашем распоряжении... Мы ни при каких обстоятельствах не отдадим тот миропорядок, который мы строили... а также ценности, на которых этот миропорядок основывается».

Свою позицию Эрлер высказал, например, в обширном интервью, данном немецкой службе радио «Голос России» 15 января 2014 года: «Как долго Россия может действовать со своими собственными критериями и в какой степени считаться с западными демократическими критериями? <...> Руководство страны столкнулось со значительными протестами, которые должны были оказать влияние на выборы. В ответ оно продолжило опираться на традиционные, даже на консервативные, ценности, а также стало использовать национальную, вплоть до националистической, риторику. И это, конечно, имеет важное значение для Запада, который, я надеюсь, не может не видеть, что эта тенденция может реально привести к началу реформирования России. <...> Это может дать России возможность двигаться вперед и сделать ее более конкурентоспособной <...> Я думаю, что эти действия (Путина. — К.З.) можно сравнить с “собиранием русских земель” XVI века. Я надеюсь, что для Европы такая политика должна быть полностью понятна. Я имею в виду, конечно, что вполне разумна позиция, что с Россией и странам Центральной Азии и Кавказа лучше работать вместе. ЕС действительно хороший пример того, какой беспроигрышной может быть ситуация для всех участников (союза. — К.З.)». Впрочем, со временем риторика того же Эрлера стала более агрессивной: «Россия больше не готова принять западную систему ценностей» (февраль 2015 года), «Интересы России состоят в том, чтобы разделить Европу» (февраль 2016 года).

Германские политики и журналисты вполне отдают себе отчет о позиции России (и В.В. Путина), сознавая ее угрозу неолиберальным ценностям. Так, руководитель отдела Восточной Европы и главный редактор Русской редакции «Дойче Велле» Инго Маннтойфель пишет: «Год за годом Запад призывал Путина и Россию придерживаться европейских ценностей. Теперь Путин с его специфической интерпретацией ценностей христианских перешел в контрнаступление. Впервые после распада Советского Союза ему удалось сформировать российскую политическую идеологию, находящую сторонников как внутри страны, так и за ее пределами»[12].

Непреодолимые противоречия между контролирующими руководство Германии неолибералами и выступающей за сохранение традиционных ценностей Россией неизбежно приводят не к поиску путей сотрудничества, а, наоборот, к эскалации конфликта. Как отмечает Рар, «в западных медиа я вижу новую демонизацию России. Идет подготовка населения Запада к мысли о легитимности интервенции против России на основании того, что “эти варвары” незаконно владеют ресурсами!». В подтверждение слов Рара можно привести отрывок из выступления в бундестаге 13 марта 2014 года одной из наиболее яростных русофобок в Германии — Марилуизы Бек, члена «Союза 90/Зеленые», депутата бундестага и Евросовета, докладчика по вопросам восточноевропейской политики: «Великая мечта Михаила Горбачева о едином европейском доме никогда не была под столь большой угрозой, как сегодня <...> Что есть путинская Россия сегодня? Гражданские права деградируют, гомосексуалисты подвергаются дискриминации, националистические силы становятся все сильнее, нетерпимость по отношению к меньшинствам в стране растет, а в сети распространяются сообщения: “Крым — это только начало”».

В то же время европейский подход несколько отличен от англосакского: если руководство Германии, Франции и ЕС находится под американским